— Попался, голубчик, — возрадовалась я, покрепче хватая кота за красный ошейник и нажимая на челюсть. — А теперь немедленно отдай мне этого экзотического монстра, пока ему не потребовалось искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Судя по безвольному телу, петуху требовалась свежая могилка, а не все вышеперечисленное, но, как говорится, надежда умирает последней.

Рекс с большой неохотой выпустил знатно обслюнявленную добычу на землю, я же подскочила, оттаскивая ворчащего кота подальше, и только теперь заметила у калитки вчерашнюю мамашу с младенцем.

Рот женщины открылся от изумления, а глаза сравнялись размерами с золотой. Увы, мне не было видно выражение на личике младенца, лежащего на руках, но судя по тишине, тот тоже был в шоке.

— Доброе утро, — поприветствовала я, продолжая оттаскивать упрямого Рекса от обслюнявленного трупика петушка. — А мы тут… зарядкой занимаемся. Свежий воздух так бодрит. Так бодрит.

Мамочка неуверенно кивнула, моргнула и неожиданно ткнула куда — то мне за спину.

— Гмхм… — выдала она нечто неразборчивое.

И чего так удивляться? Подумаешь, петух презрел все законы природы и отказался помирать даже после встречи с клыкастой рысью и забега по двору. Вот слышала бы она его кукареканье, давно бы сообразила, что от подобной сволочи можно ожидать чего угодно.

«Петух тире хозяин тире хранитель» поднялся на черные лапы, гордо поднял свою глупую башку и, пошатываясь, направился к перепуганному гарему.

— Мя-уф, — презрительно рыкнул ему вслед Рекс, но прозвучало как: «Вот и проваливай».

Я чуть улыбнулась. Что ж, господа, счет 1: 1. «Злые рыси» вырвали у «Черных крыльев» одно очко.

— Я, наверное, потом… когда-нибудь… в пятницу зайду, — попятилась от калитки мамаша с младенцем.

— Подождите, — я кинулась к ней. — Вам все еще нужна настойка?

— Настойка?

Пока дамочка колебалась, выбирая, что лучше — свалить или остаться, я открыла калитку и загородила будущему информатору дорогу к отступлению.

— Ой, вы знаете, я только недавно в городе и мало что знаю, а вы живете тут давно? Бабку мою, Дунканару, небось знали? Она вам настойки продавала? — посыпала я вопросами, а потом спохватилась, что начала немного не с того, и наклонилась к младенцу. — Ой, какой замечательный малыш. Сыночек или дочка?

О детях я имела смутное представление, так как возилась только с младшей сестрой. Сами понимаете, без восторга, скорее в качестве наказания. Вот и думай, кому родители рожали дочь? И если изначально планировали спихнуть Эльзу на меня, то почему не предупредили заранее? Я бы, может, что дельное придумала. Например, подкоп с последующим побегом.

Но сейчас не об этом.

О новорожденных карапузах я знала не так много, но даже этих скудных крох хватало, чтобы понять — младенцы не покрываются нежно-розовой шерсткой при виде незнакомой тети.

— Гмхм… — настал мой черед невнятных мычаний.

Мамочка неожиданно громко, я бы даже сказала, чуток истерично расхохоталась.

— Впервые видите молодого многоликого?

Точнее, впервые слышу о многоликих, но не выставлять же себя тупой деревенщиной в глазах городской жительницы? Посему молчим и удивленно хлопаем глазами, наблюдая за тем, как с лица крохи постепенно исчезает яркий мех.

— Первый год с ними нет никакого сладу, — вздохнула собеседница, перекладывая свою завернутую в одеялко ношу на другую руку. — Трансформации спонтанные, неконтролируемые. Вот вчера утром этот проказник вырастил себе утиный клюв, проголодался и давай орать. Не понимает же еще, что сосать бутылочку можно только губами, а объяснять без толку.

На лбу младенца проклюнулись черные бараньи рожки.

Брр… Жуть какая.

— Раньше меня баба Дуня всегда выручала. Ее настойка позволяла вернуть если не исходный облик, то хотя бы человеческую форму малышам.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять: баба Дуня — это Дунканара Кэбот, моя троюродная бабка, оставившая все это… все это безобразие.

Отворив калитку, я тем не менее гостеприимно предложила:

— А хотите чаю?

Надо отметить, что утро складывалось как нельзя лучше: петух выжил, к чаю спонтанно обнаружились конфеты, а собеседница попалась словоохотливой. Так я узнала, что ее зовут Кайлой, и она не мать младенца, а специалист по раннему развитию многоликих, в простонародье — нянька для магической элиты.

— Доходная, но очень нервная работенка. Трансформации настолько спонтанны, что никогда не знаешь, с чем столкнешься. Вот малыш вроде бы как спит, а вот он уже отрастил крылья и берет низкий старт в сторону форточки, — пожаловалась Кайла, цепко оглядывая кухню.

Младенец, пристроенный на кресле, заинтересовался рысью.

— Смотри, полная трансформация, — умилилась Кайла, глядя на уменьшенную копию рыси.

«И где я так прокололся?» — пришел в ужас подбежавший Рекс.

— Может, все-таки посмотрим настойку? — Кайла едва не выворачивала шею, пытаясь высмотреть что-то в кухонном шкафчике за моей спиной.

— Давай, — моментально согласилась я и лукаво прищурилась:

— А ты помнишь, где Дунканара хранила свое добро?

— Естественно.

Пока кот обнюхивал многоликого карапуза и отрицал отцовство, мы перебирали стратегические запасы моей троюродной бабки. Те обнаружились за потайной дверцей — один из стеллажей с книгами и мелким барахлом оказался фальшпанелью. Потянув за нижний край одной из полок, Кайла открыла дверь в крохотный чулан, все три стены которого состояли исключительно из узких, заваленных снадобьями полок. Чего тут только не было: мази, порошки, сушеные корни, бутыли, бутылочки, подозрительного вида шарики и коробки всех размеров.

Чем бы ни промышляла бабка на досуге, дело у нее было поставлено на поток.

— Беру все, — завопила специалистка по раннему развитию многоликих, едва завидев вожделенные пузырьки с зеленой жижей, и деловито уточнила:

— Сколько?

— Отдам по прежней цене, плюс пятнадцать процентов за уникальность товара.

— Грабеж, — возмутилась нянька для нестандартных младенцев, но за кошельком полезла. — У меня нет с собой такой большой суммы… возьмешь банковский чек?

Я рассеянно кивнула, продолжая разглядывать шкаф.

За чаем Кайла разболтала, что Дунканару Кэбот знали как одну из трех городских ведьм. Двух других старушек моя собеседница никогда не встречала, так как те жили где — то на противоположной окраине Холдона, зато к моей бабке бегала частенько.

Баба Дуня активно приторговывала сглазами, оберегами и другой суеверной чепухой для обывателей (вот и верь после такого в образованность городских), а еще бабка всячески поносила магическое общество «Магнус».