ваши прилетевшие с севера драконы, пока сражались с Тёмной драконицей?

Хэл покачал головой:

– Не думаю. Чтобы запустился процесс развития, пламя должно быть постоянным.

– Лорена! – процедила Оделия. При упоминании имени бывшей ходящей с драконами её губы неприязненно скривились. – Она использовала своё драконье дыхание, чтобы нагреть часы вашей мамы, дабы Тёмная драконица могла их уничтожить! Когда она это сделала, всё вокруг опалило жаром. Я помню, что ваша сумка из драконьей кожи находилась рядом и… – Она посмотрела на Пейсли.

– Яйцо! – воскликнули они одновременно.

– Да, конечно, наверняка оно выскользнуло из своей оболочки из ночного серебра. – Пейсли посмотрела на покрытое крапинками серое яйцо.

Хэл поднял яйцо повыше, чтобы девочкам было лучше видно, и свет от висящей над столом электриколампы окутал его мягким сиянием. Внезапно яйцо в руках Хэла дёрнулось, и они с Пейсли вздрогнули от неожиданности.

– Что нам с ним делать? – спросила Пейсли.

– Ничего. Вы ничего не можете сделать. Через несколько недель яйцо проклюнется, и родится дракон.

– Через несколько недель! – пробормотала Пейсли.

– Ну, если, конечно, Великие драконы развиваются так же, как драконы севера; хотя процесс может протекать чуть быстрее или чуть медленнее.

– Док сказал, что про Великих драконов известно очень мало; в конце концов, ни одного из них не видели с тех пор, как первый Георг отправил их за Завесу, – заметила Оделия.

– Нужно сделать для него переноску, – сказал Хэл. – Будем нести его по очереди.

– Так мы привлечём ненужное внимание, – возразила Пейсли. – Можно просто положить его в мою сумку. – Она открыла сумку, и Хэл с явной неохотой опустил туда яйцо.

Усаживаясь за стол, Пейсли ощутила вес потяжелевшей сумки, а вместе с этим и новый груз ответственности. Новый Великий дракон не принесёт им ничего, кроме дополнительных опасностей вдобавок к той беде, в которую они уже угодили. Пейсли волновалась, гадая, что сулит предстоящий путь.

Хэл снова поставил сосиски на огонь, рядом водрузил сковороду, растопил в ней сливочное масло и вылил туда взбитые яйца.

У Пейсли мелькнула мысль, что неправильно есть, держа на коленях сумку, в которой лежит драконье яйцо… но она слишком проголодалась, чтобы отказываться от еды.

Глава пятая. Георг

Таракан поднял воротник и, склонив голову набок, подошёл к лорду Гектору. Ему было не по себе, но не только из-за того, что воротник его лучшей белой рубашки сильно сдавливал горло, а ботинки звонко цокали по мраморному полу. В прошлом он уже несколько раз посещал дворец в компании лорда Гектора – по приказу Тёмной драконицы, разумеется. Во время первого визита Таракан с изумлением понял, что Гектору не требуется приглашение: его принимали здесь как своего.

Однако сегодня во дворце чувствовалось какое-то напряжение. Рыцари выглядели взвинченными и встревоженными, все как один держали руки на рукоятях мечей из ночного серебра, готовые в любой момент выхватить оружие из ножен, а на их шлемах отсутствовали привычные яркие плюмажи. Казалось, они приготовились к неприятностям.

Гектор взглянул на Таракана:

– Принёс?

Таракан сунул руку в карман пальто, достал маленькую деревянную коробочку и протянул ему.

– Без этого он отказывается встречаться с нами, – сказал Гектор. – Ты её видел? Видел Пейсли?

– Да, мельком, – кивнул Таракан, разглядывая росписи на стене. На картине был запечатлён один из первых Георгов: в руке копьё с поблёскивающим наконечником из ночного серебра.

Гектор повернулся и посмотрел на Таракана.

– И как она? – спросил он.

«Решительна, сердита, напугана. Расстроена из-за тебя, человека, который её предал, единственного, кто, как она надеялась, мог помочь ей идти по путям Механизма», – хотелось сказать Таракану, но он лишь пожал плечами:

– Неплохо, насколько возможно в данных обстоятельствах.

Гектор повернулся к стене и тоже стал глядеть на росписи.

Тут распахнулись двойные двери, и в вестибюль вышел высокий, худой человек в зелёной с чёрной отделкой ливрее – такие носили слуги из свиты Георга – и коротко, быстро поклонился:

– Лорд Гектор, Георг сейчас в тронном зале. – Дворецкий отступил в сторону и жестом предложил гостям проследовать в открытые двери.

На секунду Таракан замер, затылок начало неприятно покалывать; он чувствовал, что его путь изменяется, хоть и не понимал, как именно.

По ту сторону дверей дворец выглядел иначе. Роскошь никуда не делась, но светлые и тёплые краски сменились более насыщенным и мрачным богатством.

Мягкая цветовая палитра пастельных цветов уступила место тёмно-синим и зелёным оттенкам. На стенах в позолоченных рамах по-прежнему висело множество картин, прославляющих Георгов прошлого, бравых всадников на статных лошадях, закованных в доспехи из ночного серебра, однако эти картины казались более внушительными, и от изображённых на них сюжетов Таракана мороз подирал по коже. На одном полотне возвышался кто-то из Георгов прошлого – вот только вместо дракона он попирал ходящую с драконами, с такими же крыльями, как у Оделии. В отличие от бесстрашной и юной ходящей с драконами, противница нарисованного Георга казалась испуганной и слабой, крылья её были разорваны, как и одежда.

Таракан отвёл взгляд.

В конце коридора гостей ждали ещё одни огромные двери, покрытые звёздами и золотыми петлями, символизирующими пути Механизма. Дворецкий распахнул створки и отступил в сторону.

За двойными дверями было ещё темнее. В окна еле-еле пробивался слабый свет зимнего солнца, окрашиваясь в те же цвета, что и разноцветное стекло витражей, и будто бы нехотя танцуя на отполированном до блеска полу тронного зала.

Таракан покосился на тени, отбрасываемые колоннами, которые поддерживали расписной потолок. Посмотрев вверх, он увидел над собой сцены из истории; отголоски этой истории присутствовали на каждой картине, в каждом гобелене, в каждой статуе и стенной фреске этого дворца. Верховный Конструктор выбирает первого Георга, звёзды его судьбы пророчат ему величие, отмечают его как правителя Империи, победителя Великих драконов и поборника всего, на чём зиждется Небесный Механизм.

Таракан одёрнул пальто и сжал кулаки: они с лордом Гектором направились к трону.

Трон Георга совершенно не походил на престол Тёмной драконицы; её трон, тёмный и грозный, был выкован из ночного серебра и построен из зубов Великого дракона. Трон Георга весь состоял из золотых завитков и изогнутых путей Небесного Механизма. Над троном кружили звёзды, прикреплённые к невидимому часовому механизму, а в центре над переплетениями и изгибами судьбы парила Королевская Звезда.

Таракан насмешливо выгнул бровь, размышляя, каким образом эта выкованная из ночного серебра звезда удерживается в воздухе – вероятно, благодаря электрикомагнитному полю.

Королевская Звезда, тёмная и загадочная. Каждый гражданин Империи знал о ней, и когда ребёнок получал свои звёзды, его родители