class="p1">— Баштан очень серьезный человек. Ошибок он не прощает.

— Чьих ошибок? — напирала Лена.

— И твоих тоже. — Игнат посмотрел ей прямо в глаза.

Лена давно уже не та, что прежде, но и Баштан ей не совсем чужой. Могла и сболтнуть ему что-то лишнее при встрече, но чтобы стучать на мужа по его заданию, это вряд ли. Хотя все возможно, жизнь, она такая.

— Что-то я не поняла, ты поссориться хочешь? — взъерошилась Лена.

— Зачем?

— Да затем!.. — Она снова кивком указала в ту сторону, где находилась Оксана. — Вот скажи, какого хрена она приперлась! Да еще одна!

— Сашку твоего развлекать, — усмехнулся Игнат.

— Сашку… Думаешь, я не знаю, как эта сучка за тобой бегала!

— Все, закрыли тему!

Игнат поднялся, оправил рубашку, допил компот, поцеловал жену, дочь и пошел к воротам. Лена, подхватив дочь на руки, пошла за ним, а навстречу им из дома вышла пара, муж и жена. И оба шли в кафе. Лена мило улыбнулась им, но с пути не свернула.

— Садитесь, пожалуйста! Я мигом!

Игнат уже понял, в каком номере расположилась Оксана, и с трудом удержался, чтобы не глянуть на окно, из которого она могла сейчас наблюдать за ним. И, уходя, снова поцеловал жену и дочь. Пусть Оксана знает, что у него семья и счастье в личной жизни.

Глава 3

Слабый хребет под сильным давлением быстро ломается. Но Квитко хотя бы имел хребет. А сколько беспозвоночных покорно сносят бандитский беспредел?

— Хорошо подумал? — спросил Игнат, рассматривая мужчину.

С лицом вроде бы все в порядке, ни синяков, ни ссадин. И в кабинет Квитко входил нормальной походкой, не хромал, за бок не держался, не кривился. Не похоже, что у него болят кости и внутренности.

— А что думать? Оговорил мужиков! — вздохнул горе-коммерсант.

— А может, себя оговорил?

— Да нет.

— Били?

— Нет!

— Точно нет?

— Пальцем не тронули.

— Угрожали?

— Дочка у меня… — вздохнул Квитко. — Пятнадцать лет… Пропала дочка.

— С этого и надо было начинать!

— Так нашлась. Сразу же и нашлась… Подъехали двое, в машину посадили, весь день катали. А вечером домой привезли. И на руки мне сдали. Смотри, сказали, в следующий раз не привезем.

— Понятно.

Семья — больное место любого мужчины, на эту мозоль Баштан и надавил. А защитить Квитко Игнат не мог, на Западе, в той же Америке, специальная программа защиты свидетелей предусмотрена, а в Союзе… Да и нет уже Союза как такового, шесть республик уже объявили о независимости, и ничего, никакой реакции. Даже Россия, и та уже не подчиняется законам СССР. Полный бардак в стране, и никто, ничего. А гражданин Квитко даже не пешка, он всего лишь песчинка в море. Никому до него дела нет.

— Честно же все рассказал!

— Бизнес не закрывают? — спросил Игнат.

— Э-э, так сам по себе закрываюсь. — Квитко глянул в окно, чтобы не встретиться с Игнатом взглядом.

— Ну, хорошо…

— Что хорошего?

Не закрывался Квитко, дальше шлепки делать будет. И черт с ним. Не станет Игнат его трогать. Пусть работает, пусть бандитам платит. А поселковой милиции пора начать работу на опережение. Установить слежку за тем же Тюльпаном, поймать его на чем-нибудь горячем и снова за решетку. И не важно, будет заявление потерпевшего или нет.

— А то, что заявление подали… В следующий раз без заявления приходите. Или звоните.

— Когда это в следующий раз?

— Если вдруг дочка пропадет или дом сгорит.

— Как это пропадет? Обещали же!..

— Кто обещал?

— Ну, я не могу сказать!

— Те, которые на воле, обещали, а те, которые деньги вымогали, в СИЗО сейчас маринуются. Тюльпан, Клеш. Их придется выпускать. А они сейчас злые, как бы на вашей дочери не отыгрались… Только не подумайте, что я вас пугаю и отговариваю. Спасибо вам за вашу гражданскую позицию, спасибо, что не побоялись против бандитов пойти. Ну испугались за дочь, все правильно, за детей нужно бояться. Но если вдруг, звоните, приходите. Сделаем все, что в наших силах.

Игнат отпустил Квитко, позвонил следователю, который вел его дело. Впрочем, Селиверстов расстроился не особо. Баштан ведь и в Геленджике имел большой вес, и не щупальца у него там, а руки загребущие. Опасно связываться с ним и его братвой, все это понимали. Но дело свое делали, хотя и без особого энтузиазма. А пора брать инициативу в свои руки.

Игнат задумался. А нужно ли ему это? Баштана все равно не переделать, пока в стране бардак, он и дальше будет обирать народ. А если его очень разозлить, он и за нож может взяться и воткнуть его Игнату в спину. Или на его семье отыграться.

Может, не стоит будить лихо? Тем более что Игнат уже продемонстрировал свою решимость и силу закона. Почти две недели Тюльпан с Клешем провели за решеткой, какой-никакой, а срок, наказание. Того же Квитко пальцем никто не тронул. И дочь его всего лишь прокатили на машине. На психику давили, а не на печень и прочие органы. Не рискнул Баштан обострять отношения. Может, Игнату тоже не стоит лезть к черту на рога?

В дверь постучали, показался лейтенант Чабанов.

— Товарищ капитан, рабочий день уже заканчивается, — глянув на часы, загадочно улыбнулся он.

День рождения у Чабанова, двадцать девять лет исполнилось. Игнат помнил его еще младшим лейтенантом. Из отпуска он по семейным обстоятельствам вернулся, тещу со сломанной ногой домой отвозил. Долговязый, остроносый, волосы как солома, такие же светлые, сухие и ломкие. И уши оттопыренные, оттого и фуражка на голове смотрелась смешно. Если бы не уши, фуражка налезла бы на глаза. Сейчас фуражка строго по размеру, а в целом Виталий мало изменился. Такой же долговязый, и волосы как солома.

Игнат уже поздравил опера сегодня утром и не обратил внимания на его загадочные намеки. Сделал вид, что не заметил. Хотя и знал, что вечером будет фуршет. Понятное дело, с распитием. Обычно в таких застольях участия Игнат не принимал и сегодня собирался отказаться. Чабанов это знал, но ради приличия зашел, пригласил.

— Через пять минут буду!

А Игнат взял и не отказался. Прихватив трехлитровую в оплетке бутыль с мускатным вином, переместился в соседний кабинет.

…Домой он возвращался поздно, одетым в штатское, чтобы не смущать прохожих запахом перегара. На ногах он держался довольно крепко, но коньяком от него пахло хорошо. А как по-другому? Начальник должен брать на себя то, что потяжелей, а подчиненным — вино, оно полегче.

Но патруль узнал его и в штатском. Старшина Замков и сержант