Звучит легко и просто. Все обговорить и заключить контракт.

А что, если идея не такая уж безумная? Подумай об этом, Халли. Вы с Илаем стали лучшими друзьями, когда вам было по четыре года. Он с тобой с тех пор, когда у тебя даже сисек не было. Это он купил тебе первую упаковку тампонов.

Неужели предложить ему лишить меня девственности такое уж безумие? Он может научить меня любить свои странности и считать их сексуальными. Он и правда знает меня лучше, чем кто угодно на этой планете. Мы всегда обращались друг к другу за помощью, если это было нужно.

Но он наверняка подумает, что я чокнулась. Да, точно подумает. Я и сама думаю, что не в себе.

Застонав, я утыкаюсь лбом в блокнот, из моей груди вырывается глубокий стон. Он точно откажется, да?

Да, определенно.

Это будет странно, потому что мы очень близки, но в этом есть и свои плюсы. Придется постараться, чтобы его убедить, но я не хочу, чтобы он согласился, потому что я его упросила. Он же мой лучший друг.

Умный, немного чудаковатый и занудный лучший друг.

А что, если я правда составлю полноценный контракт? Изложу все кратко и по существу, как он любит.

Техники убеждения пригодятся в любом случае, но, если я составлю контракт, есть хотя бы шанс, что он его посмотрит. Илай знает, что я его люблю исключительно как друга и наши отношения строго платонические, но… с другой стороны, раз уж он мой друг, то, возможно, не откажет мне в помощи. Многие занимаются сексом без особой друг к другу привязанности.

Наконец, Илай – отличный учитель. Он подрабатывает ассистентом. Он мог бы и меня поучить – научить меня заниматься сексом.

Конечно, это самая безумная из всех моих идей, и во всем можно винить алкоголь, но вот она я – сижу за столом и рисую в блокноте маленькие красные сердечки. Я пишу первый пункт контракта:

1. Возьми меня и лиши меня девственности…

* * *

Меня трясет.

Руки дрожат. Я выскальзываю из спальни и бреду по темному, тихому коридору.

Я собираюсь совершить самую глупую и безрассудную вещь в мире. Полное безумие. Последние минут десять я изо всех сил себя отговаривала. Но вот я здесь, с дурацкой бумажкой в руке. Эта дурацкая бумажка изменит все, и я сама не знаю, что по этому поводу чувствую.

Боже, о чем я только думала? С чего прошлая я полчаса назад вообще решила, что это даже отдаленно хорошая идея?!

Я все еще могу покончить с этим – выбрасываю листок в мусорное ведро и забываю об этом навсегда.

Нет уж. Мы так не сделаем, Халли. Мы зашли слишком далеко, назад дороги нет.

Иначе я окажусь в той же точке, где была до этого: ужасно зажатая, в поисках уверенности к себе. С желанием стать той, на которую оборачиваются все парни в комнате, но переживающей одну неудачу за другой.

Полный провал.

В конце-то концов, скажет «нет» и все. И если это произойдет – притворимся, что этого никогда не было.

– Перестань отговаривать себя и давай уже с этим покончим, – уговариваю я саму себя, как будто что-то поменяется, если я озвучу эти мысли. Я тяжело вздыхаю, встряхиваю руками и ногами одновременно, чтобы сбросить напряжение. Ни капельки не помогло.

Я слышу журчание воды в нашей общей ванной, и у меня в животе все сжимается.

Тихо, на цыпочках, я прокрадываюсь к двери в спальню Илая и стучу. Никто не открывает. Я вздыхаю. Я так долго собиралась с мыслями, и все зря…

Вспомнила! Он же сказал, что пойдет в душ.

Идеально. Мне даже не придется видеть его лицо, когда он мне откажет, и я не сразу умру от смущения.

Я делаю еще один глубокий вдох и возвращаюсь к ванной. Из-за двери доносятся только звуки включенной воды.

Ну, сейчас или никогда.

Я вдруг пожалела, что у меня при себе нет шотика текилы. Я бы обошлась даже без лайма и соли, если бы это помогло мне хоть чуточку осмелеть. Я хватаюсь дрожащей рукой за холодную ручку, открываю дверь и проскальзываю внутрь.

Для нас это нормально. Мы дружим уже целую вечность и настолько близки. Разделенные шторкой для душа, мы обычно обсуждаем как прошел день и всякую всячину.

– Илай, это я. Ну конечно, кто еще, – смущаюсь я. Я мысленно пинаю себя, делаю еще один глубокий вдох и выпаливаю: – Я хочу тебя кое о чем спросить, и я знаю, что это прозвучит совершенно безумно, и, пожалуйста, не отвечай, пока я не закончу, потому что иначе мне не хватит смелости закончить, – повернувшись на пятках и проведя рукой по вьющимся волосам, я расхаживаю по небольшой ванной. – Мы с тобой знакомы почти всю жизнь, так? Нам было по четыре года, когда мы впервые встретились. Мне кажется, нет ничего, что бы мы с тобой не делали вместе.

Ты мой лучший друг, и то, о чем я тебя собираюсь попросить, наверное, самая бредовая вещь, которую я когда-либо и кому-либо говорила. И для меня это правда безумно, а я ведь веду подкаст про пришельцев и теории заговора! Но это еще хуже. Помнишь, как-то раз мы разговорились на крыше о том, что я не хочу быть белой вороной? – остановившись, я тяжело вздыхаю и раздраженно прижимаю руку ко лбу. Я ушла от темы и говорю сама с собой, еще и хожу туда-сюда. Скоро пол протрется.

Впервые с тех пор, как я переступила порог, я поднимаю взгляд на занавеску для душа. Над душевой кабиной горит лампочка.

Силуэт Илая просвечивается через шторку. Я вижу очертания его тела, и у меня отвисает челюсть.

Я опускаю глаза ниже и ниже… и вижу его член.

Настоящий.

Господи. Боже. Боже. О мой Бог. Боже мой!!

Это же… он же… он что, размером с банку «Принглс»?

Халли, ты идиотка. Это ужасная идея. И как ты хочешь лишиться девственности с… этим?

Да меня после такого на скорой увезут!

Я делаю глубокий вдох и зажмуриваюсь в попытке успокоить нервы. Я просто в шоке. После того, как я увидела его… аппарат… я уже не так уверена.

Но вместо того, чтобы поджать хвост и улизнуть, я думаю о Вив. Она, наверное, сказала бы: «Соберись и действуй, тряпка. Жизнь слишком коротка, чтобы желеть о несделанном».

И это единственная причина, по которой я заставляю себя продолжить. Конечно, отведя