в разборках муть.

Токсин сомненья разъедает,

Сердечный учащает стук,

В подкорку мыслей проникает

И, словно каверзный паук,

Плетёт боязни паутину,

Переполняет злобой взгляд,

Комки улик бросает в спину,

Самокопаний строит ад.

Как в каверзном калейдоскопе,

Плодит кошмарные миры,

Уносит в яростном потопе,

Бросает в логово хандры.

Яд ревности, разъев аорту,

Готовит чувствам эшафот.

Быстрей – любовную реторту,

Сварить доверья антидот!

Уединенье в толпе

Он перешёл с собой на «вы»,

Искал в толпе уединенья.

Давно уж были не новы

Попытки мрачного забвенья,

Полночных пререканий муть

С правдивым нудным альтер эго,

Зеркал в рассветной дымке жуть,

Желанье нового побега

Из доморощенной тюрьмы,

Сооружённой добровольно.

Но как сбежать от кутерьмы,

Глумящейся самодовольно

С рассвета, с самого утра

До сновидений дряблой ночи?

Всё горше тяжкая хандра,

А просветленья всё короче.

Себе довольно трудно врать,

И диалоги бесконечны.

Слезливых рассуждений рать

Зеркальный клон кромсал беспечно

И предлагал на брудершафт

Признать ошибки откровенно,

Спалить обилие неправд,

Принять отверженность смиренно.

Он, перейдя с собой на «ты»,

Искал в толпе уединенья

От беспощадной прямоты

Души смятенной отраженья.

Стопудовый залог

Бог удачи медлит с визой

Вот уже который год.

Есть проблемы с экспертизой

Документов. А доход

Убывает постепенно,

Высыхает средств ручей,

Вяло бьёт, неполноценно

Чувств родник из-под камней.

Обмелела речка счастья —

У жены понурый вид.

Без достатка нет участья,

Голова всю ночь болит.

У меня расходов много

Набралось, хоть пруд пруди.

Может, примут для залога

Драгоценность в бигуди?

Очень крупный самородок —

Прелесть, золото моё.

Прикрывает подбородок

Эротичное бельё.

У неё глаза-озёра,

Где так просто утонуть,

В них без нового фарфора

Мерно плещет злобы ртуть.

За моря я не мотаюсь,

Не изведал океан,

Сидя в луже, прохлаждаюсь

Без зарплаты, истукан.

Дело сделаю благое.

Я готов внести заклад:

Заглядение родное —

Стопудовый ценный клад!

Счёт открыв в приличном банке,

Быстро визу получу

И женюсь на иностранке…

Уж её – озолочу!

Жизненный путь

Платформа Юность пролетела,

Как быстротечный сладкий сон.

Слонялся много я без дела,

Транжирил время, охламон.

А машинист состав с годами

Упорно гнал в седую даль.

Я переполнен был мечтами,

Не знал, что в мире есть печаль.

Романтик, по уши наивный,

Смотрел в окно, разинув рот.

Фон простирался позитивный,

Повсюду чудился Эрот

И полногрудые красотки

С ногами прямо от ушей —

Не в офисе переработки,

Не мельтешенье январей.

А поезд тяжелел конкретно,

Колёсных пар плодилась рать.

По капельке, малозаметно

Я стал от жизни уставать.

Промчался полустанок Зрелость,

И словно не было его.

Ушёл апломб, исчезла смелость,

На месте пива – молоко.

Уже вокзал маячит Старость

С плакатом: «Бренной жизни суть».

Обходчик убелённый – вялость —

Бредёт вдоль рельс в последний путь.

Гроши неверья

Сталактиты обвисших желаний

В подземелье стекают души.

Сталагмиты растут толкований

И невольно плодят миражи,

Чего не было даже в помине:

Этот гением помнит себя,

Победившим в крутой викторине,

Всех соперников в прах истребя.

Тот рисует себя ловеласом,

Донжуаном восторженных лет,

Говорит, что водился с Пегасом,

Сочинял за куплетом куплет.

Кто-то в жалких иллюзиях тонет,

Мнит: в богатстве и пышности жил,

Перед зеркалом пыльным фасонит,

Хоть последний пиджак заложил.

Просто были мы раньше моложе,

Лучезарно сияли года,

Без пигментных отметин на коже,

С ощущеньем: я телезвезда!

Принимались ошибки спокойно:

Мол, исправить их можно вполне,

Авантюры шли бесперебойно,

А сомненья топились в вине.

О здоровье не думалось даже,

Представлялся безмерным запас

Похождений в хмельном патронташе,

Сил взорвать эротичный фугас.

А теперь сталактиты мечтаний

Не свисают в промозглой тиши.

Душу рвут сталагмиты метаний,

Оскорбляют неверья гроши.

Вены напрасных обид

В башке пестрит винегрет из нашинкованных мыслей:

Кто виноват, а кто прав, где правда таится, где ложь?

Во рту вкус похмелья убогий и давяще-кислый,

В душе, на кончиках пальцев играет мелкая дрожь.

Больно калечат в ночи вериги самокопаний,

Режут тревогой раздумья гневных упрёков силки.

От приговора суда не стоит ждать состраданий —

Я, прокурор и судья, с собой обойдусь по-мужски.

Приволоку, скрипя, подборку признаний опасных,

Пусть адвоката-совесть охватит мучительный стыд.

Присяжных придётся отмыть от сомнений заразных,

Когда я вскрою прилюдно вены напрасных обид.

Сиротское счастье

Рыбные консервы – стол холостяка:

Сайра и горбуша, килька и треска.

Но зато свобода, чтоб не слушать визг

И не видеть мелких нареканий брызг.

Сласти агамиста – чёрный хлеб и соль.

Но намного легче бренная юдоль

Без нападок едких, порицаний злых

И разборок нервных, как шрапнель,