– Не знаю я. Это не мой геморрой. Пусть у Гоблина голова болит про его быков. Слушай, Кабанчик, а не хочешь ли ты расписать пулю в одном тихом и приятном месте? У меня сегодня такое ощущение, что мне будет исключительная пруха.

Это был очень хороший знак. Рокко Сальваторе уже полгода крутился в компании Маттео, Воробушка, Гоблина и прочих заправил и воротил теневой и крайне преступной экономики, но в ближний круг допущен так и не был. Легенду ему слепили пристойную, но рекомендаций явно не хватало. Боец-одиночка, да еще и пришлый – мафия честным глазам и подходящей внешности не верила в самых различных областях человеческой деятельности, в том числе и в своем собственном мире, мире криминала.

Рокко Сальваторе по прозвищу Кабан кивнул, поднялся из-за столика и с наслаждением потянулся. Беда с этими маленькими барами – высокому человеку и развернуться негде.

На самом деле Рокко Сальваторе родился и вырос в Луисвилле, штат Кентукки, с отличием окончил полицейскую академию, дослужился до инспектора криминальной полиции, женился и развелся... Рокко Сальваторе было тридцать два, и сейчас Рокко назывался просто: штемп[1]. Оперативный сотрудник, работающий под прикрытием. Уже полгода инспектор Сальваторе исполнял роль криминального боевика средней руки в надежде проникнуть в одну из преступных группировок, связанных... Впрочем, как раз это по большому счету отношения к нашей истории не имеет.

Эбби Лаури очнулась только в автобусе. Ее прямо-таки сверлила взглядом сердитая тетенька с громадной хозяйственной сумкой. Эбби, не привыкшая к подобным взглядам, занервничала, случайно посмотрела в стекло – и едва не расхохоталась. Ничего удивительного. Чистое пугало! Ярко подведенные глазищи, сползший набок блондинистый парик. Видели бы ее коллеги-астрофизики.

Внутренний голос ехидно сообщил: ты лучше молись, чтобы они тебя в ближайшее время не увидели в куда более натуральном, так сказать, виде.

От этой мысли немедленно стало тошно, и Эбби хмуро отвернулась от тетки с сумкой. Вот ведь – в прошлой ее жизни на нее почти никто и никогда не обращал внимания. Даже в шикарном лиловом платьице. Ее ценили в лаборатории, уважали в институте, с ней дружили девчонки, но вот весь остальной мир...

В той жизни разбойник Рокко не заметил бы ее, даже если бы она наступила ему на ногу. Ну, может, в сторону отодвинул бы, как мебель. А уж целовать не стал бы даже под угрозой расстрела.

При мысли о поцелуе стало жарко в животе, а ноги слегка завибрировали. Это Эбби удивило. Впрочем, удивление ничто по сравнению с самим поцелуем разбойника. ТАК ее тоже никто и никогда не целовал.

Хорошо, что Рокко – бандит, рецидивист и вообще чистой воды маргинал! Будь он приличным человеком, бедной девушке было бы ох как трудно сопротивляться его демоническому обаянию.

Вообще, бандиты крепко изменились за годы, прошедшие с момента написания большинства детективов, прочитанных Эбби. Судя по всему. Раньше их было легко опознать по переломанным носам, низким подбородкам, тяжелым челюстям, маленьким глазкам и отталкивающей внешности в целом. Нынешние все больше смахивают на героев костюмных мелодрам, пиратов карибских морей и кинозвезд.

С такими философскими мыслями Эбби Лаури заехала домой, с наслаждением смыла с себя боевой раскрас, переоделась в свои привычные шмотки и отправилась на рабочее место, в лабораторию.

Стоило ей оказаться в прохладных и пустынных коридорах лаборатории, все прошедшие события немедленно стали казаться дурным сном. Здесь, именно здесь был ее настоящий дом, здесь и только здесь Эбби Лаури была уверена в себе и в том, что ничего плохого с ней никогда не случится.

Кварки, кванты, мю-мезоны... Для нее они были знакомыми и родными. Для большей части остального человечества – скучной галиматьей. Человечеству наплевать на судьбы Вселенной. В принципе, это нормально. В астрофизической лаборатории в ходу такие величины, которых человеческий разум постичь в общем-то не в состоянии.

Эбби не стала бы утверждать, что сама это понимает полностью. Просто... ей все это очень нравилось. Она, например, совершенно искренне восторгалась строением атома – а где в этом случае взять единомышленников? Это вам не толкиенисты, бегающие по рощам университетских кампусов всего мира, не бит-ломаны и не гринписовцы.

Она проверила электронную почту, втайне надеясь, что Моника ей что-нибудь написала. Напрасно. Вполне естественно – на второй-то день медового месяца, – но все равно жаль. Хорошо бы приобщить к Интернету Джессику, но тут номер дохлый. Компьютер Джессика называла исключительно порождением ада, грозила человечеству гибелью от руки виртуального разума и книги читала принципиально традиционные, в переплетах.

Мысли Эбби плавно перетекли к Майки Саллингу. Время к обеду, а этого гада все еще нет. Хорошо бы его скрутила какая-нибудь унизительная и мучительная хворь! Типа поноса. Или аллергия на домашнюю пыль. Пусть чихает, пока у него голова не оторвется!

В этот момент пискнул магнитный замок, и в лабораторию вошел Майки собственной персоной. Отвратительно бодрый и свежий на вид. Эбби пригнулась за компьютером и придирчиво изучала Майки Саллинга.

Пьянству – бой, вот как это называется. Только под воздействием смеси ликера, русской водки и шампанского можно было принять этого женоподобного, лощеного мальчика за красавца-мужчину. Боже, какой стыд!

Безвольный подбородок, бегающие глазки, прыщи на щеках, узкие джинсы, расшитые стразами, какая-то девчачья футболка... Кошмар!

Майки обвел взглядом зал, увидел, что начальника лаборатории профессора Бейкера на месте нет, и приободрился. Пошел себе между компьютерными столами, поравнялся с Эбби и послал ей, гаденыш, воздушный поцелуй. Эх, работать бы ей с ним в паре на фотонном ускорителе... Один маленький несчастный случай на производстве – и плюгавое тельце Майки Саллинга могло бы распылиться на элементарные частицы, отчего человечество, несомненно, только выиграло бы.

– С добрым утречком, моя наисладчайшая Эбби!

– Пошел к черту, придурок.

– Ах-ах, какие грубости. А ведь все было иначе той волшебной ночью. «Милый, да... да... да... Еще!..»

Эбби окатило волной жгучего стыда. Неужели она все это говорила?! Нужно утопиться...

– Саллинг! Ты ведешь себя, как дешевка из дешевого же фильма категории С. Прекрати свои сальные шуточки, иначе...

– Иначе что?

– У меня есть друзья, мой дорогой. Им может не понравиться, как ты со мной обращаешься...

– Эбигейл, прости, но сейчас ТЫ разговариваешь, как персонаж из плохого фильма категории С. Меньше надо телевизор смотреть.

– Я не шучу. А тебе твои шутки боком выйдут.

Майки огляделся по сторонам и вдруг резко наклонился к самому лицу Эбби. Бож-же, у него еще и изо рта воняет!