к селу Большие Серогозы, которое, по сведениям, полученным от жителей, было занято отрядом анархиста Зубкова, силою до 500 человек. Двигаясь по большому тракту Мелитополь – Каховка, дивизион дошел до перекрестка дорог, откуда ответвлялась дорога на Большие Серогозы. Дивизион остановился. Обстановка была не ясна. Ждали донесения от пехоты, которая должна была занять большое село Ивановку, левее Серогоз. Остановился дивизион потому, что оказался сильно выдвинутым вперед, и наш фланг и тыл были под угрозой обхода. Полковник Алферов выслал конный разъезд для связи с полком, который должен был подходить к Серогозам от станции Федоровка. Разъезд своего назначения не выполнил и, не связавшись с полком, вернулся к дивизиону. Конный взвод под командой графа Борха был выслан для обеспечения нашего левого фланга. Дивизион двинулся вперед, выслав головную заставу. Верстах в двух от села анархисты открыли пулеметный огонь по головной заставе. Пули стали свистеть над сидящим в повозках на дороге дивизионом. Мужики-подводчики в панике стали заворачивать лошадей, налетая друг на друга. Получилась каша. Одна из несущихся подвод дышлом ударила в грудь полковника Алферова, и тот потерял сознание. Лишившись руководства, дивизион замялся. Сумский эскадрон рассыпался в цепь и залег вправо от дороги. Рижский эскадрон почему-то залег ему в затылок, бестолково стреляя через головы сумцев. Принимая во внимание наступившую темноту и не зная сил противника, командир Рижского эскадрона, вступивший в командование дивизионом, приказал отойти. Конный взвод, видя, что дивизион отходит, тоже отошел лавой под огнем противника. Потери в эскадроне – только одна убитая лошадь под корнетом Секаловым. Отойдя на перекресток дорог, дивизион остановился и выставил сторожевое охранение.

Подошедший поздно вечером со стороны деревни Верхние Серогозы 3-й конный полк выбил противника из села. Утром на следующий день дивизион, сконфуженный вчерашней неудачей, вошел в Большие Серогозы и присоединился к полку.

21 июня 3-й конный полк получил задачу взять деревню Рубановку (в 25 верстах от Серогоз). Сумский эскадрон под командой ротмистра графа Борха наступал в голове полка. Верстах в четырех от Рубановки полк рассыпался в цепь поэскадронно. Впереди шел разъезд. С разъездом ехали полковые квартирьеры, так как местные жители сообщили, что Рубановка оставлена большевиками. Как только разъезд с квартирьерами подошел к деревне, большевики открыли огонь, убив трех человек из разъезда и двух квартирьеров. Полковник Самсонов развернул полк: вправо от дороги наступали все пешие эскадроны, влево рассыпались в лаву конные. Конные эскадроны бросились в атаку на деревню с юга, захватили южную окраину деревни и, спешившись, открыли огонь по отходившим под натиском наших эскадронов большевикам. Смело шли сумцы, атакуя деревню в лоб. Граф Борх, беспрестанно переходя от одного взвода к другому, лично руководил огнем пулеметов и быстро двигал эскадрон вперед. Подойдя на дистанцию 400—500 шагов, эскадрон, увлекаемый своим командиром, бросился в штыки. Большевики не выдержали атаки и побежали, оставив на месте своих раненых и убитых, побросав винтовки, пулеметы, снаряжение. Эскадрон цепью прошел деревню и остановился на северной околице. Потери эскадрон понес несколькими ранеными гусарами и сделал то, что должны были сделать фланговые эскадроны, так как думалось, что Рубановку взять в лоб нельзя.

В этом бою командир взвода штабс-ротмистр Ралли[70], руководя огнем своего взвода и ведя беспрерывное наблюдение за позицией противника, заставил замолчать пулеметы красных на всем фронте наступающего эскадрона сумцев.

Высланные после занятия Рубановки разъезды донесли, что в селе Лепетиха большевики переправляются на правый берег Днепра.

Перед вечером был получен приказ выступить на село Лепетиха. Разъезды донесли, что Лепетиха очищена большевиками и от полка туда пошли квартирьеры. В Лепетихе нашли много брошенного большевиками скота и лошадей.

Полковник Алферов, оправившийся от полученного ушиба, снова вступил в командование эскадроном.

В Лепетихе эскадрон пополнился лошадьми и имел уже два конных взвода. Взводами командовали штабс-ротмистр Берг и штабс-ротмистр Головин. Полуэскадроном – ротмистр граф Борх.

К чести эскадрона, пополнение лошадьми шло, так сказать, легальным путем. Брались лошади, оставленные большевиками при отходе, и почти не было случая отбирания лошадей у населения. Грабежей и реквизиций тоже не было.

Ощущался большой недостаток в седлах и холодном оружии. Холодное оружие было самое разнообразное: драгунские, казачьи, кавказские шашки, гусарские сабли, английские и французские палаши, был даже один старинный меч, найденный в брошенном, разграбленном имении.

Под стать холодному оружию были и седла самых разнообразных моделей, до скаковых включительно, казачьи, кавказские, а то и просто одна подушка от казачьего седла, подтянутая чересседельником с перекинутыми через нее стременами. Интендантство седел не давало, а злой гений Добровольческой армии, начальник штаба Главнокомандующего, генерал Романовский[71], был противником формирования регулярной кавалерии (оказавшейся самой надежной в тяжелые дни осеннего отступления 1919 года – бои под станицей Егорлыцкой с конницей Буденного) и отпускал на каждый кадр старого кавалерийского полка по 5000 рублей для приобретения седел, на что можно было купить только два седла.

Вообще интендантское снабжение отсутствовало. Реализация военной добычи была единственным источником, дававшим возможность эскадронам продолжать формирование и развертывание в соединения, являющиеся преемниками старых славных полков Русской Императорской Конницы.

Полк простоял в Лепетихе дней пять. Регулярно два раза в день большевистская артиллерия из-за Днепра обстреливала село. Эскадрон от обстрела потерь не нес.

Наконец на смену пришла пехота, и полк форсированным маршем, за два дня, возвратился в Мелитополь.

30 июня 3-й конный полк был погружен в вагоны и отправлен на север в район города Харькова.

1 июля полк выгрузился на станции Люботин и был расквартирован в деревне Гиевке.

Общее наступление войск Юга России. «Московская» директива. Наступление на Бахмач. Формирование 2-го Сумского эскадрона

К концу июня армии Юга России, преследуя разбитого противника, вышли на фронт Царицын – Балашов – Белгород – Екатеринослав – Херсон, упираясь своими флангами в Волгу и Днепр.

20 июня, в городе Царицыне, Главнокомандующий генерал Деникин отдал армиям директиву, получившую в военных кругах наименование «Московской». Директива гласила:

«Имея конечной целью захват сердца России – Москвы, приказываю:

1. Генералу Врангелю выйти на фронт Саратов – Ртищево – Балашов. Сменить на этих направлениях Донские части и продолжать наступление на Пензу, Рузаевку, Арзамас и далее Нижний Новгород, Владимир, Москву.

Теперь же направить отряды для связи с Уральской армией и для очищения нижнего плеса Волги.

2. Генералу Сидорину правым крылом, до выхода войск генерала Врангеля, продолжать выполнение прежней задачи по выходу на фронт Камышин – Балашов. Остальным частям развивать удар на Москву в направлениях: а) Воронеж, Козлов, Рязань и б) Новый Оскол, Елец, Кашира.

3. Генералу Май-Маевскому наступать на Москву