И каждый год, все мое детство я отмечала свой день рождения в компании Диего. Это выводило из себя, особенно когда пошел подростковый возраст.

Как только приближался апрель – я знала пора паковать чемодан, мы едем к Диего. Именно к нему, а не ко всей семье Герреро. Потому что старшим братьям Диего разрешалось делать что угодно. Уезжать куда они хотят. Да и Митька был свободной птицей. Приехал-поздравил-уехал. А я была привязана к этому ботану, потому что маме с папой казалась восхитительной идея, что мы с Диего должны отмечать день рождения вместе, раз уж родились в один день.

- Ну это вообще-то довольно жестоко с их стороны. Но получается, что и он к тебе тоже был привязан. Вы только поэтому не поладили?

- Выходит так, но я всегда считала это большим ограничением для себя, чем для него. Потому что у него не было никакой жизни вообще. Я имею ввиду, активной. Я же всегда старалась общаться с людьми, гулять, веселиться. А он читал книги целыми днями, просто запоем, ходил к нескольким репетиторам, рисовал, причем очень плохо. Потом вот увлекся музыкой, но с гитарой тоже ничего не получалось.

- Зато как получается сейчас…у меня все тело превратилось в сплошную мурашку, когда он играл.

Я промолчала. Я не знаю, что на это отвечать. Признавать очевидное? Да он хорош. Черт, он практически идеален. Выходит, что за его юношеской неуверенностью в себе скрывался жесткий, целеустремленный характер.

- Оль, а дальше что? Ты же его ненавидишь не только потому что у вас день рождения 25 апреля?

- А дальше… Блин. Мне было 15, ему 16 соответственно. В тот год они приехали к нам, а не мы к ним. Чему я была очень рада. Это означало, что я смогу хоть как-то расслабиться, быть собой у себя дома. Сделать праздник на свой вкус. Мы собрались в гостиной после праздничного ужина. Всегда так было. Нас с Диего выводили в центр и вручали нам подарки. Будто мы молодожены принимающие дары гостей. Меня от этого тошнило. Но я никогда не жаловалась. Мама была счастлива, да и родители Диего тоже и мы, скрипя зубами просто терпели все это.

Получив подарки, я быстренько свалила. Диего пришел ко мне позже. Почти перед сном. Он принес мне подарок тоже. Сказал, что постеснялся отдать его при всех. Он вообще тогда был очень застенчивый, слова лишнего не дождешься.

Подарком оказался мой портрет. Он сам нарисовал. Сказал, что долго тренировался и знает, что получилось е идеально, но он слышал русскую поговорку – «самый лучший подарок тот, что сделан своими руками».

У меня для него подарка не было. И я подумала, что нужно как-то его отблагодарить что ли. Он так смотрел на меня. Жалко его стало. Подошла и поцеловала в щеку. Просто чмокнула и все. А он взял мое лицо в руки и поцеловал по-настоящему. Мой первый в жизни поцелуй и с этим молчуном-ботаном. Откровенно говоря, целоваться тогда ни он ни я не умели и это было просто ужасно. Меня тогда так накрыло. Я его оттолкнула. Ударила даже. Наговорила кучу всего обидного. Что поцеловала из жалости, что он страшный и занудный, что такая как я никогда его не полюбит и все в таком духе. И под конец своей пламенной речи бросила этот чертов портрет к его ногам. Он молча его поднял и ушел. А на следующий день они уехали. Мама тогда очень переживала, что же случилось, почему такая спешка. А я молчала как рыба. Думаю, что он поговорил с Эрнесто и они быстро поменяли билеты.

- Оль, выходит он всегда был в тебя влюблен?

- Да ну, это так, пустяки все. Глупости подростковые. Пубертат. Ни до ни после он никак больше чувств не показывал. Думаю, что, если бы я не подошла к нему с этим поцелуем из жалости, он никогда в жизни бы сам ко мне не приблизился.

- А сейчас?

- А что сейчас? Это либо месть за прошлую обиду, либо хрен знает, что еще. Он наверняка решил меня подчинить как-то, чтобы потом поступить со мной также как я с ним. Оттолкнуть и выбросить.

Хренушки. Я ему такой возможности не предоставлю.

Диего

Я зашел в спальню и поставив гитару на подставку рухнул на кровать. Очередной раз вдыхаю поглубже, уткнувшись носом в покрывало.

Чертова колючка лежала здесь совсем не долго, но оно все еще хранило ее запах. Запах, который сводит меня с ума. Но я скорее отрублю себе руки, чем избавлюсь от него.

Заплакала от моей игры. Дурочка. Выдаешь себя с потрохами.

Неужели что-то в тебе поменялось? Неужели есть надежда? Отвечаешь на мои поцелуи и снова атакуешь. Таешь в моих руках, а потом кусаешь как гадюка.

Но я очень упертый. Ты же должна это знать. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь. Пусть для некоторых желаний нужны усилия и время. Я терпелив.

Каждый раз закрывая глаза я вижу ее. В тот долбанный день, когда я, набравшись смелости пришел к ней. Глаза горят огнем, щеки раскраснелись, губы стали алыми от моего неуклюжего поцелуя.

Первый раз тогда я понял, что такое страсть. Я хочу схватить ее, надеть мешок на голову и утащить в пещеру. Чтобы она была только моя. До этого момента я думал, что это просто симпатия.

В тот день я вообще впервые осознал насколько сильно хочу ее. Только получив по лицу, до меня дошло, что я упустил все шансы какие мог. Я был именно таким, каким она меня и описала. Ботаном. Занудным, угрюмым, неразговорчивым подростком. Без шансов.

Я поклялся себе, что изменюсь ради нее. А начав меняться, я понял, что этого недостаточно.

Что бы я ни сделал, всегда этого будет мало. Как бы я ни старался вылезти из кожи вон – это не изменит ничего. Она видит во мне лишь того унылого пацана. На мне клеймо. Ярлык.

И я просто уехал. Выбрал универ в другом городе, другой стране и под предлогом учебы не приезжал. Никаких больше совместных праздников. Никаких каникул и встреч.

Не хочу ее видеть. Пошла вон из моей головы. Ненавижу.

И вот сейчас учеба окончена. Колючка здесь. А я, будто снова в пубертате, засыпаю с мыслями о ней и железным стояком. А в Лондоне мне казалось, что я справился и давно остыл.

И ведь с подругой приехала. И