таким путем. Останки должны быть отправлены в крематорий РТДФ, а освободившееся место преобразовано по типу А-5 (кусты–цветы–овощи–сатиры).

Пожалуй, это единственные из моих мартовских указаний, которые еще не выполнены. Все должно быть сделано до наступления 2000 года — молниеносно!

II. Дороги и транспорт

А

Лук-порей на улице Опера так разросся, что представляет теперь опасность для прохожих. Необходимо обрезать до высоты 3 метра 25 сантиметров. Не позднее 30–12–99.

В

Тысяча сто тридцать движущихся тротуаров, обеспечивающие непрерывное передвижение пешеходов по главным транспортным артериям, нужно покрасить в светло-желтый цвет, потому что он мне нравится.

Обращаю Ваше внимание на то, что, хотя я уже ввел вышеупомянутые тротуары в действие, подарка от фирмы “Отилюзье-Компифр” я до сих пор не получил — он по-прежнему около их здания. А так как Вы все равно бездельничаете… Не позднее 24–12–99.

С

Как Вам, вероятно, известно, до сих пор в нарушение запрета, содержащегося в моем приказе от мая 91 года, по Парижу продолжают ездить замаскированные под электромобили машины на жидком топливе. Напоминаю Вам, что имеющиеся у Вас приборы Эрвика, модель 6, позволяют легко выявить нарушителей. Нет нужды указывать на опасность, которую представляют для всех шестисот тысяч парижан выхлопные газы тридцати четырех автомобилей на жидком топливе, которые, как мне достоверно известно, разъезжают по городу.

Что касается городского парка из четырехсот тысяч кресел-колясок на электрическом ходу, позаботьтесь о том, чтобы их тоже перекрасили в желтый цвет. Не позднее 24–12–99.

III. Климат, температура

Соизвольте приостановить на ночь 31 декабря работу снегоуловителя (патенты Кено и Форвасса), чтобы дать возможность ветру, который Вы создадите на этот случай, пронести над столицей пятьдесят процентов всего количества облаков, производимого горнодобывающей промышленностью; она, как Вы сами знаете, вырабатывает их постоянно.

Оживление в небе наверняка порадует празднующих и даст им повод хоть раз посмотреть вверх — ничего страшного с ними от этого не случится.

Установите температуру воздуха минус пять по Цельсию, чтобы снег падал в благоприятных условиях и не превращался в слякоть; желательно область вышеозначенной температуры ограничить в высоту шестьюстами метрами; предусмотренное понижение температуры воздуха неизбежно будет нарушено снегопадом, но движение облаков не должно от этого пострадать ни в коем случае. Выпутывайтесь как можете. Но чтоб снег и облака были!

IV. Полиция

Напоминаю Вам, естественно, что:

Необходимо на месте применять эвтаназию к тем, в руках у кого (такие еще встречаются) обнаружат натуральную, а не синтетическую рождественскую елку.

Необходимо немедленно подвергать промыванию желудка каждого, чье дыхание покажет на дипсометре Рикара (модель 1964 года, усовершенствована в 1987 году) седьмую степень опьянения.

Необходимо допрашивать, принимая при этом меры предосторожности, всех вооруженных автоматами детей в возрасте от трех до пяти лет; проверять документы взрослых (от семи до пятнадцати лет) и стариков (возраст выше пятнадцати).

Проследите, чтобы владельцы кондиционеров ни в коем случае не закладывали в них наркотики в количествах, превышающих установленные Законом о праздничных днях. Злоупотребляют в каждый Новый год, и я хочу, чтобы это прекратилось. Извольте захотеть того же.

Шум

Разумеется, полиция будет бросать гранаты в любое окно, откуда послышится хотя бы малейший шум.

Религия

Напоминаю Вам, что, хотя нашей официальной религией остается коржибскизм[4], к католикам проявляется терпимость — если только не будет петь мерзкий отец Дюран. Если же все-таки он будет петь, стреляйте в толпу, и чтобы раненых не оставалось!

Игрушки

По-прежнему категорически запрещены:

Атомные бомбы

Водородные бомбы

Лунные ракеты для детей

Танки более шести тонн весом.

Разрешаются ножи с лезвием не длиннее шестидесяти сантиметров, дубины, кастеты, револьверы калибром девять миллиметров и выше и другое стрелковое оружие разнообразных моделей. Если потребуется, тактично регулируйте количество.

Ясно, что очень многое я забыл и пропустил. Если до восемнадцати часов завтрашнего дня Вы не заполните пробелы, я Вас выключу. Напоминаю, что роботы не спорят.

Главный инженер,

комиссар Старого Парижа

Борис Виан

Нильс Нильсен. ПОГОНЯ

— Умные и трудолюбивые стальные муравьи, — воодушевленно говорил профессор Макгатри, — вот что они такое! Когда их станет много, никому не взять над ними верх, ни в войне, ни в работе. Потому я и назвал пробный образец “Муравьем”. От него произойдут миллионы точно таких же, и они расползутся по всей земле на благо человека! Нынешние горы они превратят в плодородные долины, будут добывать уголь, орошать пустыни, побеждать в войнах, осваивать для людей далекие планеты. Они, мой друг, будут творить настоящие чудеса!

Макгатри, профессор кибернетики Эдинбургского университета, расхаживал взад-вперед по гостиной; его круглое брюшко покачивалось в такт шагам.

Жена профессора Урсула сидела в кресле и следила за мужем кротким, слегка встревоженным взглядом.

— Но, Малькольм…

Голос ее немного дрожал, однако свести мужа с небес на землю было необходимо — кроме своих машин, он ни о чем не хотел знать!

— …не могут ли они стать опасными для людей? — договорила она. — Я хочу сказать только, что… вид у этих тварей — ну, тех, что у тебя в подвале — не очень привлекательный.

— Не очень привлекательный? — Возмущенный, он потер лысину. Глаза его засверкали. — О, эти женщины! “Муравей” ни красивый, ни безобразный, ни добрый, ни злой — внешний вид его не говорит ни о чем вообще! Это всего-навсего машина — самоуправляемый, самовоспроизводящийся и самовосстанавливающийся робот!

— Да, дорогой, — ласково сказала Урсула, понявшая не более половины сказанного, и страдальчески улыбнулась.

Однако профессор уже остыл. Шаркая, он подошел к окну и устремил задумчивый взгляд на безрадостный ландшафт Шотландии, освещенный красноватыми лучами заходящего солнца, — на унылые болота и тоскливые, покрытые вереском пустоши между гранитными отрогами хребта Бен-Аттоу и морским побережьем у Моурей-Ферса. Это мир, которого чурались люди, если не считать неграмотных старых пастухов, сухих и жилистых; им чудеса молодого третьего тысячелетия были глубоко безразличны, они едва поднимали головы, когда по небу в сгущающихся сумерках проносились, оставляя огненный след, пассажирские ракеты, летящие откуда-нибудь с Тихого океана в лондонский аэропорт Хитроу.

Но профессора Макгатри безлюдье этих мест очень устраивало. Два года тому назад по его желанию сюда перенесли при помощи летающего воздушного крана его дом. Вместе с домом, похожим на огромную пластиковую слезу, перекочевала и оснащенная всем необходимым лаборатория. С тех пор он и Урсула спокойно жили здесь вместе со своими детьми, одиннадцатилетними близнецами Робертом и Лилиан. И каждый день, уйдя с головой в какой-нибудь из своих хитроумных кибернетических проектов, он что-то рассчитывал и мастерил у