Последняя реплика предназначалась проректору, поскольку тот мгновенно изменился в лице: расслабил губы и высоко поднял брови. Шумно вобрал носом воздух, независимо вздернул голову и показательно отвернулся. Длинные кисти, что практически до костяшек были скрыты за манжетами, изящно скрестились за спиной. Пальцы напряженно сжались.

Следователь перевел озадаченный взгляд с первокурсников на проректора, но не придал изменениям в его поведении особого значения. С первых минут, оказавшись на территории кампуса за порогом витиеватых ворот, он почувствовал себя в совершенно непривычной среде. Странное поведение присутствовавших предпочел воспринимать как некую особенность. Времени будет достаточно, чтобы во всем разобраться. Спешка была ни к чему. Преждевременные выводы могли привести к тупику, затуманив разум и скрыв истинные улики. Последние нередко лежат на поверхности.

После окончания осмотра места происшествия и трупа следственные действия продолжались еще около трех часов. Морозов опрашивал присутствовавших, задавал в том числе абсолютно обыденные вопросы о личности покойной и ее окружении. Особое внимание он уделил Василисе и Богдану, поскольку они первыми обнаружили труп.

Протоколы были прочитаны и подписаны. Тело осторожно сняли с петли, а веревку – с балки, стараясь избежать каких-либо новых механических повреждений для полноты проведения судебной экспертизы. Позже труп вывезли сотрудники полиции, и следователю более оставаться в академии не имело смысла.

– А в какой из этих комнат жила покойная? – следователь заметил настороженный взгляд ректора и поспешил уточнить: – Мне для постановления на обыск.

– Ни в какой из них, – отозвался Горский. – Она жила на пятом этаже, как и все второкурсники.

Следователь подозрительно улыбнулся и поторопился к лифту, бросив: «Я еще вернусь!» Следом поспешили ректор и староста академии.

– Вадь, у нас будут проблемы, – то ли вопрос, то ли утверждение. Декан, все это время молчавшая, тревожно посмотрела на проректора, который взглядом провожал удалявшиеся спины.

– Определенно, Кать… Определенно.

Сентябрь. Год поступления Колычевой

[10.09.2022 – Суббота – 11:30]

Суббота – последний день для самостоятельного выбора клуба. А после упустившие свой шанс первокурсники будут распределены старостой академии с учетом того, какие клубы нуждались в «душах». Желательно не «мертвых». По решению администрации клубы, что не имели особых заслуг и членство в которых было ниже установленной минимальной численности, подлежали расформированию. Именно по этой причине студенческий совет стремился максимально укомплектовать «кружки́ по интересам», установив, возможно, обременительные для студентов правила.

Василисе удалось изучить не так много положений Устава, поскольку с момента ее приезда прошли считаные, однако тяжелые дни. Меж тем многие запреты показались ей разумными, даже более чем, несмотря на безумный образ членов президиума студенческого совета, что сложился в ее голове. А точнее, тех немногих, с кем Василиса успела познакомиться лично: Святослав Горский – староста академии, он же староста архитектурного факультета и председатель студенческого совета, Даниил Коваленский – староста факультета скульптуры и ответственный за порядок в общежитии, Игорь Дубовицкий – староста факультета живописи.

В академии было еще три факультета: теории и истории искусства, гуманитарных наук, сценических искусств и кинематографии. Соответственно, были и старосты. Василиса видела их неоднократно в столовой – они всегда садились к ней спиной, но лично знакома с ними не была. Впрочем, в этом не было нужды.

После инцидента в мужском туалете Василиса искренне тревожилась, что в скором времени могли наступить негативные последствия. Но ничего не происходило. Вместе с тем она не могла избавиться от ощущения, что это затишье перед бурей, поэтому решила сделать то немногое, что могла, – самостоятельно выбрать клуб, не дав Горскому возможности воспользоваться ее медлительностью и нерешительностью.

Василиса планировала вступить туда же, куда и Полина. Она принимала решение из необходимости и не думала о том, что выбор соседки по комнате не соответствовал ее интересам. Но верила, что находиться в компании незнакомых людей намного проще, если рядом есть тот, кто тебе близок, пусть и условно. Однако Полина от этой идеи оказалась не в восторге. По неизвестной причине Липковская вела себя достаточно холодно и всегда держалась немного отстраненно. Василиса предпочитала думать, что это лишь особенность характера новоиспеченной соседки и дело вовсе не в самой Василисе, но зерно сомнения в душе было посеяно.

– Просто выбери то, что тебе действительно по душе, – сказал ей Богдан, когда накануне вечером они сидели в общей гостиной и играли в шахматы.

Это был тот редкий случай, когда мужская компания не доставляла Василисе какого-либо дискомфорта. Возможно, причина крылась в поведении Вишневского, поскольку тот к ней никакого сексуального или романтического интереса не проявлял. По крайней мере, Василиса этого не чувствовала. Подобная уверенность позволяла ей спокойно общаться и получать от этого общения неподдельное удовольствие. Ей было легко, интересно и весело. А главное, не одиноко.

Богдан, как и Полина, вступил в литературный клуб, который, откровенно говоря, Василисе был не интересен. В ее жизни было лишь две страсти: столярные работы и музыка. Первая выразилась в поступлении на факультет скульптуры. Василисе нравилось созидать «голыми» руками, и она не боялась, что ее кисти утратят свою привлекательность. Но занимать свободное время любимым делом неразумно, поскольку подобное могло легко привести к эмоциональному выгоранию. Поэтому Василиса взяла на вооружение совет Богдана: важно проводить время с людьми, с которыми могли бы возникнуть общие темы для разговоров. И она остановила свой выбор на музыкальном клубе.

При этом Василисе осталось неясным, почему Богдан при всей его ярой любви к книгам не выбрал факультет гуманитарных наук, где имелись бакалаврские программы, связанные с языками и литературой. Сам Богдан лишь отшучивался, мол, архитектура навсегда в его сердце. Но Василиса была убеждена, что он бесстыдно лукавил и причина крылась в другом.

Завтрак Василиса проспала, а Полина, что ни на йоту не удивило, будить ее не стала. Не сказать, что подобный жест Василису обидел, ведь они не были близки, но неприятный осадок в душе все же остался. Колычева наспех приняла душ, собрала в пучок слегка влажные волосы – благо стояли солнечные и изумительно теплые сентябрьские дни, – оделась в брючный костюм с классическим галстуком, обулась в черные броги и, прихватив с собой чехол с саксофоном, поспешила покинуть общежитие.

Трехэтажное здание из светлого, местами потемневшего камня спряталось аккурат за главным учебным корпусом. Василиса обратила внимание, что неоготика в России выглядела не так, как в европейских странах, здания которых она видела в архитектурных буклетах. Характерные стрельчатые арки затейливо сочетались с элементами нарышкинского барокко. Впрочем, Василиса была в этом не особо сильна. Просто находясь в пределах кампуса, она словно попадала в