Все же мне не показалось. Чужая плоть ярко ощущалась на губах. Таким образом она сможет меня затащить внутрь зеркала!

Тут же как только произошло касание через секунду отстранилась и увидела неудовлетворенное лицо.

— Я все сделала. А теперь говори!

— Ладно, я все скажу. Ты вампир. — легко согласилась она и тут же ответила.

— Кто? Кто такой вампир?

— Вампир — существо, похожее на человека, но отличающегося от него многим. Он обладает высокой скоростью и огромной силой. Существо ночи, что не может выйти на поверхность земли, пока на небосводе стоит солнце. Питается кровью и от неё становится сильнее.

— Что-то я не заметила, чтобы была вампиром. Ты меня наверно обманываешь. — может… кровь? Всё же никто её не пьет, кроме меня… Что-то вся эта ситуация… все похоже не безумие.

— Ты другая. У тебя тело немного другое и оно намного лучше тела вампира. Ты можешь ходить под светилом и не быть сожжённой. Ты обладаешь силой не только физической. Ты маг. В доказательство — тот туман, что люди не видят. — уверенно продолжила она. Сейчас она казалась какой-то другой.

— Туман? Так ты его тоже видишь?

— Конечно. Я же твое отражение.

— Я не заметила за собой таких способностей. Сила… — вытянула руку и напрягла мышцы. И ни одного шарика не вылезло. Скорость… ну может я и была быстрой, но и всё. Не слишком впечатляюще. Я человек скорее, чем вампир.

— Но ты же когда выпила кровь, ты видела мир по-другому. И у тебя выросли когти.

— Да… — я напряглась. Она перечислила все, что со мной произошло несколько дней назад.

— Они у людей не растут. Давай! Вырасти их еще! — приказала она, вытянув палец.

— Я не умею. У меня не получается.

— А ты сейчас попробуй! — настояла «Я»

Помотав головой, взглянула на кисть и… из пальцев вылезли длинные когти. Удивленно поднесла её к зеркалу и помахала перед отражением.

— Видишь? Ты не человек.

Глава 4

— Ладно… значит, я вампир… — признала я, хотя все равно не верила. — Но почему я от них отличаюсь? Почему не горю на солнце? — она говорила, что вампиры горят на солнце, но я не испытывала ни капли дискомфорта от нахождения под ним. Врет?

— Потому что ты самая сильная из них магически. Ты обладаешь силой не только управлять туманом, но и тьмой. Тьма — элемент вселенной, которому может противостоять только свет. И ты его чистейший источник.

— Я? Источник? — подцепила она на меня новый крючок. Я так и не поняла причем тут темный источник и магия.

— Да. Другие люди же не могут видеть те клубящиеся дымки. А ты можешь. Попробуй прикажи им! — вновь она вытянула палец.

— Сейчас? — всё, что она рассказывала, казалось невероятным. Но она доказала, что не все её слова ложь.

— А когда еще?

— Ладно, тогда… исчезни! — прокричала я клубящейся тьме и меня послушались. Тьма завертелась в одном месте и вскоре покинула пространство комнаты. Заметно стало светлее и даже несмотря на то, что солнце село за горизонт, тут было светло как днём.

— Видишь? Это все ты.

— Ух-ты… Я… я удивлена. — поразилась неестественной яркости всегда погруженной во мрак тюрьмы и места наказания детей в приюте.

Она усмехнулась и вновь подняла выше голову.

— Ладно, я тебя покину. У меня дела.

— Куда ты уходишь? В свой зазеркальный мир?

— Что-то типо того. Еще увидимся. Зови, если захочешь встретиться.

— Ага. Пока. — помахала ей рукой.

«Я» исчезла. Теперь в зеркале отражалась обычная я с длинными когтями. Так… с этим нужно было что-то делать. Если воспитатели увидят их, то вновь отстригут. И если они зайдут сюда, то не поймут, почему тут стало так светло. Все ярлыки на меня падут и меня вновь накажут.

— Вернись! — позвала я тьму, и она лениво начала заполнять пространство. Комната быстро погрузилась во мрак и все стало, как и прежде.

Взглянула на руки и мысленно попросила пальцы прийти в прежнюю форму. Через пару секунд я видела почти обычные ногти. Острые, но короткие.

И еще через час меня наконец отпустили. Я прошла мимо рассерженной воспитательницы пытаясь не смотреть на неё. Сейчас была ночь, поэтому нужно было идти мыться и спать, что я и собиралась сделать. Я прошла в общую спальню и взяв полотенце и ночную пижаму с мочалкой и зубной щеткой, направилась в душевую. Сейчас скорее всего опять будет не протолкнуться.

Ходить туда самостоятельно я начала совсем недавно. И мыться было тяжело. Ни в одной кабинке не было места и каждый хотел помыться. Мало того, душевая была одна и общая. Поэтому мальчики и девочки мылись в одном помещении одновременно. Никто время не распределял, когда кому мыться. Все должны были помыться до девяти часов и лечь спать до десяти. Дальше шло наказание.

Я открыла дверь и прошла мимо голых воспитанников, пытаясь не смотреть на них, и прошла в душевую и уже там начала раздеваться. Звуки, что исходили из раздевалки пугали и хотелось побыстрее разобраться со своей частью и немедленно покинуть помещение.

Заметила, что примерно небольшая группа мальчишек окружила одну девочку и что-то с ней делала. Отвернувшись и не вслушиваясь в происходящее, продолжила раздеваться, но не смогла закончить это до конца. Ко мне подошел один мальчишка. Голый, старше меня примерно на лет пять-семь и это испугало. Я отошла от него, пытаясь нарастить между нами дистанцию, но ко мне опять подошли и положили руку на плечо.

По спине прошли мурашки. Быстро смекнула, что со мной хотели сделать то же, что и с той девочкой, которую зажимали мальчишки разных возрастов. Подхватив одежду, выбежала из душевой. Мокрая и запыхавшейся выбежала на улицу и забралась на дерево, надеясь, что меня не найдут. И действительно не нашли. Наверно. Кто-то выбежал на улицу и принялся искать.

В ночном времени были минусы. И первый — воспитатели покидали детский дом. Я не знаю правильно они делали или нет, но они покидали здание, как только укладывали детей спать, поэтому ночное время никто не контролировал. Они просто заставляли детей ложиться спать в десять, а потом покидали приют. Я заметила это, когда мне потребовалась вода. И, выйдя за пределы комнаты, заметила, что никого кроме детей в приюте не было.

Как только улица расчистилась, я слезла с дерева и вновь зашла в приют. В нем было две огромные комнаты. В одной из них спали дети от десяти лет и старше, а в другой до девяти. Я жила