Гуля так впечатлилась, что даже спокойно перенесла поездку до дома с тем же водителем. На нее никогда так не смотрели другие женщины. С жалостью да, с презрением, с неодобрением и желанием поучить сколько угодно. Но вот с завистью впервые. И кто? Шикарная красотка, работающая на приличной должности и, судя по одежде, имеющая вполне приличную зарплату. Это было очень странно и непривычно.

Но вот лечь спать после такой нервотрепки ей это не помешало. Она так и проспала до вечера и проснулась лишь тогда, когда услышала, как открылся замок на входной двери. Потерев глаза, она посмотрела на время. Почти десять. И чего он так поздно?

Она выглянула в коридор, где все еще находился Афанасий. Мужчина стоял, пошатываясь, и пытался закрыть замок на двери.

— Я сама, — Гуля отодвинула его в сторону и защелкнула замок. Развернувшись, она вдруг поняла, что Афанасий стоит очень близко к ней. Так, что не обойти. У Наумовны что ли научился? — Что? — Нахмурилась она, когда он тяжело вздохнул.

— Я тут… вот, — она только сейчас заметила, что он стоит с букетом цветов и всячески пытается обратить на себя внимание. — Я извиниться хочу, — он снова вздохнул.

— И поэтому напился? — Гуля букет забрала, но на Афанасия смотрела так же подозрительно. Глупо после поцелуя было бы «выкать».

Он поморщился, сел на пуфик и стащил с ног ботинки.

— Нет, — покачал он головой, справившись с задачей. — Это за первую крупную сделку этого филиала выпить пришлось, две рюмки всего. Но алкоголь я не переношу, пьянею сразу, — он поднялся на ноги, снял пальто, со второго раза повесил его на крючок и повернулся к Гуле. — А солянка еще осталась? — Жалобно поинтересовался он. — На банкете только какие-то бутерброды были и нарезка. А я совсем сегодня без обеда остался….

Он настолько забавно выглядел, что она только хихикнула и поманила его за собой.

— Идем на кухню.

Пока суп грелся, она нашла старую советскую вазу, куда едва смогла упихать принесенный букет. Как же давно ей никто не дарил цветов. Да и приготовленную ей еду с такой жадностью никто никогда не ел. Рябушкин только нос кривил, да денег с неё требовал. А тут….

— Еще, — он протянул ей пустую тарелку.

Пожав плечами, Гульнара только позавидовала метаболизму этого мужчины. Это ж надо сколько ест. Сама она обошлась половиной порции, потому что еще не совсем отошла ото сна. Да и для чая надо было место оставить.

— Ты не любишь арбузы? — Вдруг замер он с ложкой у рта.

— Люблю, — Гуля совсем не поняла, чего он так переключился резко.

— А почему не ешь тот, что в холодильнике? — Вскинул он брови.

Она тихо фыркнула.

— Потому что одной мне его не съесть, — пояснила она.

Афанасий посмотрел на часы и вздохнул.

— Сегодня поздно уже его есть. Я его завтра разрежу, — решил он и совершенно спокойно продолжил ест солянку. — А что ты еще любишь?

— Лето, — выпалила Гуля неожиданно для себя. Лето она действительно любила. С его красками, запахами, теплом и солнцем.

— До лета еще долго, — задумался он. — Но можно слетать в лето. Только меня сейчас туда никто не отпустит. Ты подождешь месяц? — Он выжидательно посмотрел на неё.

Гуля не знала, как на это реагировать.

— У меня работа, — покачала она головой.

Афанасий вздохнул и кивнул, принимая её позицию.

— А что ты любишь, кроме лета? — Он отодвинул в сторону пустую тарелку и подтянул к себе чашку с чаем.

Гульнара задумалась.

— Кошек, — выпалила она. — Я всегда мечтала завести котенка, но у мамы аллергия была. А когда я начала жить отдельно, то побоялась брать на себя такую ответственность, — призналась она и вдруг поджала губы. — Ты что, пытаешься выяснить, как передо мной извиниться за тот поцелуй? — Вдруг дошло до нее.

Мужчина быстро опустил взгляд.

— Я просто не придумал ничего другого, — чуть слышно добавил он.

Гуля кивнула. Действительно, как еще можно было быстро заткнуть нервную женщину. Поцеловал, она опешила, и появилась возможность сбежать. Это ли не метод?

— Не надо извиняться. Я сама сглупила и звук на телефоне не выключила, — она поднялась из-за стола и отнесла посуду в раковину. — Предлагаю просто забыть все это.

Афанасий почему-то скривился и помотал головой.

— Не хочу забывать.

Он пошатнулся, отчего Гуле просто пришлось придержать его, чтобы не упал.

— Тебе поспать надо, — потянула она его в сторону комнаты. Мужчина поддался и пошел за ней, стараясь не терять ориентира. — Вот сюда, — она помогла ему сесть на диван.

Он неуклюже принялся стаскивать костюм. Девушке пришлось помочь ему раздеться. Она старательно отводила взгляд, когда он остался в одних трусах. Да уж, такое тело в подобном виде просто не могло не напрягать и не вызывать бурную фантазию.

— Полежи со мной, — сказал он, укрывшись одеялом.

— Что? — Гуле показалось, что она ослышалась. Не мог же он ей это сказать на самом деле. Наверное, это её фантазия так разыгралась, что выдала желаемое за действительное.

— Полежи со мной, — повторил он так, чтобы у нее никаких сомнений просто не осталось. — Обещаю, что руками трогать тебя не буду.

Гуля едва сдержала нервный смешок. Он-то может и не захочет её руками трогать, а у нее и так от одного вида этого мужчины сплошной эстетический оргазм и нервный тик в придачу.

— Ладно, — сдалась она, не в силах усмирить свою разбушевавшуюся фантазию.

Афанасий тут же отодвинулся к стене и откинул одеяло, чтобы ей было удобнее. Гуля замерла, вытянувшись в струнку. Потому и вздрогнула, когда мужчина придвинулся к ней вплотную, и прижался носом к её щеке.

— Тшш, я руками не трогаю, — пробормотал он, обдав теплом её шею. — Ты пахнешь, как лето. Как солнце.

Афанасий затих меньше, чем через минуту, и Гуля поняла, что он уснул. Вот так вот просто отключился и все. Наверное, как и она сама после нескольких глотков домашнего вина. Алкоголики из них еще те вышли. Выпили и спать.

Гульнара пошевелилась, устраиваясь удобнее, отчего мужчина тут же перекинул через нее руку и подгреб ее поближе к себе, как плюшевого медведя. Гуля подозрительно на него посмотрела, но тот совершенно точно спал.

Улыбнувшись, она принялась разглядывать его расслабленное лицо. И если при первом знакомстве он её изрядно напугал, то теперь она совершенно точно стала считать его красивым. И каким-то цельным что ли. Как мраморную статую, созданную из цельного куска. И все высеченное в этом мраморе выглядело изящным произведением искусства. Она в сравнении с этим