Не дослушав, Оделия широким шагом пересекла комнату и, распахнув дверцы шкафа, принялась вытаскивать оттуда платья и юбки, примеряя их на себя.

– Думаю, это подойдёт, – заключила она, встряхивая серую юбку.

Юбка доходила Пейсли до мысков ботинок, а Оделии подол едва прикрывал колени.

Пейсли подыскала для гостьи мягкую блузку из розового шёлка и замерла, увидев, как Оделия снимает плащ и расправляет крылья.

– Подержите её за плечи, – велела ходящая с драконами, доставая меч из ножен. Она дважды взмахнула клинком – и на спинке образовалось два вертикальных разреза.

Пейсли помогла Оделии надеть блузку и просунуть в прорехи крылья и повернулась к шкафу, намереваясь подыскать что-то для себя.

– Оделия, – пробормотала Пейсли, неловко расстёгивая пуговицы рубашки. Засохшая на одежде кровь отваливалась и падала на пол – теперь пятно из ярко-красного стало коричневым. Девочка вытянула перед собой руки и посмотрела на прилипшие к ладоням будто ржавые хлопья.

Оделия подошла ближе:

– Вы боитесь того, что можете там увидеть?

Пейсли чувствовала рану, нанесённую кинжалом Тёмной драконицы. Она приложила ладонь к груди: рана окончательно не зажила; кроме того, на спине остался глубокий порез от когтей ходящей с Тёмной драконицей, с которой Пейсли сражалась в Музее естественной истории. Двигая лопатками, она чувствовала себя так, словно нечто, заполнившее рану, проникает в её тело.

– Думаю… когда я провалилась за Завесу, со мной что-то случилось. – Пейсли вспомнила, как встретилась с покойным отцом, как он потянулся к свету и, набрав в ладонь сияние, вложил это в рану на груди дочери.

– Мне кажется, вернувшись, я принесла с собой часть Завесы. Я ощущаю её внутри себя. А ещё… на рынке, когда появились те обрывки Завесы, они были точно такие же, как тогда, в обсерватории, но я словно знала заранее, и хотя мне было страшно, я их почувствовала; я чувствовала, что каким-то образом связана с этими обрывками Завесы. – Пейсли сквозь слёзы с надеждой посмотрела на Оделию.

Оделия шагнула к ней и крепко её обняла, прижав к себе и накрыв крыльями.

– Помню время, когда моё драконье прикосновение только-только проявилось. Мне было шесть лет, я была ужасно напугана и совершенно одна; моя семья истово верила в Георга и замысел Верховного Конструктора. Но ведь вы не одиноки, Пейсли: у вас есть я, есть Корбетт, а вскоре мы воссоединимся с Дэксом. Что бы ни готовила нам судьба, мы встретим все трудности вместе с вами.

Оделия поцеловала Пейсли в макушку и отступила на шаг.

Пейсли утёрла слёзы. Оделия права: она не одна. Девочка улыбнулась ходящей с драконами, чувствуя, как душу согревают дружба и любовь. Оделия придала ей смелости в тот миг, когда Пейсли уже не чаяла отыскать в себе столь нужное ей качество.

Пейсли сняла блузку и посмотрелась в зеркало, повернувшись к нему спиной. По бледной коже тянулся чёрный рубец, словно обрывок Завесы заполнил пустоту, оставив шрам непроницаемо-чёрным, и слегка мерцал – как если бы под ним что-то двигалось. От этого зрелища Пейсли даже немного затошнило.

Оделия протянула руку и кончиком пальца попыталась коснуться странного шрама.

Пейсли вздрогнула.

– Подождите. – Она взяла лежащую на туалетном столике щётку для волос. – Используйте это – нужно убедиться, что это не Завеса.

Оделия взяла щётку и осторожно провела её ручкой по твёрдому выпирающему шраму. Потом всё-таки коснулась его длинным пальцем. От прикосновения Оделии по рубцу пробежало мерцание – словно ветер повеял над поверхностью глубокого тёмного озера. Пейсли почувствовала, как внутри её что-то пульсирует: ощущение не то чтобы неприятное, но весьма непривычное, и из-за этого она испытывала смущение и неловкость.

Она быстро надела чистое платье.

– Никогда не видела ничего подобного, даже не слышала о таком, – пробормотала Оделия. – В её голосе явственно прозвучало благоговение.

Пейсли не разделяла этого восторга: присутствие внутри её Завесы пугало: кто знает, что эта сущность может сделать?

– Но сейчас у меня есть и другие причины для беспокойства, – сказала Пейсли сурово, затягивая пояс на талии. – Нам нужно подготовиться к путешествию на север и сосредоточиться на возвращении Дэкса. Всё это… – она указала на себя, – всё это может подождать.

Оделия кивнула, но, похоже, слова девочки её не убедили.

– Как на севере относятся к людям с драконьим прикосновением? – спросила Пейсли. – Я знаю лишь, что все северяне – варвары, беспутный народ, отвергающий звёзды и Верховного Конструктора.

Оделия задумчиво посмотрела на Пейсли.

– Боитесь, что северяне узнают про затронутую драконьим прикосновением ногу Дэкса? – ровным тоном спросила она. – Между ходящими с драконами и жителями Северных королевств с давних времён установилось что-то вроде шаткого перемирия: мы не скатывались до откровенной вражды, но и союзниками не были. В Северных королевствах людей, отмеченных драконьим прикосновением, не преследуют, как в империи Георга, но, думаю, и доверяют им не слишком. В конце концов, если бы не Матерь драконов Ану, Верховный Конструктор не смог бы создать Небесный Механизм. Именно по этой причине северяне считают Ану корнем всех зол, а заодно обвиняют и нас, ходящих с драконами, ибо мы – дочери дракона и терпеливо идём по пути созданного Ану Небесного Механизма в ожидании начала Развёртывания.

Пейсли не знала наверняка, почему жители Северных королевств противостоят Небесному Механизму. Однако не сомневалась: если северяне обнаружат, что Дэкс – мальчик с драконьим прикосновением, он сразу же окажется в большой опасности, потому что даже жителям севера известно пророчество о мальчике с драконьим прикосновением. Как верят ходящие с драконами, он вернёт в мир Великих драконов и будет обладать силой, способной создавать и уничтожать судьбу и пути Небесного Механизма. Поэтому, если северяне узнают о драконьем прикосновении Дэкса, они, в отличие от граждан Империи, не захотят его убить – наоборот, они непременно пожелают использовать мальчика, чтобы положить конец всему, что создал Верховный Конструктор. Удивительно, но эта мысль подействовала на Пейсли успокаивающе.

Глава четвёртая. Яичница из драконьих яиц

В воздухе повеяло чем-то съестным, и у Пейсли заурчало в животе. Следуя за аппетитным запахом, она пошла в кухню и, перешагивая порог, позвала:

– Миссис Кин?

Однако вместо жизнерадостной экономки она увидела стоящего возле плиты Хэла в фартуке.

– Где Корбетт? – спросила Пейсли.

Хэл повернулся к ней и улыбнулся: одной рукой бросал в кастрюлю сосиски, а другой взбалтывал в большой миске яйца.

– Корбетт только что ушёл. Я приготовил ему немного еды. Он сказал, что ему пора идти, и просил передать тебе это. – Хэл сунул руку в карман фартука и вытащил