– Прокурор? – подскочил Артем. – Какого черта!

Клюева быстро написала на бумажке несколько слов и протянула ее Брагину. Тот взял листок и прочитал: «Это наш сотрудник. Не волнуйтесь. Он знает, как поступить». Не успел Артем перевести дух, как в кабинет вошел стройный мужчина и строго сказал:

– Я прокурор. Кто меня искал?

– Уважаемый Александр Семенович, к вам пришла Анна Сергеевна, – объявила Мария Алексеевна.

– Посторонним надо покинуть кабинет, – распорядился «прокурор».

Адвокат поманила Артема.

– Что происходит? – стараясь говорить спокойно, спросил Брагин в коридоре.

Клюева тронула его за локоть.

– Понимаю вас, как никто другой, ведь моя мама тоже под конец жизни страдала слабоумием. Я сразу поняла проблему, как только Анна Сергеевна начала рассказывать свою историю. Она заявила, что не убивала мужа. Она убежала, когда супруг на нее пистолет навел, а сосед, милиционер, ей не поверил, составил бумагу о суициде Плотникова. Но Юрий не мог с собой покончить, его кто-то лишил жизни, надо искать преступника, чтобы обелить Анну Сергеевну. Усопший теперь ее в покое не оставляет, является по ночам, ищет справедливости.

– Кто и куда является? – опешил Артем.

На лице Марии Алексеевны возникло выражение сострадания.

– Супруг Анны Сергеевны, как я поняла из ее сбивчивых речей, был не простым человеком, и его кто-то застрелил. Сейчас мертвец после полуночи приходит к вдове и требует найти убийцу.

Брагин изобразил удивление.

– Все было не так! Юрий Николаевич застрелился, мама нашла его тело, у нее произошел нервный срыв. Одного не пойму: зачем она к вам-то поехала? Откуда адрес взяла?

Мария Алексеевна села на подоконник.

– Я задала Анне Сергеевне тот же вопрос. Она пояснила, что очень испугалась, когда муж впервые явился ей во сне, и пошла посоветоваться с соседкой Ангелиной, та медиум.

– Мать поддерживает отношения с живущей рядом теткой? – изумился Брагин.

– Так получается из ее слов, – кивнула адвокат. – Ангелина вызвала дух покойника и…

– Сил нет слушать этот бред! – простонал Брагин.

– Они решили, что Анне Сергеевне нужно ехать к адвокату. Тот найдет убийцу Юрия Плотникова, и призрак перестанет тревожить вдову, – договорила Клюева.

– У идиоток в голове вместо мозгов мочалка, – разозлился Артем. – Убийц ищет полиция!

– Обе женщины пожилые, – встала на защиту старушек Мария Алексеевна, – любят криминальные сериалы, а сейчас как раз показывают фильм про защитника, который, желая спасти клиента, работает заодно детективом. У Ангелины была визитка нашей конторы, Анна Сергеевна ее взяла и отправилась в путь, попала ко мне, я сегодня дежурю. Не ругайте маму, она не виновата, это старость. Ей необходим постоянный уход, надо нанять компаньонку. В противном случае Анна Сергеевна продолжит бродить по соседям, рассказывать им всякую чушь. Может звонить вашим друзьям, коллегам, и вы попадете в щекотливое положение – придется всем объяснять, что ваша мать не совсем нормальна. Поверьте, я через это прошла. Очень неприятно, но куда деваться, сначала мама о вас заботилась, теперь черед сына обеспечить ей счастливую спокойную старость.

Артем поблагодарил Клюеву за участие, повез мать домой и разволновался еще сильнее. Всю дорогу Анна Сергеевна твердила про Юрия Николаевича, который хочет справедливости, припевом повторяя фразу: «Я его не убивала, теперь точно вспомнила! Просто убежала, когда муж пистолет достал!» Похоже, адвокат права, у матери неожиданно съехала крыша, одну ее оставлять нельзя, она перебаламутит соседей, по дому поползут сплетни.

И Брагин принял решение поместить мать в пансион, где живут пожилые люди, неспособные самостоятельно себя обслужить.

– Это не муниципальный дом престарелых, – оправдывался он сейчас, – не убогое место, где издеваются над стариками, не приют для бедных, а частное заведение с прекрасными условиями. Мама живет в просторной отдельной квартире на всем готовом, там отличное питание, бассейн, библиотека, парк для прогулок. Все хорошо… кроме цены, которая ощутимо бьет по карману.

Артем замолчал, и Макс толкнул его в бок.

– Договаривай.

Брагин опустил голову.

– Понимаете теперь, почему я испугался, когда отец Маргариты решил познакомиться с моей матушкой? Не знал, как поступить, но, видно, кто-то мне на небесах ворожит – Леонид Мартынович скоропостижно умер. Через неделю после его похорон я сказал Рите, что моя мать тоже скончалась. Невеста, потрясенная смертью своего отца, произнесла приличествующие случаю слова и тут же забыла о незнакомой старушке. А на мои плечи тяжелым бременем упали ежемесячные платежи. Я неплохо зарабатываю, однако отдавать каждое тридцатое число внушительную сумму накладно. Но я выкручивался и даже успокоился, в пансионе мать может нести любую чушь, ничего из ее слов за пределы заведения не вытечет. Мы с Ритой поженились, я был счастлив, считал, что все устаканилось. У нас с Маргаритой прекрасные отношения, супруга стала успешным бизнесменом, я тоже не нищий, мы уважаем друг друга, хотим завести детей. Ну да, я солгал Рите про смерть мамы, но сделал это ради нашего общего блага. А Анна Сергеевна прекрасно устроена. Я хороший сын и отличный муж – позаботился о душевном спокойствии Риты и о комфорте для матери. Казалось, все прекрасно. И вдруг три недели назад подходит ко мне Владимир, официант, и протягивает конверт.

– Официант? – повторил я.

Артем оперся локтями на колени.

– Я человек привычек, обедаю в одно и то же время в кафе неподалеку от офиса, там вкусно и недорого кормят. О том, что с двух до трех я бываю в «Синей рыбке», знают все сотрудники, но они меня не беспокоят, знают – я люблю трапезничать в одиночестве. Мне действительно не нравится, когда приходится с кем-то болтать во время еды, предпочитаю в это время читать книгу. Поэтому никто ко мне в компанию не навязывается, на мобильный не звонит. Обед – мой отдых. До четырнадцати и после пятнадцати я доступен для всех, решаю массу вопросов, но этот час только мой. И вдруг подошел Владимир со словами: «Для вас оставили письмо». На конверте не было никаких надписей, внутри лежала флешка.

Артем опять прервал рассказ и посмотрел на Макса.

– Покажи Ивану, – кивнул Воронов.

Брагин вынул из сумки тонкий ноутбук, открыл его, повернул экраном к нам с Максом, и я услышал звуки, которые мой отец, писатель Подушкин, называл «загробными». Павел Иванович часто ходил в консерваторию, а еще у него было развито чувство юмора. В советские годы композиторы, создававшие музыку для кинофильмов, частенько использовали два приема: если нужно было подчеркнуть тревожность эпизода, за кадром раздавалось нечто смахивающее на скрежет, а когда погибал главный герой, принималась рыдать скрипка и женские голоса выводили: «А-а-а-а». Первую мелодию папенька окрестил загробной, вторую именовал хором советских ангелов.