Однако карты не были исконно русской игрой. Говорят, что этот обычай в Москву занесли поляки в Смутное время. Его считали «вредным», и цари регулярно издавали указы о запрете карточных игр. Не любил карты и Петр I, предпочитая им шахматы. Однако позднее в карты все-таки стали играть при дворе, а потом эта страсть перекинулась на всю страну, достигнув своего апогея в XIX веке. Тогда в карты проигрывали состояния, из-за карточных долгов стрелялись, попадали в «Желтый дом». А потому императоры понимали пагубность этого пристрастия.

Известно, что царь Николай советовал Пушкину бросить картежную игру. «Она тебя портит», – говорил он поэту. – «Напротив, ваше величество, – отвечал стихотворец, – она спасает меня от хандры». А свое творчество Пушкин в шутку называл «средством для уплаты карточных долгов». Так что можно смело сказать, что «Пиковую даму» написал «профессионал» своего дела.

Тайная недоброжелательность

Но почему именно безобразную старуху поэт избрал как персонаж, обладающий магической тайной трех карт? Ведь на такую роль куда больше подошли бы, например, заезжавший в Петербург международный авантюрист, граф Калиостро, или же его собрат по шулерскому ремеслу граф Сен-Жермен. Разгадка кроется, вероятно, в эпиграфе к повести: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Именно так объясняют некоторые авторы появление в повести старухи-графини. Будто однажды Пушкин гостил в доме Натальи Петровны, где, будучи в юности изрядным повесой, отчаянно волочился за всеми жившими там молодыми дамами. Старой графине такое поведение не понравилось, и она выставила гостя вон. Самолюбивый Пушкин был взбешен, но не вызывать же старуху на дуэль! А потому он решил отомстить ей по-своему: вывести ее в виде отрицательного персонажа в своей повести, как нередко поступают литераторы.

Впрочем, эта история не выдерживает критики. Впервые Пушкин увидел Голицыну в ее подмосковном имении Большие Вяземы, когда будущему поэту еще не было и десяти лет, а Наталье Петровне уже шел седьмой десяток.

Проделку заметили

Но проделку поэта в петербургском обществе заметили. Да так, что сам Пушкин сделал запись в своем дневнике: «При дворце нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной». Хотя, наверное, и без недостоверной истории «изгнания» поэта из дома на Малой Морской старая княгиня как нельзя лучше подходила на роль таинственной хранительницы тайны трех карт. Она была так же безобразна (у старухи росли усы, за что ее прозвали на французский манер «мадам Мусташ»). А, кроме того, прославилась своим независимым поведением, сильным, деспотичным характером. Даже ее сын могущественный в то время московский генерал-губернатор В. Д. Голицын не смел сидеть в присутствии матери. К тому же, как и все дамы ее возраста того времени, она любила коротать длинные зимние вечера за картами.

«Счастливая» комбинация

Много трактатов было написано и по поводу «счастливой» комбинации, которая погубила Германна. Были люди, которые потом упорно ставили именно на эти карты, но так же в пух и прах проигрывали. Тем не менее, история сохранила имена счастливчиков, долгое время изучавших счастливые комбинации, и, в конце концов, выигрывавших состояния. У владельцев всех игорных домов в Европе был список эти «знатоков», их категорически запрещалось пускать в залы. Хроники, правда, умалчивают о том, какие же именно комбинации они использовали. Но список тех, кто в результате увлечения картами оказался после катастрофического проигрыша, как и несчастный Германн, в доме умалишенных, куда как длиннее…

Лермонтов в Петербурге

Хотя в Петербурге Михаил Юрьевич жил всего два года, однако город на Неве сыграл особую роль в его судьбе. В 1834 году Лермонтов был «произведен по экзамену» из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка, который был расквартирован в казармах на окраине Царского Села.

13 декабря поэт прибыл в полк. Служба в нем отнимала не так уж много времени и молодые офицеры могли часто ездить в Петербург и часто оставались там до очередного наряда. Бабушка Лермонтова Е. А. Арсеньева снабдила обожаемого внука всем необходимым, чтобы он не чувствовал себя неловко среди богатой гвардейской молодежи. Корнеты лейб-гвардии получали тогда окладного жалования по 276 рублей в год – немалые по тем временам деньги, но их, конечно, было недостаточно при образе жизни, принятом в гусарской среде. Поэтому бабушка выдавала своему любимцу до 10 000 рублей в год. Кроме того, в Царское Село в конце декабря 1834 года прибыли повар, два кучера, слуга (все четверо – крепостные из дворовых Тархан). Несколько лошадей и экипаж стояли на конюшне. Эти лошади предназначались для частых поездок в Петербург, так как Лермонтов большую часть свободного времени проводил в столице.

Дом на Садовой

В Петербурге Михаил Юрьевич останавливался в доме № 61 на Садовой улице. Именно в нем он снял квартиру к приезду Арсеньевой. Это трехэтажное здание было построено в начале XIX века, в более поздние время надстроили еще два этажа. С осени 1836 года Лермонтов проводил большую часть своего времени в стенах этого дома. В конце года поэт сильно простудился и в течение нескольких недель вообще на службу в Царское Село не ездил. На Садовой собирались его друзья, обсуждали литературные и другие новости, вели горячие споры. В этом доме он работал над романом «Княгиня Лиговская», переделывал драму «Маскарад», создавал новые варианты поэмы «Демон», написал много стихотворений, в том числе, по некоторым сведениям, и «Бородино». Именно в квартире на Садовой Лермонтов в начале февраля 1837 года создал замечательное стихотворение «Смерть поэта», которое сразу сделало его знаменитым, и выдвинуло в ряды первых поэтов России. Поэтому можно смело сказать, что именно Петербург стал местом становления Лермонтова, как преемника Пушкина. В этой квартире Михаил Юрьевич был взят под арест по «Делу о непозволительных стихах…», и был потом переведен служить на Кавказ, где и был убит на дуэли.

Дом на Садовой, где жил Лермонтов, сохранился до сих пор, его давно расселили и он уже несколько лет стоит пустым, ожидая реконструкции. На этаже, где располагалась квартира поэта, остались прежними размеры окон, внешние и внутренние, капитальные стены, а в самой квартире сохранился даже интерьер XIX века (анфилада комнат). На фасаде раньше висела мемориальная доска с профилем поэта, но в ожидании ремонта ее сняли.

Гусарские будни

По воспоминаниям современников, Лермонтов жил с товарищами по полку дружно, и офицеры любили его за «гусарскую удаль». В полку было немало любителей попоек с музыкой и плясками. Играли в карты,