Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что бы ни случилось, ведь в жизни всё может быть, обещай никогда, никогда не совершать самоубийства! Обещай подумать об этом и береги себя! 24
НЕ ПРО ЗАЕК
Слова его звучали, как напутствие из уст священника. Тогда они ей показались не совсем кстати... Ненадолго.
Водитель следующей легковушки совсем не говорил по-английски. Они ехали быстро и молча. В Германии нет ограничения скорости. Всё же этот усатый мужлан за сорок решил проверить на всякий случай, не пройдёт ли номер.
Сначала начал предлагать «что-то» по-немецки. Она ответила, что не понимает. Тогда он совершенно детским жестом показал на пальцах «совокупление», а она, глотнув нервно воздуха, сказала отрывисто: «Ich reise!7»
Скоростная дорога скоро превратилась в вилку и он, особо не церемонясь, оставил её здесь. Вообще-то вот так на шоссе «стопить» нельзя, но ей снова улыбнулась удача. Большой фургон остановился через несколько минут. Прижимаясь к обочине, девушка в белом и красном среагировала мгновенно: рюкзак на плечи и бежать к машине, правда отстегнулся коврик, но, в два прыжка подобрав его и вскарабкавшись уже привычно по высокой ступеньке, она сидела в салоне.
— Огромное спасибо!
К тому же, парень (по виду слушает рок) говорил по-английски. Радиостанция тоже не была скучной, и он пытался переводить ей шутки с немецкого. Уже не вспомнить, что-то про шоколад... Ночь уже сгустилась. А она с Варшавы так и не спала. До Ритиного городка, который она заметила на панно, было километров двадцать. Но парень посоветовал ей отдохнуть. Ему нужно было спешить в другую сторону. Он подвёз Лизу на большую сервисную станцию со столовой.
7 Я путешествую!
25
Галина Хериссон
— Удачи!
Сегодня и не найти эту станцию где-то между Штутгартом и Карлсруе... Лиза, по совету старых стопщиков, часто писала фломастером название городов-направлений на прямоугольниках бумаги формата А4 или А5... Листки мятые ещё долго потом валялись на дне сумки...
* * *
Столовая была большой и светлой. Кажется, был вечер пятницы, и посетители не торопились. В первый раз за три дня она видела горячую еду. Она попросила жареной картошки кружочками и сарделек. Фрау, уставшая за рабочий день, была добра, хотя и уточнила:
— Не забудь заплатить! — без зла, без неприязни. Брюнетка за пятьдесят. Хороший английский, как у многих немцев.
Ела жадно, почти давясь. Пила чёрный чай.
Добрая Фрау выслушала, проникшись, историю и позволила Лизе спать здесь, в кафетерии. Один из залов был уже пуст и свет погашен — горел только плоский экран телевизора. Она отделила маленькую путешественницу портьерой. На трёх сдвинутых стульях у окна, спрятавшись за столом, было вполне сносно.
Договорились о подъёме рано, часов в шесть. Ведь на шоссе чем раньше, тем лучше! Да и подводить Добрую Фрау не хотелось. Утром её уже не было — смена закончилась.
Лиза решила основательно подготовиться к последнему (по её расчётам) дню пути. Душ был ещё закрыт, а ждать не хотелось. Как-то удалось умыться в раковине. А потом, уткнувшись в зеркало, она стала краситься. Таки взяла с собой несколько
26
НЕ ПРО ЗАЕК
профессиональных тюбиков косметики! Макияж был основательным, и было время немного подумать...
Какого чёрта эта маленькая путешественница попёрлась стопом в Европу, за тридевять земель, почти без денег (не-е, поначалу-то деньги были, были, хоть и небольшие) к какому-то саксофонисту Жану?
Гренобль
Лиза добралась поздно ночью до Гренобля на такси из аэропорта Экзюпери. За бешеные по её меркам деньги.
Она пыталась объяснить мне. Про три тыщи рублей в цветочках. Про двадцать пять лет. Про жажду путешествий. Про Нотр-Дам де Пари. Про «сейчас или никогда»...
Это же ни в какие рамки не лезет! Ни в какие ворота.
* * *
Да, Гренобль её не принял, и Жану было наплевать. Ему, конечно, было жаль ста евро на такси (половину суммы Лиза заплатила сама из оставшейся налички). Это было первое, что Жан сказал Лизе при встрече!
И вообще, мол, очень жаль. Désolé. У него завелась новая подружка, с которой он пропадал в горах...
Тут из окон в Гренобле — Альпы. Он не особо отвечал на мейлы, а мог бы, наверное, предупредить... Ну, чтоб Лиза изменила маршрут, а не летела как оглашенная. Но тут пенять нечего! Уже вмешалась Нога Судьбы и нанесла волшебного пенделя, который, видимо, так ей был нужен в жизни...
Гренобль. Даже само название её отвращало. Она напилась коньяку в той большой почти пустой квартире,
27
Галина Хериссон
куда её отвёл Жан. Они снимали вскладчину с какими-то студентами-музыкантами.
За ней остался «присматривать» Грегуар. Вся компания, включая заплаканную подружку Жана, ушла бузить в