— Почему тебя не забрала твоя мать?

Точно. Наверняка мама уже ищет меня с копами.

— Тебе не кажется, что ты задал мне сегодня вопросов больше, чем за несколько прошлых лет? — выпаливаю я, всё ещё отказываясь на него смотреть. Я не хочу говорить с ним. Тем более о себе.

Картер снова хмурится. Возможно, я слишком резко отвечаю, но меня беспокоит его поведение. Слишком не похож на того Картера, которого я помню… Спустя несколько мучительно долгих минут тишины, я вижу знакомые дома Хоуп Стрит.

— Останови, пожалуйста, здесь, иначе мне влетит, если мама увидит, — тихо прошу я.

Он насмешливо фыркает.

— Лучше бы она сказала мне спасибо.

— Не после того случая на Хэллоуин, — колко подмечаю я, вспоминая, как года четыре назад Картер и его компания до смерти напугали мою мать своим дурацким розыгрышем.

Он не отвечает. Слишком резко тормозит перед поворотом и нетерпеливо смотрит на панель. Надо выметаться пока на меня не обрушился его гнев. Некоторое время я смотрю на его напряжённый профиль, потом выглядываю, нет ли на улице того, кто мог бы меня заметить, благодарю и выбираюсь из авто.

К тому времени как я дохожу до своего дома, его машина уже припаркована у дома напротив, а сам он идёт по направлению к нему.

Замечательно, лучше бы этого дня в моей жизни не было! — с досадой думаю я, заприметив мать с телефоном в руке.

— Какого чёрта ты здесь? — она так громко кричит, что даже мой сосед с противоположной стороны улицы слышит её. Краем глаза вижу, как он останавливается у крыльца и что-то достаёт из кармана. Могу поспорить на что угодно — это сигареты.

— Немедленно объяснись, Мелроуз! Мне пришлось сорваться с работы, потому что позвонила миссис Четтер! — звонко ругается она, разворачивая меня за плечо, когда я, стараюсь пройти мимо.

— У меня нога болит! — зло отвечаю я.

— Что с твоим телефоном? Он отключен! Я звонила тебе много раз! — она продолжает меня отчитывать, при этом активно жестикулируя.

— Пожалуйста, можем мы в доме поговорить, мама! — настойчиво прошу я.

Она следит за моим взглядом и замечает нашего соседа. У меня раскалывается голова, и я просто хочу, наконец, остаться в одиночестве. К тому же совсем нет необходимости в том, чтобы Картер Лерой смотрел шоу с участием моей матери.

— Мне плевать услышит ли меня этот хулиган! — возмущённо заявляет она, уперев руки в бока.

Я тяжело вздыхаю и молча, иду в дом. Боже, пусть она оставит меня в покое хотя бы на один день…

Картер

В субботу я всё-таки еду на побережье. Ребята балуются травкой и снова играют в эту свою дурацкую игру «Правда или действие». Мы с Ридом уже давно не играем, есть на то причины: иногда чьи-то невинные желания перетекают в трагедию. Сегодня друг не с нами — скрипя зубами, он поехал забирать свою новоиспечённую сестру из центра.

Я лениво наблюдаю за игрой, покуривая скрутку. Какая-то девица усердно вылизывает пупок своей подружки, отчего толпа начинает свистеть.

Исайя подсаживается ко мне.

— Всё нормально? — интересуется он, потягивая пиво.

— Не понимаю, зачем тебе это? — резко говорю я. — Мало того, что произошло с Ванессой?

Исайя морщится.

— Это была случайность, ты прекрасно знаешь.

— Случайность, обернувшаяся для неё коляской.

— Сейчас всё нормально, — уверяет меня Исайя.

— Откуда тебе знать? Она ведь с Дианой.

Диана, мать Исайи, забрала дочь в Вашингтон сразу после того несчастного случая.

— Всё ещё не разрешает мне с ней видеться. Считает, что я дурно на неё влияю.

Я замечаю знакомое выражение его лица. Конечно, он всё ещё винит себя в случившемся. Именно себя, а не Рида.

— Мы все виноваты, — я кладу руку ему на плечо. — Однажды кто-то пострадал бы, ты ведь понимаешь?

Он кивает головой и отпивает из бутылки. Мы впервые заговорили о том случае вот так запросто. Хотя, если бы здесь был Рид, никто из нас не заикнулся бы о той аварии. Мы оба знаем, что Брукс живёт с тяжёлым сердцем с тех самых пор…

Тем летним вечером два года тому назад, мы совсем слетели с катушек: пили, курили травку и играли по-взрослому. Рид вытянул «действие», в котором значился угон машины. Как и всегда, он махнул рукой на возможные неприятности и пошёл на это, не думая о последствиях.

Ванесса оказалась с ним случайно: влюблённая девчонка, жаждущая показать своё бесстрашие. Исайя ни за что не позволил бы ей влезать в это, но проблема была в том, что она никого не предупредила о своём желании составить Риду компанию. Закончилось всё плохо: Риду грозила тюрьма, а Ванессе — жизнь в инвалидном кресле.

Исайя тяжело вздыхает и смотрит на чёрную гладь океана. Я не знаю о чём он думает, но могу предположить, что он очень скучает по своей сестре. Будучи двойняшками, они с детства всюду таскались друг за другом: спорили, ругались, но неизменно были одним целым. Исайя злился, когда она общалась с нами. Так себе затея. Три раздолбая, постоянно попадающих в неприятности — не самая лучшая компания для порядочной девушки. Думаю, именно так и считала мать Исайи, Диана.

Как по мне, причина была одна — девчонка влюбилась. Отсюда все беды: она не давала Бруксу прохода, а его это, похоже, только выводило из себя. Рид не собирался с ней встречаться, но и грубить сестре своего друга он не хотел.

— Я бы очень хотел её увидеть! — признаётся Исайя. — В доме стало так пусто, мы с отцом, кажется, слышим каждое движение друг друга.

Мы молчим некоторое время. Смотрим на океан: тёмный, властный и неистовый.

— Я поеду, — говорю я, поднимаясь с лежака. Иногда нужно давать людям побыть в одиночестве. Думаю сейчас именно такой момент. — Голова гудит.

— Не поймал чувство невесомости? — хмыкает Исайя.

Я киваю и мы прощаемся.

Иду вдоль пляжа, пару раз встречаю знакомых ребят и недолго болтаю с ними. Минут через пятнадцать я уже поворачиваю на парковку. Нехорошее предчувствие появляется сразу, когда я вижу группу парней около пикапа, припаркованного рядом с моей тачкой. Их четверо. Мысленно я уже рассчитал силы и оценил каждого из них.

— Эй, не найдётся сигаретки? — бодро интересуется тот, что покрепче.

Я достаю пачку и вытаскиваю пару, замечая, что они подходят ближе.

Тот, кто со мной говорил, протягивает руку и забирает трофей.

— Твоя машина? — кивает он в сторону моего ретро доджа.

— Моя, — нехотя отвечаю я, понимая, что они нарочно перекрыли мне путь к машине.

Я сжимаю челюсти, прищуриваясь. Убираю пачку в карман. Бритоголовый парень смотрит на меня оценивающе, словно пытается угадать, что его ждёт.