сначала ту, что была в форме шляпки, потом в виде бутона розы и, в конце концов, остановил выбор на алом сердечке.

Купить кольцо оказалось делом самым простым. А вот где и как его преподнести, чтобы это было романтично, трогательно и не банально? Никита перерыл весь интернет, но ничего из того, что там предлагалось, ему не нравилось. Всё слишком помпезно и вычурно, а хотелось интима и нежности. Решение пришло неожиданно просто — с голосом Аллы Пугачёвой. «Речной трамвайчик тихо встал у сонного причала», — доносилось из-за стены. Соседская девчушка была страстной поклонницей великой артистки эстрады.

Обычный апрельский денёк затихал неспешно и величественно. Чёрные краски ночи настырно сгущались над Москвой-рекой и от этого набережная, искря золотым ожерельем огней, казалась изыскано нарядной. В баре теплохода «River castle» собирался народ, кому-то хотелось выпить, кому-то послушать живую музыку, для Никиты этот вечер был решающим.

Лера с удовольствием потягивала коктейль, что-то щебетала и хихикала. Никита взглянул на часы.

— Я отлучусь на минутку.

— Ты куда? — Красотка недовольно округлила серые глазки.

— Я быстро.

Не успела Лера рассердиться, как Никита вновь появился рядом, протягивая ей куртку.

— Пойдём на палубу.

— Зачем?

— Здесь душно, подышим свежим воздухом.

— Здесь тепло, а там холодно, — заупрямилась девушка. — Я не хочу.

— Ну пойдём, Лера. Это сюрприз.

— Сюрприз? — заинтересовалась красотка и взяла куртку из рук друга. — Ну хорошо.

На палубе действительно было прохладно, но зато без посторонних свидетелей, а значит всё пройдёт по задуманному плану. Никита пощупал нагрудный карман куртки, где лежало красное бархатистое сердце с золотым колечком внутри.

— Зачем ты меня сюда вытащил, — недовольно пробурчала Лера, заглядывая через поручни и всматриваясь в водную гладь. — Ты же знаешь, как я боюсь глубины.

— Зато отсюда можно посылать сигналы в космос, а потом наблюдать, как под мостом тянется созвездие Рыб, отражая вечность.

— Это под каким таким мостом ты увидел созвездие Рыб?

— Мостом под названием Млечный путь.

— Ну ты и романтик, Никитка, — улыбнулась Лера и поёжилась, — но всё равно пошли отсюда, тут холодно и немножко страшно.

В эту минуту дверь открылась. На палубу вышел высокий худой мужчина, держа в руках скрипку. Порыв ветра подбросил длинные кудрявые пряди. Мужчина прошёл к бортику, положил одной рукой инструмент на плечо, зажал его подбородком, другой вскинул вверх смычок и нежно опустил на струны. Пространство заполнилось знакомой мелодией. Музыка, создаваемая движением смычка, разливалась в пространстве ночи.

— Титаник?! — Лера нервно рассмеялась. — Что дальше? Мы пойдём ко дну? Нет, ты точно решил меня доконать. Если что, я плавать не умею.

Девушка недовольно отвернулась и с опаской вновь стала разглядывать мутную поверхность воды.

— Лера, я только хотел сказать, как сильно я тебя люблю. — Заготовленная речь вылетела из головы. Понимая, что всё испортил, парень спешно опустился на одно колено и, протягивая красное бархатное сердечко, взволнованным голосом произнёс: — Я прошу твоей руки.

— Рука!!! — истошно закричала девушка, вцепившись в металлический поручень так, что костяшки пальцев стали белыми. Музыка оборвалась, как будто в одночасье лопнули все струны.

— Что с тобой? — растерянно спросил Никита.

— Там рука! — Леру трясло.

Поднявшись с колена, парень заглянуть через перила. В борт теплохода упирался обрубок человеческой руки.

Глава четвёртая

Бывают такие дни, когда даже фотоэлементы на дверях на тебя не реагируют. А все возможные препятствия на свете выступают против тебя единым фронтом. Сегодня был именно такой день. Как не торопилась Лена, весь мир был настроен ей мешать. В результате в кабинет Махоркина Рязанцева влетела в пятнадцать минут десятого, когда основной состав был уже в сборе. В кабинете пахло кофе. Трое мужчин молча потягивали из кружек ароматный напиток.

— Опаздываете, Елена Аркадьевна, — не зло пожурил Махоркин. — Хотя вы не последняя — ждём ещё Волкова. Кофе будете?

— Буду, — выдохнула Рязанцева, утомлённая утренним невезением. Горячий напиток моментально вернул настроение. — А можно мне фотографии с места происшествия пока глянуть?

— Их Волков должен принести. Предупреждаю сразу — то, что вы увидите, может шокировать. — Махоркин допил кофе и спрятал чашку в тумбочку. — Хорошо, что я вас вчера не пустил, хоть спали нормально. А мне вот всю ночь кошмары снились. Но не будем терять время, давайте составим картину преступления. Елена Аркадьевна, вам — главному нашему аналитику, хочу предоставить такую возможность.

— Спасибо за доверие, Александр Васильевич. Хоть чем-то я могу быть вам полезна, — съязвила Лена.

— Вы зря на меня обижаетесь, — попробовал оправдаться Махоркин. — Вы это поймёте, когда увидите фотографии.

— Хорошо. Давайте предположим, как это могло быть. Вечером двадцать пятого апреля Лебедева приехала к матери в Починки, пробыла у неё полчаса и поспешила назад домой, хотела выспаться перед премьерой. По дороге на станцию на неё кто-то напал, затащил в лес, изнасиловал, потом убил… — Лена повернулась к Махоркину. — Или наоборот?

— Это только Волков сказать может. — Махоркин посмотрел на часы. — Скорей всего Лебедева сопротивлялась, и насильник сначала её убил, а уже потом изнасиловал.

— Что-то мне подсказывает, что так и было. Ярость, с которой он наносил ножевые ранения… правда, я могу судить только по вашим рассказам, так как на месте преступления не была, — не удержалась от упрёка Рязанцева, — говорит о многом. Вряд ли он бы стал уродовать её уже после того как изнасиловал, хотя…

— Ну для расследования это большого значения не имеет, — вставил Махоркин.

— Имеет. Нам необходимо составить психологический портрет убийцы. Узнать мотивацию. Кто это был? Случайный человек, маньяк, фанатичный поклонник, псих-одиночка? Специально ли он выслеживал Лебедеву или жертвой могла стать любая девушка, прогуливающаяся поздно вечером одна в глухом месте. Если мы это определим, то сможем сузить круг поиска.

— Заждались? — В дверях показался красный козырёк. — Хорошо устроились, кофе распивают.

Махоркин открыл, было, рот, чтобы выговорить Волкову за опоздание, но передумал. Всё равно это не возымело бы результата, а время будет потеряно.

— Фотографии принёс?

— Вот не гостеприимный ты, Махоркин. Злой. Может, я тоже кофю хочу.

— Остыло, пока ты добирался.

— Да ладно. Вот ваши фотографии. — Долговязый судмедэксперт вынул из папки стопку снимков и протянул Махоркину.

— Давайте уж мне. — Лена выхватила фото и впилась в них глазами.

Махоркин был прав — вглядываясь в то кровавое месиво, где должно быть лицо женщины, Лена почувствовала лёгкое головокружение.

— А вот предварительное заключение экспертизы. — Волков достал из той же папки сложенный вдвое лист бумаги.

— Уже? — удивился Котов.

— Ну пока тут некоторые кофеи распивают… — Волков многозначительно посмотрел на Махоркина, — мы — работники интеллектуального труда, делом занимались.

— Ладно, говори уж, не тяни.

— Зачитаю главное. — Судмедэксперт развернул лист и с выражением продекламировал: — Смерть