– А как еще?

– Действительно, а как еще. Цветы дарил?

– Оставлял на коврике перед дверью.

– Коврик у пенсионера, что ли, спер?

– У него был прикольный, с сердечками.

– Серенады пел?

– Врубил вчера музон по полной программе. Грымза участкового вызвала.

– Марь Ванна?

– Угу.

– Слушай, а ты дарил самую яркую звезду?!

– Не-а. А как это?

– Я тебе сейчас расскажу. Можно даром подарить, а можно по сертификату…

В этом дворе подростки меня часто принимали за свою, даже здоровались. Да и выглядела я моложе своих лет, понимала их хорошо. Наверное, так и осталась в душе подростком. До сих пор верила в искренность и чистоту первой любви. И они это чувствовали. Возможно, я бы еще дольше продержалась, если б не редакционное задание. А так меня словно окунули в холодный омут. Разумеется, я не шла по жизни с закрытыми глазами, просто то, что происходило с другими, меня мало касалось или не касалось вообще. А сегодня случилось что-то, и я поняла: детство давно прошло, и юность ушла безвозвратно, и стою я перед распахнутыми воротами в ад или рай и боюсь пройти дальше. А в спину толкают следующие опоздавшие. Один шаг в бездну и…

– Передавай привет Томе, – подмигнула я парню, садясь в такси.

– Угу, – пробасил он ломающимся голосом. – Как только, так сразу.

Молодец. Проводил, в такси усадил, настоящий кавалер, повезло Тамарке. Наверное, у них еще ромео-джульетовский период влюбленности. Хорошо быть беззаботным дитем!

Так, я что, поверила в большую и чистую любовь? Как с этим быть?

Дома я в темноте прошла на кухню, щелкнула выключателем и проверила плиту. Она блестела. Вот могут же, когда захотят! Так же тихо зашла к себе и закрылась. Разделась перед зеркалом, проверяя, не осталось ли на моем лице следов разочарования от сегодняшнего вечера. Но из зеркала на меня смотрела симпатичная мордашка, озабоченно морщившая брови. Нужно что-то написать. Нужно. Только что? Обычно я писала по ночам, когда дом затихал и погружался в сон. Стучала по клавиатуре, вторя звукам из соседней комнаты. Но сегодня у Жорика было тихо. Умаялся, бедный, приводя в порядок вверенное нам хозяйство. Да и писать мне было нечего, завтра что-нибудь придумаю и напишу. Время еще есть.

Кстати, завтра нужно все-таки заехать и забрать у Овечкина фотографии из свадебных салонов. Визуализация меня обычно очень хорошо вдохновляла.

Я разделась и легла в постель. Как назло, в окно принялась светить полная луна, будоража мое воображение. В голову полезли дурацкие мысли. Например, что Жорик не стучит потому, что готовится к лунному походу по крыше! В прошлое новолуние мы его оттуда снимали с Леонидом Парфеновичем. Правда, Жорик успел добраться только до чердака, который оказался заперт на два замка. Буду надеяться, что сегодня он тоже далеко не уйдет. Или уже ушел?!

Я постучала в стенку три раза.

Жорик ответил стуком. Тоже три.

Так мы желали друг другу доброй ночи.

Держится, это хорошо. А я очень хочу спать, это плохо.

С другой стороны, ну не нянька же я ему…

Утро уныло окрасило мое существование скорбными воспоминаниями о прошлом дне. И ладно бы Олег испортил мне вечер, так нет ведь, я поехала и испортила его Софочке! И что я там вытворяла у нее на лестничной клетке?! Выпила ведь всего три бутылки пива! Наверное, от голода развезло. Стыдно вспомнить. Перебудила соседей, вовлекла в никому не нужную беседу. Впрочем, после неудачного свидания мне требовалось выговориться и послушать кого-то еще, кроме себя. Мучимая остатками совести, благополучно заткнувшейся после холодного душа, я позвонила тетке. Софочка ответила довольно бодрым голосом, по позитивным ноткам которого я поняла, что зла на меня не держат ни она, ни ее новый кавалер.

– А если б я вчера повесилась?!

Во мне тут же заговорил дух противоречия, возбуждаемый вредным для характера тезисом: «День без скандала прожит зря!»

– В честь чего? – испугалась Софочка.

– Из-за своей поруганной чести, – вяло заявила я, понимая, что фантазирую слишком смело. – Счастливые несчастных рядом с собой не замечают!

– Не стони, Наталья, – прошептала Софочка. – Позже обсудим твое незавидное положение.

– Отчего это оно незавидное? – возмутилась я.

– Тебя не поймешь! Ты чего хочешь-то?

– Если бы я знала… Слушай, Сонь, а он что, еще не сбежал?!

– Если ты о Григории, – прошептала она воодушевленно, – то он на кухне готовит мне кофе. А я лежу в постели и его жду.

– Офигеть! Живут же люди! А это… как там его… предложение… в силе?

– Да, дорогая, он повторил его сегодня три раза!

– Он что, попугай? А ты проверила его паспорт? Вдруг там стоит штампик о его неполном психическом соответствии норме? Или отметина с другой женской фамилией?

– Не завидуй!

– Хорошо, – вздохнула я, – не буду.

– Я тебе после обеда перезвоню.

И она повесила трубку.

Мне кофе в постель ждать было не от кого, да и завтракать совсем не хотелось. Я оделась и выбежала из квартиры, стараясь не нарваться на раннюю пташку – Леонида Парфеновича.

«Пыжик» завелся с привычным урчанием и бульканьем, но больше о сервисе я не думала. Разбавлю топливо новым бензином, погазую на горке, и он перестанет выделываться, решила я и направилась к фотографу домой, надеясь застать его там до работы.

Честно говоря, я не люблю лифты. Как-то раз мне, когда я была ведущей колонки ЖКХ и благоустройства, пришлось освещать мероприятие по проверке городского вертикального транспорта, в котором принимали участие спасатели, пожарные и жилищники. Суть проверки заключалась в том, что они осматривали лифты многоэтажек и озвучивали вслух неутешительные выводы, вроде того, что если, не приведи Господь, что-то случится, остаться в живых сумеют только жители нижних этажей. Я не паникерша, но панике поддалась и больше года на лифтах не ездила. В результате чего едва не заработала одышку. Я и сейчас с опаской подходила к лифту, но пешком взбираться на четырнадцатый этаж не рискнула.

Нажала на кнопку допотопного сооружения, сунула голову в раскрытые двери, убедилась, что кабина пустая, и зашла в нее. И только собралась ткнуть пальцем в символ четырнадцатого этажа, как ко мне шагнул какой-то тип с недовольным выражением красивого лица. Если бы я не засмотрелась на это лицо, то стопроцентно бы вышла! Я никогда не езжу в лифтах с незнакомыми мужчинами. Но тут замешкалась и отдала инициативу в мужские руки.

И, разумеется, произошло то, чего не должно было со мной произойти никогда, если бы я оставалась верной своим жизненным принципам.