ткани ее любимого бирюзового цвета, которую украсил золотыми шнурками с кисточками. Он раскошелился на груду новых, волшебно мягких подушек. А еще – купил резиновую печать в виде слона, и как-то раз, вскоре после переезда, они провели целое утро, делая оттиски крохотных золотых слоников по всему изголовью ее кровати.

И все потому, что когда они гуляли по старинному особняку Национального фонда, она вскользь восхитилась тамошней кроватью с балдахином, и он это запомнил. Она любила опускать балдахин, отгораживаясь от внешнего мира и оставаясь наедине со своими мыслями. Эл застелил пол пушистыми бирюзовыми коврами в тон, развесил вокруг книжного шкафа гирлянды с лампочками и водрузил на видное место драгоценную укулеле, на которой Фиби никогда не играла. Ее компьютер был подключен к экрану, расположенному в изножье кровати, а пульт всегда лежал на прикроватной тумбочке, чтобы она могла смотреть «Танцы со звездами», «Главного пекаря Британии» и любимые детективные сериалы когда ей заблагорассудится.

Эл вложил в эту комнату слишком много денег и сил. Остальному дому придется подождать.

Сегодня днем он вернулся домой позже обычного – и то лишь для того, чтобы сообщить Фиби, что ему снова нужно уйти. Из-за небольшого ДТП с участием какой-то грубиянки за рулем «Пежо» требовалось отвезти машину в ремонт.

Фиби вздохнула. Придется ей заново привыкать к одиночеству. Увы, с того момента, как Кэрол Блейк забрала у нее выдренка, от «эффекта выдры» не осталось и следа. Лишь тупое, ноющее чувство внизу живота. Она полежала в постели, уставившись в потолок. По крайней мере, когда ты одна, тебе не нужно ни перед кем притворяться. Ты можешь быть сколько угодно жалкой, и никто об этом не узнает.

Идея переезда сначала окрылила ее, и она искренне верила, что в Девоне, хоть это и не стопроцентная Нарния, все изменится к лучшему. Но оказавшись здесь, она не могла отделаться от ощущения, что хоронит себя заживо.

Она сбросила обувь, забралась на кровать и схватилась за телефон. Игнорируя резонные протесты своего внутреннего голоса, она заставила себя пройти онлайн-тест на уровень счастья. Ее результат составил три балла из десяти возможных. Хотя вопросы были ужасно глупыми. Как часто вы выходите на улицу? (Редко.) Как часто вы общаетесь с друзьями? (Почти никогда.) Сколько времени вы уделяете своим хобби? (Почти не уделяю.) Строите ли вы планы на будущее? (Нет.)

Фиби прекрасно знала, что ей нельзя зацикливаться на своих переживаниях. Этот порочный круг неизменно утягивал ее в трясину глубочайшей жалости к себе. Нет, если она постарается, то еще сможет стать здесь счастливой. Хотя бы ради своего отца.

Наконец она услышала, как открылась входная дверь, а затем Эл, насвистывая, завозился на кухне. Некоторое время спустя на лестнице послышались его шаги. К тому моменту, когда он просунул голову в дверь, Фиби уже нацепила на лицо дежурную улыбку. С собой он нес две кружки кофе, и это немного приподняло ей настроение. Жизнь всегда казалась гораздо терпимее после ударной дозы кофеина.

Фиби взяла у него кружку, обхватила ее ладонями и подождала привычного вопроса.

– Как ты? – поинтересовался Эл.

– Совершенно корпулентно, спасибо, – ответила она без малейшей запинки. – А ты?

– Весьма миксолидийски.

Фиби обожала отца за то, как легко он соглашался на ежедневные словотворческие хулиганства в разговорах с ней. Видимо, правду говорят, что у людей, живущих вместе, со временем возникают свои особые ритуалы в общении, со стороны кажущиеся странными.

– Как там твоя машина? – спросила она.

– Ремонт займет некоторое время. Придется пока поездить на арендованной. Есть новости о выдре?

– Пока нет.

Они оба многозначительно посмотрели на ее телефон, но тот упрямо молчал.

– Что ж… Хочешь, посмотрим «Шерлока», чтобы развеяться?

– Хороший план.

Фиби приподнялась на подушках и включила телевизор, нажав кнопку на пульте. Эл поерзал в кресле, устраиваясь смотреть сериал вместе с ней.

Ей действительно было необходимо переключить внимание на что-то отвлеченное, и Шерлок Холмс мог справиться с этой задачей, как никто другой. Фиби любила «Профессора Т.», «Молодого Морса», Пуаро и Хэтти Уэйнтропп, но никто – никто – и близко не шел ни в какое сравнение с Холмсом. Она видела все его экранные воплощения, от Бэзила Рэтбоуна до Бенедикта Камбербэтча, и хранила полное собрание рассказов о знаменитом сыщике в аудиоформате.

Пока они смотрели сериал, Эл то и дело врывался в мерный ход детективного расследования с комментариями вроде: «Ох, жуть-то какая. Кажется, я начинаю вспоминать эту серию. Но, хоть убей, не помню, кто убийца».

Фиби относилась бы терпимее к отцовским ремаркам, если бы он озвучивал их в более подходящие моменты, а не выбирал, как нарочно, самые драматичные и ключевые для сюжета сцены, чтобы поделиться своими наблюдениями.

– Ты догадалась? – обернулся он к ней, когда серия закончилась.

– Ага.

– Умница. Я вообще не на того думал, – сознался Эл.

Фиби пересматривала сериал столько раз, что знала большинство сюжетов наизусть. И даже если какая-то деталь ускользала из ее памяти, она приучила свои шестеренки крутиться в такт с шестеренками Шерлока и поэтому могла разгадать почти любую загадку без особых усилий.

Лишь иногда, когда хитросплетения оказывались сплетены особенно хитро или ей было сложно сохранять ясность ума, Фиби не удавалось распутать клубок тайн. Ее огорчало, когда такое случалось. Брат и сестра называли ее главной интеллектуалкой в семье. По иронии судьбы, высшее образование сейчас получали они, а не Фиби.

Она взяла телефон Эла, лежащий на кровати, и вяло пролистала последние фотографии. На большинстве из них были запечатлены доставленные посылки.

– Если бы я была Шерлоком Холмсом, я бы столько всего могла узнать из этих фотографий.

– Например? – поинтересовался он.

– Например… ну хотя бы вот. – Она показала ему фотографию, сделанную в доме мистера Крокера. На ней не было видно почти ничего, кроме самой посылки, которую мистер Крокер держал в руках. На заднем плане в самом низу снимка торчал уголок левой ступни в темно-зеленых носках и без обуви. Также в кадр попал небольшой участок крыльца и самый краешек стоявших там резиновых сапог. – Я могу сказать тебе, что у этого человека есть куры.

Эл изумленно уставился на нее.

– Что? Как ты догадалась, чертовка? – Он был уверен, что не упоминал об этом в разговоре.

– Ты действительно ничего не замечаешь?

Он потер рукой лоб.

– Нет, я никогда не отличался наблюдательностью. И в кого ты только такая уродилась… – Он сник. На мгновение между ними повисло молчание. Оба знали, что внимательность она унаследовала от матери.

– Все дело в деталях. Видишь? – Фиби ткнула пальцем в фотографию. –