мной и петли скрипнули. Пыль покатилась кубарем, и казалось она даже стала недолгим соперником блуждающей клубящейся тьмы. Пыль быстро была побеждена и прибита к земле. Хм. Ха-ха! Как странно. Это так весело наблюдать за тем, что не должно существовать. Ха-ха!

Я осматривала комнату и окно. Высокое, узкое, через него взрослый не мог пролезть, но вот ребенок вроде меня — вполне. Подошла к нему и заглянула. В этой части двора я частенько гуляла. Виделось дерево, забор, через который я недавно перелезла, выходящие наружу играть дети и две воспитательницы. Они сели на лавку и начали переговариваться между собой. Вслушавшись в их разговор, поняла, что мне эта информация вовсе неинтересна. А переговаривались они в основном о чужой личной жизни и отсутствии своей.

Отклонилась от окна и краем глаза заметила свет. Повернулась в ту сторону и рассмотрела отражающую гладь. Не поняв что это такое, подошла к ней и увидела огромное зеркало. В нем отражалась маленькая девочка с белыми волосами и светлыми неразличимого цвета глазами из-за скопившейся здесь тьмы. Туман подплыл ближе, ударился в зеркало и поплыл дальше. Я такие видела в умывальной комнате, но не могла в них заглянуть из-за маленького роста. И вот теперь я наконец-то увидела себя. Маленькую, в чужой поношенной одежде, но она все равно еще была хорошей и можно было носить. В приют же мало вещей поставляют и у смотрительниц никогда нет денег на нас.

Прикоснулась к поверхности и заметила, как у отражения искривились брови. Она смотрела на меня в упор, и я не понимала, это я так на неё смотрю, или чужак, что решил показать свою истинную сущность под моей личиной. Я отошла от зеркала, предчувствуя плохое, и то же самое сделала я в отражении продолжая от меня отдаляться.

Я резко вытянула руку, и она тоже вытянула её. Я повернулась к ней спиной и резко развернулась. Она проделала то же самое. Я выдохнула, и она тоже выдохнула. Поняв, что это у меня такое лицо, приблизилась и начала всматриваться. Я задвигала бровями, но… она ими не двигала. Я даже приблизила пальцы к глазам и позакрывала их, но отражение даже не думало это делать.

Страх вновь закрался под лопатки. Я отошла от зеркала, и заметила, что моему отражению перестало нравиться проделывать все движения, что я демонстрировала.

— Кто ты? — дрожащий шепот вырвался из моего рта.

— Я? Твое отражение? — ответила она, и я еще больше удивилась. Я упала на пол и начала отползать от неё. — Что ты делаешь?

— А ты? Почему ты говоришь?

— А ты почему говоришь?

— Потому что я живая. Я… Я ничего не понимаю. У других ребят такого нет. Они не разговаривают со своими отражениями.

— А я не обычная. И ты не обычная девочка, поэтому можешь меня слышать.

— Правда? Я бы не сказала, что я необычная.

— А кто тогда всосался в птицу тут совсем недавно? Кто поймал еще одну сегодня, выпил её кровь и выбросил в болото?

— Ты и об этом знаешь⁈ Как⁈ — я подскочила на ноги и подошла ближе к зеркалу. Она усмехнулась и самодовольно приподняла голову. Красные глаза мелькнули в темноте и стало немного жутко.

— Конечно! Я же все видела! И я могу объяснить, что с тобой происходит.

— Ты знаешь, что это такое?

— Конечно! Но что я за это получу?

Тут я застопорилась. А что я могу предложить? У меня ничего нет. Я детдомовская.

— Я живу в детском доме. Все мои вещи и не мои вовсе. Они принадлежат приюту. Что ты хочешь?

Она наклонила голову вбок, задумавшись. Глаза её загорелись сильнее и вскоре она озвучила свое желание.

— Я хочу поцелуй.

— Поцелуй? А что это?

Тут её вид поник. Что из себя представлял поцелуй мне было известно, но откуда об этом может знать четырехлетний ребенок, никогда не видевший ласки? Хотя… да, я необычный ребенок. Слишком умный для своего возраста.

— Не притворяйся, что не знаешь. Я — твое отражение! Нехорошо своему же отражению врать!

— Ладно. — смирилась я. Меня уличили во лжи. — Допустим, я понимаю, о чем ты. Но как ты представляешь его? Я что должна прикоснуться губами к этому грязному стеклу?

— Верно.

— Не хочу. Почему я должна это делать? А вдруг ты меня схватишь и затащишь внутрь?

— Я схвачу тебя? И как ты представляешь, что я пролезу через поверхность зеркала? Она между прочем из стекла. Ты умеешь через стекло проходить?

— Нет, не умею. Но и о тебе я ничего не знаю. И не верю.

— Эх… как сложно. Ладно, захочешь больше узнать о себе, то ты знаешь как меня вызвать.

Тут она исчезла. Ну как исчезла, мое отражение изменилось. В нем отразилась удивлённая растерянная девочка с голубыми обыкновенными глазами. Подняла брови вверх и вниз, и они послушались. Значит, теперь я была здесь одна…

Но действительно интересно, почему меня так тянет на кровь? Не думаю, что другие дети такие же. К тому же если припоминать те слова воспитательницы, когда она назвала меня кровопийцей… Ууууууу…

Я обхватила себя руками и села на пол. Почему меня никто не любит? Почему я терплю грубости в свою сторону? Почему птицы всегда на меня гадят?

На сердце поселилась тяжесть. Мир казался еще темнее. Кажется, день близился к вечеру. Я обернулась к отражению и решилась. Терять мне все равно нечего. И даже если меня она затащит в зеркало, думаю, там будет лучше, чем здесь.

Подошла к зеркальной глади и протёрла поверхность рукавом от пыли. На меня смотрели всё такие же светлые глаза, я приблизилась к зеркалу и коснулась губами стекла. Глаза передо мной покраснели, жар отдался через гладь, и я почувствовала на себе уже живые губы. Оторвалась от стекла и заметила улыбающееся отражение. Красные глаза с вертикальным зрачком радовались, и я отошла назад.

— Давай еще!

— Нет. Ты обещала, что за поцелуй ты мне расскажешь, кто я.

— Так это был поцелуй призыва, а не поцелуй платы. Я могу сейчас же уйти.

Я застыла, думая над ответом. По идее мне ничего это не стоило. Всего лишь поцелуй. Я ничего не теряла, но она меня напрягала. Если таким образом её призвала, то что может произойти, если я сейчас это сделаю?

— Ладно, я тогда пошла.

— Постой! Хорошо! Я сделаю это. Но ты пообещай, что расскажешь мне всё!

— Хорошо. — она улыбнулась и приблизилась к зеркалу. Я тоже так сделала и вновь коснулась стекла.