имелись, та же помывочная, уборная — по три кабинки на этаж, примерно в одной части здания, наверняка объединенные одной сливной системой. А вот пользоваться ими служанки не спешили. Не раз и не два я видела их, несущих характерные вазы с крышечкой по направлению к выходу. Про стирку раз в месяц, при хорошем раскладе, я вообще молчу. И это летом, когда тепло! Что же они зимой делать будут? Ждать весны, чтобы ополоснуться?

Кухня чаще сияла чистотой, так что ела я без опасений. Старшая кухарка была той еще занудой и аккуратисткой. Ее тихо ненавидели, я же искренне уважала: она железной рукой наводила порядок и заставляла всех драить тарелки и споласкивать их, а не просто протирать насухо после еды.

Да-да, и такое бывало!

Служанку, допустившую эту досадную промашку, ругали долго и с чувством, а она, как мне показалось, искренне недоумевала — за что?

В общем, прогресс в это захолустье добрался, а культура еще пока нет.

Переодевшись и помыв руки, я поспешила на ужин. Запахи в комнату просачивались упоительные. Кажется, на десерт сегодня пудинг, или что-то молочно-ванильное!

С выпечкой, увы, тут была напряженка.

Сахар отчего-то полагали вредным для женского организма, особенно растущего, а потому десерты в основном состояли из нарезанных фруктов, молочных каш, в которые можно было добавить чуточку меда, и крайне редко — киселей или пудингов. Сегодня, судя по аромату, нас ждет настоящее пиршество, возможно, даже с изюмом!

Две книги я, недолго думая, запрятала под матрас. Гости ко мне не ходили, следов проверок-обысков я тоже не заметила. Постараюсь разобраться с буквами как можно скорее и положу все на место, никто и не узнает ничего!

Глава 4

Пожалуй, за полтора месяца пребывания здесь я еще никогда не желала так сильно, чтобы ужин побыстрее закончился!

А он все тянулся и тянулся, и встать из-за стола было бы вопиющим неуважением к кухарке — дородной местрис Рути. Она ко мне питала некую слабость, скорее всего потому, что мы сходились с ней в вопросах гигиены, и постоянно норовила то подложить добавку, то кусочек посочнее.

Среди слуг тоже царила своеобразная иерархия. Мне повезло: уборка помещений находилась где-то посередине, так что меня не задирали и не гнобили, а вот двум молоденьким девочкам, занимавшимся черной работой на огороде и в курятнике, приходилось несладко.

Подсобные помещения и грядки располагались за усадьбой, там, где почти не было прогулочных дорожек, дабы не оскорбить взгляды юных дев приземленными — буквально — материями.

Зажиточные семьи привозили дочерей в этот пансион со всего региона. Здесь выпускали элитных невест, с идеальными манерами и набором навыков для ведения домашнего хозяйства — разумеется, в основном теоретических. Единственное практическое направление в образовании касалось, как ни странно, готовки.

Вышивку, рисование, пение и танцы я не считаю, потому что в доме от них пользы нету. Сшить, например, ту же самую юбку девочки были не в состоянии — только украсить уже готовое изделие кантом.

Картины — это прекрасно, но никаких выставок художницам не светило. Настоящим творцом может быть только мужчина, а даме позволено лишь малевать акварельки в свое удовольствие. Но не в ущерб уходу за супругом!

Петь — на приемах, для гостей. Танцевать, понятно, тоже.

В свете этого местрис Рути имела немалый вес. Практически она считалась одной из преподавательниц. Раз в неделю на три часа запускала старшую группу на территорию кухни и объясняла сначала азы, вроде правильной и красивой нарезки овощей, а после более продвинутые варианты блюд.

Курицу живьем девочки не видели никогда, и уж тем более им не доводилось ощипывать тушки. А яйца так и вовсе по их мнению росли на кустах, как и бутылки с молоком.

С трудом дождавшись, пока почтенная кухарка поднимется с места, чтобы отнести тарелку посудомойкам, я последовала ее примеру и поспешила в комнату.

Меня ждали мои драгоценные книжечки!

Только взяв в руки увесистые томики и вдохнув чуть пыльный аромат бумаги, я поняла, как соскучилась по чтению. Да что там — по нормальной информации! Весь мой лексикон, а значит, и полученные из разговоров знания сводились к погоде, сплетням о том, кто кого и где, и модным фасонам платьев.

Я не знала, как называется столица страны, в которой я нахожусь, зато выучила слова «складки» и «фижмы».

Так что замаячившую на горизонте возможность научиться читать, а кроме того еще и почерпнуть хоть какие-то сведения о мире за пределами сонного провинциального Тормота, я воспринимала как подарок свыше.

Огладив переплеты, я выбрала тот, что поярче. На синей тисненой обложке были схематично изображены облака. Когда-то, наверное, они были белыми — часть краски еще сохранилась ошметками.

Только сейчас мне пришло в голову, что это первые увиденные мною в этом мире книги. Вообще. В принципе. Я даже не могла оценить, лучше стало книгопечатание за прошедшие годы или хуже, потому что не с чем было сравнивать.

«Странно», — отметила я про себя и благоговейно подрагивающими пальцами открыла первую страницу.

По комнате пробежал легкий ветерок, вызвав озноб и мурашки. Или мне уже чудится от нервов? Поежившись, я повыше натянула одеяло и принялась рассматривать лист. Кроме ровных рядов текста, на нем были изображены стрелочки, замкнутые в круг, похожие на круговорот воды из природоведения. Даже снежинки схематические нарисованы, и облачка опять! Может, это местный учебник географии? Было бы неплохо!

Увлекшись, я провела в приступе ностальгии ногтем по картинке.

А она возьми и зашевелись!

— Эн алилас тэ, — сообщил мне приятный мужской голос. И добавил: — Наи анкере туи рэн.

Как я не заверещала и не выбросила книгу — сама не знаю. Наверное, впала в ступор.

Первой мыслью было: «Меня сейчас застукают!» Голос был довольно громким, а стены в комнатах для слуг — картонными, если судить по слышимости.

Второй: «Она разговаривает!»

Третьей: «Это он, а не она».

Тут я немного успокоилась и начала соображать.

Подумаешь, книга говорящая.

У нас вон, прямоугольнички металлические тоже болтают, если на то пошло. Может, это какой-то древний гаджет?

Гораздо больше, чем вдруг начавший болтать фолиант, меня беспокоили соседки. За стеной как раз возились делившие комнату сестры Мэйми — они отвечали за стирку постельного белья и полотенец.

Как ни странно, девушки не среагировали на посторонний голос.

Приготовившись прятать книгу под подушку, я снова провела кончиком пальца по рисунку, не уверенная до конца, что мне не мерещится.