очень молодым для такого звания. Среднего роста. Атлетического телосложения. С прямым и твердым взглядом. Было видно, что он не капельки, не нервничал и не смутился вниманию к своей персоне. Затем, Эрхард произвел ту же процедуру, что и с генералом Сваном. Немного любезности и они направились по всем гостям для знакомства в знак уважения. Атанасиус не сводил с них глаз. В нём бурлил взрывоопасный коктейль из злобы, недоумения, отвращения и как это ни странно интереса.

Познакомившись с половиной гостей, Эрхард с генералом Аргосом уединились в каком-то помещении, судя по всему личном кабинете герцога, у двери которого осталась вся свита высокопоставленного гостя.

Пробыв там, некоторое время, они вышли, и Эрхард продолжил знакомить Аргоса с оставшимися генералами и членами правления. В момент, когда очередь дошла до Свана, Атанасиус находился, где то в трёх шагах позади него.

— Генерал Аргос, — начал герцог. — Позвольте познакомить Вас с генералом Сваном, ныне являющимся членом военного совета его Величества.

— Приветствую Вас, генерал! — произнес Аргос, спокойным голосом. Никаких эмоцией его безволосое лицо не производило, но было видно, что в отличии от остальных, к Свану он испытывает уважение. Только тогда Тан заметил. Глаза. Они были такими же, как в его снах.

— Я много слышал о Вас и о Ваших успехах на поле битвы. О том, как вы умеете воевать, ходят легенды, даже среди наших солдат, — произнес Аргос.

Сван приоткрыл рот, дабы, ответь любезностью на любезность, чего требовал протокол этики и дипломатии, но Атанасиус его опередил. Медленно выходя из-за спины генерала и не сводя глаз с Аргоса, он произнёс:

— Ваши умения так же непременно заслуживают внимание.

На лице Аргоса читалось удивление. Он тут же посмотрел на герцога.

— Это доверенное лицо генерала свана, Атанасиус Мирра, — произнёс Эрхард, и его речь искрила раздражением.

— Вы очень тщательно выбираете момент для нападения, верно?

Вотанец молчал, при этом было видно, что он нахмурился. Его надбровные дуги поползли вниз.

— Самое благоприятное время это ночью, когда в деревнях находятся только безоружные мужчины, женщины и дети, — громко прорычал Атанасиус.

Гости находившиеся рядом умолкли, наблюдая за происходящей сценой.

Генерал Сван, тут же развернулся к нему. — Это дела минувших дней, — произнёс он, и стал уводить своего друга, развернув его в сторону выхода.

— Может нам стоит продемонстрировать Вам свои умения, господин Мирра?! — ответил Аргос.

Тан остановился. Попытки генерала сдвинуть его с места ни к чему не привели. Он развернулся. В глазах у него была только ярость. Сжав руки в кулаки, он стал приближаться к Аргосу. Но Сван, догнав Атанасиуса, тихо произнёс.

— Опомнись! Что ты творишь?

И красная пелена спала с его глаз. Он посмотрел на герцога, который был в бешенстве. Его ноздри жадно втягивали воздух, глаза стали красным, губы сузились в еле заметную линию.

— Прошу прощения! — произнёс Мирра, после чего развернулся и отправился к выходу.

— Как насчёт показательного боя перед открытием торжественной части, — крикнул ему в вдогонку Аргос.

Атанасиус развернулся к нему лицом, но подходить не стал, дабы не искушать судьбу.

— Аркон и Вотан, — продолжил он. — Чем не отличное начало празднования начала великого союза. Нашего примирения! И, конечно, демонстрации боевых навыков. Произнося последние слова, он ухмыльнулся.

Герцог, которого задело столь дерзкое поведение, поддержал Аргоса. — Да будет так, — сказал он. — Завтра, на большой арене, перед открытием празднования в честь мира и союза государств Вотана и Аркона. Состоится показательный бой. На сколько я понимаю, представитель Аркона уже выбран, ибо нет никого, кто мог бы сравниться с неподражаемым Атанасиусом Миррой, — с высокомерной ухмылкой произнес Эрхард. — А кто же будет выступать от имени Вотана? — обратился герцог к генералу Аргосу.

Наступила гробовая тишина.

— Я!

***

— Атанасиус! Какого чёрта ты делаешь? — спросил у него генерал Сван с явной нервозностью в голосе.

— Прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Когда я увидел его глаза, будто вернулся в то время. Я почувствовал тот же страх, что и испытала тогда.

— Пойми, что у меня нет ещё влияния на здешних чиновников. Такие люди как герцог не прощают подобного неуважительного поведения. Ты устроил сцену в его доме! В его присутствии.

Атанасиус молчал, полностью утонув в своих мыслях. Он лишь смотрел на огонь в камине генерала Свана и вспоминал ужас из своего детства. Время для него остановилось.

— Ты пойми, — продолжал Сван. — Я не волнуюсь, что ты уделаешь, этого парня, как раз наоборот, — выдохнул Сван. — Я боюсь, что после тебя, его будут выносить из круга на носилках.

— И что? — с безразличием произнёс, Тан, не сводя глаз с огня.

— А то, — грустно произнёс Сван, — что он сын короля Орма.

Тан поднял глаза, и в них читалось осознании всей тяжести произошедшего.

— Так, ты сейчас же соберёшь свои вещи и уедешь из города. Я скажу, что ты оправился с моим срочным донесением к руководству корпуса «Марна» и…

Тан, перебил его, не дослушав предложение своего друга. — Я выступлю завтра!

— Какого дьявола!? Ты что не слышал меня сейчас!?

— Я все прекрасно слышал. Но я останусь и приму этот бой. Всю свою жизнь я пытаюсь забыть своё прошлое. Но, по правде говоря, я всегда знал, что я не смогу от него убежать, оно часть меня. Я стал тем, кем стал. Меня уже не изменить. И завтра этот высокомерный ублюдок, своё получит. А затем.… Будь что будет.

***

Он нервничал, одевая последнюю часть своего боевого костюма. Это были перчатки, подаренные ему Бертом. Утро было прохладное. В воздухе чувствовалась влага и холод. Через оконный проём он смотрел на небо, которое было покрыто облаками. Они сменяли друг друга, становясь всё темнее и темнее.

— Да уж, не самая хорошая погода для начала праздника, — подумал Тан. — Похоже, дождя не миновать. Но это не особо его волновало. Он бился и в гораздо худших погодных условиях. И сейчас он был готов. Но что-то не давало ему покоя. Наверно, он догадывался, что более его судьба не останется прежней. Он сидел и думал о своей матери. Вспоминал её последние слова, её прощальный взгляд, и на душе у него разразилась дикая тоска по ней.

Мысли его прервал мужчина в длинном халате, по всей видимости, один из организаторов празднования.

— Господин Мирра, пора выходить, — с большим уважением обратился он к Тану:

После этих слов, Тан встал. Подошёл к ножнам, лежащим на столе и, вытащил меч. Его боевой товарищ, как всегда был великолепен, наточен и отшлифован. Ещё не выйди в круг,