— Подожди! — голос моей прекрасной напарницы звучит очень смущенно — и совсем чуть-чуть зазывно. Услышав его, Сычик замирает у двери, ведущей на лестницу. — Я ведь, как и ты, солгала только частично. Я вправду до безумия устала от мужиков, которые готовы на любую подлость, лишь бы услужить альфа-самцу и поднять немного бабла. Хочется хоть иногда потрепаться с нормальными — а их днем с огнем не сыщешь… Верить или не верить моим словам — дело твое, но мне действительно с тобой интересно… и спокойно, — последние слова Кошечка произносит словно бы помимо воли. — Я не неволю тебя, конечно. Если я тебе… неприятна, уходи. Навязываться не люб…

Кошечка обрывает последнее слово и взглядом прожигает дырку в Васиной спине. Некоторое время он стоит неподвижно и чуть дрожит. Или мне это только кажется?!.. А потом вдруг решается — и резко поворачивается к Кошечке, а затем говорит горячо и смущенно:

— Что ты! Как ты могла подумать такое! Ты не неприятна мне, совсем нет… — он осекается, опускает глаза и продолжает спокойно: — Просто я не самый подходящий кавалер для такой девушки, как ты.

Мы с Кошечкой радостно пожимаем друг другу руки. Бинго.

— Это уж позволь мне решать, — бросает Кошечка, ничем не выдавая своих эмоций. — А теперь давай все же познакомимся как приличные люди. Тебя действительно Васей зовут?

— Действительно, — он снова смущается. — Студнев Василий Анатольевич.

Надо же, какая подходящая фамилия! Действительно, самый настоящий студень — дрожащий и неуверенный. Или фамилия происходит не от студня, а от стужи? В любом случае она мне почему-то знакома. Где же я ее слышала?!..

— А я Ника. Макарова Вероника Андреевна. Приятно познакомиться!

Кошечка просто и приветливо улыбается, а затем протягивает Сычику руку. Я не люблю, когда она называет себя моим именем, но сейчас иначе нельзя.

— Мне тоже очень приятно… Вероника, — он улыбается робко и несмело и протягивает мне руку. Пожатие потной ладони не слишком приятно, но нам с Кошечкой приходилось переживать гораздо — гораздо! — более мерзостные ощущения. Ничего, не сдохли.

— И чем же ты занимаешься по жизни? — спрашивает она, пытаясь за насмешливым тоном скрыть смущение от собственной бесцеремонности. Во всяком случае, Сычик поймет это именно так.

— Учусь, — мрачно отвечает он, словно признаваясь в чем-то постыдном.

— Молодец! — Кошечка одобрительно улыбается. — Ученье — свет. Все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь… А чем будешь заниматься, когда доучишься?

Вася вздрагивает, словно от холодного ветра:

— А черт его знает. Куда батя сосватает, туда и пойду.

Что ж, логично. Картинка сходится: суровый папахен держит никчемного наследничка в ежовых рукавицах, дабы тот не взбрыкнул и не отчебучил что-нибудь этакое. Увы, век идет за веком, а строгие родители по-прежнему не понимают, что действие всегда равно противодействию. Чем больше ограничивать самостоятельность ребенка, тем страшнее, бессмысленнее и опаснее будет его бунт. А ведь, казалось бы, логика железная: не имея возможности выбрать путь и отвечать за последствия собственных поступков, человек не научится разбираться в жизни и решать свои проблемы. А полностью защитить детей от мира не в силах даже самые богатые и влиятельные родители: рано или поздно чадушко, не имеющее никакого представления о реальности, выпорхнет на свободу и натворит такого, что весь Интернет потом целую неделю обсуждать будет. Век за веком это случается с сотнями тысяч маменькиных сынков и дочек, но все новые и новые поколения родителей продолжают свято верить, что строгостью и запретами уберегут деточек от жизни. Бред полный — но до чего же живучий! И конца-краю ему не видно.

Кстати, в нынешнем своем состоянии Вася уже является лакомой добычей для энергичных и глуповатых девушек. Затащив его в койку, можно разжиться порцией животворящей во всех смыслах влаги и с ее помощью заполучить как минимум нехилые алименты. А если очень повезет, то и свадебное платье со всеми прочими причиндалами.

Впрочем, решиться на такое могут лишь туповатые особы, свято верящие в собственную безнаказанность. Узнав о покушении на деньги и семейное положение своей кровиночки, Студнев-папа способен пойти на очень суровые меры, и добровольно-принудительный аборт — самая мягкая из них. А еще энергичную и беспринципную особу могут избить и изнасиловать хулиганы (которых менты, разумеется, никогда не поймают) или собьет автомобиль (который тоже никто и никогда не найдет) и так далее.

Так что, поразмыслив как следует, мы с Кошечкой решаем оставить экстремальные развлечения идиоткам. А нам двоим вполне хватает наших тихих и бесхитростных игр.

— И какое же учебное заведение имеет честь обучать Студнева-младшего?

— МАГУ, — отвечает Сычик, скривившись, словно только что сожрал лимон. — Московская академия государственного управления.

Фигасе! Студнев-пер действительно крут по самое не балуйся. Именно в МАГУ готовят, выражаясь бюрократическим языком, кадровый резерв для госуправления. Так что вполне возможно, что смешной рыжий коротышка, с которым мы так мило треплемся, лет через дцать будет губернатором или министром. С этой публикой я иногда общаюсь — и, честно говоря, очень не хочу, чтобы Сычик со временем стал похож на кого-то из моих знакомых.

Но это, разумеется, зависит не от меня и даже не от Васи. Среда обитания обтачивает под себя всех — уж мне ли не знать! Так что лет через десять или пятнадцать робкий, но гордый Сычик станет таким же, как Боров, и начнет свинячить почем зря. Поначалу, конечно, поартачится, покобенится — дескать, он независимый, честный и прогрессивный, взяток не берет, за технический прогресс стоит горой. Но жизнь ломает непокорных и Васю тоже быстренько приведет в соответствие с общим уровнем. Будет такой же, как все, только пожестче, потому что очень захочет отомстить миру, который обтесал хорошего мальчика под себя.

Кошечка снова недовольна: ее раздражает мое занудство. И она продолжает гнуть свою линию.

— Ух ты! Ничего себе! — в глазах Кошечки сияет искреннее восхищение, приправленное микроскопической толикой снежно-белой зависти. — Когда-нибудь я буду всем хвастаться, что знакома с самым крутым министром России. Или губернатором. Здорово!

Как и следовало ожидать, Сычик невесело ухмыляется:

— Да какой из меня губернатор! Как из козы баян.

— Ты себя недооцениваешь, — взор моей прекрасной напарницы излучает уважение и теплоту, которые своей яркостью озарили бы даже непроглядную ночь. — Ты серьезный, ответственный и надежный — для управленца это самое важное.

— А ты откуда знаешь, что важно для управленца?

Вот ведь зануда, блин!

— А по-твоему, управленец должен быть легкомысленным, безответственным и ненадежным? — смех Кошечки снова рассыпает вокруг серебряные колокольчики. Снова #ловушка_для_лохов в самом чистом, так сказать, виде.

Вася смущается: он еще не успел понять, что, если утверждение неверно, это вовсе не означает, что верно обратное. Впрочем, для многих людей данный факт остается загадкой до самого их смертного часа, так что глупо осуждать закомплексованного парнишку за невежество.