- Мари, - тихо сказала я, не сомневаясь, что мой голос утонет в этом жутком гуле ночного клуба.

- Мария? - он услышал, и это было удивительно.

- Марианна, - нехотя уточнила я, чуть поморщившись.

Ненавижу своё имя. Мама назвала меня в честь какой-то героини сериала. И когда я возмущалась, она со смехом отвечала, что это не самый худший вариант, могла бы быть Марисобель.

-Ты здесь одна, Мари?

Я опять засмотрелась на него, поймала себя на этом, торопливо отвернулась, нервно ухватившись за стакан с коктейлем. Сделала два больших глотка, ощутив во рту мятную горечь.

-Красивые пальцы, - он все не выпускал мою руку, а я никак не могла отнять, смотрела, словно завороженная. И глубоко внутри что-то кольнуло опять, какое-то непонятное ощущение опасности. Как совсем недавно, в автобусе. - Музыкальные, - продолжал он, утягивая меня в безумную темную воронку своим взглядом. Я не понимала, что происходит, почему я сижу с ним и слушаю. И смотрю в его светлые, обволакивающие глаза. - Ты точно играешь на музыкальном инструменте.

- Да, - застенчиво растерялась я.

- И на каком?

Я  внезапно поймала себя на странном, давно забытом желании нравиться. Внезапно мне захотелось общения. Вот такого, ненавязчиво-заинтересованного мужского взгляда, от которого сердце замирает в забытом ощущении волнения. Мягкого и томного. Выжидательного.

Притягательный, завораживающий мужчина. А я кокетничать не умею. Рома сам меня нашел и проявил инициативу, ухаживал, настаивал. Совершенно не способна мужчин завлекать.

Конечно, я совсем не пьяна, рассуждаю трезво и понимаю его намерения. Приезжий мужчина, такой привлекательный, явно очень опытный в... Общении с женщинами. Пришел сюда и разговаривает со мной с вполне определенной целью... Ну и пусть! Рома в земле. А я живая.

Я сделала ещё глоток и решительно попыталась заигрывать.

- Догадайся, - улыбнулась в ответ и повела бровью.

Данил расплылся в улыбке завораживающе и победно, воспринимая мой неловкий флирт, как приглашение к дальнейшим действиям.

- Фортепиано? - он притворно подкусывал нижнюю губу, сверлил меня игривым взглядом.

- Нет, - склонила голову набок.

- Саксофон? -  протянул он, чуть придвинувшись ко мне.

- Нет, - довольная собой, я отпила из своего стакана.

Данил отвернулся и  замер в глубокой задумчивости. Потом быстро окинул меня взглядом с ног до головы, и я в этот момент почувствовала, будто он меня лизнул. Весело поиграл бровями и чётко, громко произнёс:

- Арфа.

- Ах! - не сдержалась я и рассмеялась, не сумев скрыть восторг.

- Я так и знал!- ликовал Данил. А он, оказывается, азартный. В тот момент это показалось таким милым. Рома тоже...

Я почувствовала невероятную лёгкость в теле. И почему раньше не позволяла себе немного расслабиться и выпить?

Мне двадцать лет, некоторые ровесницы детей рожают, а я, как забитая в раковину улитка. Если бы не Рома, то и вспомнить нечего.

Музыка уже не раздражала. Запахи заведения отошли на второй план, заменяясь совершенно новым, доминирующим ароматом. Данила. Новый знакомый сидел   ко мне так близко, что я вдыхала его, невольно дышала им. Наслаждалась раскованным смехом, вела непринужденный разговор, без строгости относясь к навалившейся раскрепощённости. Я парила в блаженном общении с привкусом лёгкого флирта, училась на ходу кокетничать и любезничать, и даже освоила стрельбу глазами.

Мятный коктейль сменился чем-то белым, сладким, с привкусом кокоса, а затем я пила что-то освежающе-апельсиновое. Поглощенная новыми вкусами, окутанная возбуждающим ароматом его парфюма, в котором легко позвякивали знакомые настораживающие нотки, я полностью расслабилась, отпустила себя.

А потом я уже в такси, в своей короткой дубленке, и руки Данила на талии, и губы так близко, и он наклоняется, словно принюхиваясь, вдыхает аромат моих волос, а мне немного неудобно и странно, но почему-то спокойно.

Подъезд, незнакомый, грязноватый, потертая дверь на втором этаже. В этот момент я словно очнулась.

- Мне, наверно, надо домой, - неуверенно произнесла я.

Данил притянул меня к себе, не позволяя договорить. Поцеловал, в первый раз за вечер, так сладко и умело, что из головы моментально вылетели все слова протеста. Ну как тут протестовать, когда так смотрят, так целуют, так трогают?

Я и не замечаю, как мы уже оказались в квартире, на мягкой, пахнущей свежестью, кровати, и я смотрю, завороженно и жадно, как Данил снимает через голову тонкий свитер. Он не включает светильник, вполне хватает света фонаря из окна. И его фигура в таком скудном освещении кажется чем-то нереальным. Словно не человек живой передо мной, а какое-то божество древнее, которое трогать нельзя, можно только поклоняться. Я, тем не менее, все же потянулась к нему.

Пусть божество накажет, но я хочу, до безумия хочу коснуться этих сухих, фактурно вылепленных мышц груди и живота, хочу провести пальцами по плечам, почувствовать их силу, их твердость, хочу попробовать на вкус эту чудесную ямочку между ключицами, а затем двумя руками спуститься вниз, расстегнуть джинсы и разглядеть наконец-то его всего целиком. Наверно, это мое немое восхищение, это какое-то жреческое желание отразилось на лице, потому что глаза Данила внезапно блеснули звериным потусторонним отсветом, а затем он обрушился на меня, сминая в своих руках совсем не бережно и нежно, а жестко, резко, непререкаемо.

Для меня такое поведение было непривычным, мой Рома всегда был очень ласков со мной.

Но вот странность: мой мозг отмечал, фиксировал какую-то неправильность происходящего, а тело радостно приветствовало любое движение грубого мужчины.  И его нетерпение, с которым он сдергивал с меня дубленку и платье, словно с колбаски шкурку стягивал, и его дикий, агрессивный рык, когда увидел, что я без бюстгальтера, и вершинки груди уже собрались от возбуждения, и жесткость губ, оставляющих следы на коже, причиняющих легкую, такую сладкую боль.

И остроту первого толчка. Я выгнулась от неожиданной боли, все же у меня целый год не было отношений, инстинктивно вцепилась пальцами в плечи нависшего надо мной Данила, пытаясь без слов упросить его не торопиться, быть поаккуратнее. Он замер, жадно вглядываясь в мое, наверняка испуганное лицо, выдохнул хриплым, знакомым шепотом:

- Тихо, маленькая, тихо... Потерпи...

И я не смогла сосредоточиться на этом узнавании, потому что дальше он двинулся, сначала медленно, враскачку, приучая меня к себе, но с каждой секундой словно теряя терпение, сходя с ума, невольно используя силу. А я... А мне... Черт, а мне нравилось! Это было больно, это было жестко, это было даже дико, но мне нравилось! Я никогда не знала себя такой. Подчиняющейся, поддающейся, следующей за мужчиной без вопросов, без сомнений. Без сожалений. Я плохо помню всю ночь, потому что, кроме спиртного, еще голову невероятно дурманил его запах, причем не парфюма, как я думала в начале вечера, а именно его собственный, животный, звериный какой-то аромат, словно наркотик, вызывающий привыкание. Мне хотелось бесконечно его трогать, целовать, облизывать. И я это все делала! И даже больше! Я делала такие вещи, о которых даже не помышляла ранее! И не испытывала никакого дискомфорта, никакого сомнения! Все правильно! Мне это нравится, я этого хочу, а значит, все правильно!