– Что за очаровательная крошка, – умилялись они. – И такая учтивая! – С этими словами меня гладили по голове, будто дрессированную болонку.

Иногда мне было так одиноко, что я боялась рассыпаться в прах и без следа рассеяться по свету под дуновением ветерка.

Иногда мне казалось, будто я экспонат в коллекции мистера Локка с табличкой: «Январри Сколлер, 57 дюймов, бронза; назначение неизвестно».

Поэтому, когда он предложил поехать с ним в Лондон – при условии выполнения всех его требований как Божьих заповедей, – я с таким воодушевлением ответила «Да!», что даже мистер Стерлинг вздрогнул.

Действие доброй половины моих любимых рассказов и низкосортных романов разворачивалось в Лондоне, поэтому я знала, что меня ждет: темные туманные улицы, по которым бродят оборванцы и злодеи в шляпах-котелках; здания, покрытые пятнами копоти и нависающие над тобой во всем своем мрачном великолепии; безмолвные ряды серых домов. Смесь «Оливера Твиста» с рассказами о Джеке-потрошителе и щепоткой «Сары Кру».

Может, какие-то районы Лондона и впрямь так выглядели, но город, который я увидела в тысяча девятьсот третьем году, оказался почти полной противоположностью моих ожиданий: шумный, яркий и многолюдный. Едва мы сошли с поезда Лондонской и Северо-Западной железной дороги на вокзале Юстон, нас чуть не затоптала группа школьников в одинаковых темно-синих костюмчиках; человек в изумрудном тюрбане вежливо поклонился, проходя мимо; темнокожее семейство громко спорило о чем-то на своем языке; красный с золотом плакат рекламировал «Настоящий людской зоопарк доктора Гудфеллоу: пигмеи, зулусские воины, вожди индейцев и рабыни с востока!».

– Мы и так в людском зоопарке, черт возьми, – проворчал Локк и отправил мистера Стерлинга поймать нам такси, чтобы отправиться напрямую в главный офис Королевской каучуковой компании. Носильщики затолкали багаж мистера Локка в такси, а потом мы с мистером Стерлингом подняли все чемоданы по мраморным ступенькам, ведущим в здание.

Мистер Локк и мистер Стерлинг исчезли в полутемных коридорах в сопровождении важных с виду людей в черных костюмах, а мне велели сидеть в вестибюле на стуле с узкой спинкой, никому не мешать, не шуметь и ничего не трогать.

Какое-то время я изучала фреску на противоположной стене. Она изображала африканца, преклонившего колени и вручающего Британии корзину с каучуковой лозой. На лице африканца застыло угодливое и в то же время мечтательное выражение.

Интересно, подумала я, считаются ли африканцы цветными в Лондоне – и считаюсь ли здесь цветной я. От этой мысли по моему телу пробежала дрожь: о, как же мне хотелось стать частью какой-то большой общности, знать свое место и не притягивать любопытных взглядов. Как выяснилось, быть «совершенно уникальным экземпляром» довольно одиноко.

Одна секретарша смотрела на меня с напряженным прищуром. Этот типаж всем знаком: невысокая белокожая дама с тонкими губами, которая, судя по всему, всю жизнь только и ждет шанса ударить кого-нибудь линейкой по рукам. Я решила не давать ей такой возможности. Подскочив, я притворилась, будто услышала, что меня зовет мистер Локк, и побежала по коридору в ту сторону, куда ушел он.

Маслянистый свет лампы вытекал сквозь щелочку слегка приоткрытой двери, а дубовые панели вдоль стен жадно ловили мужские голоса и отражали их тихим эхом. Я подкралась поближе и заглянула внутрь: вокруг длинного стола, на котором мистер Локк разложил багаж, стояли восемь или девять усатых мужчин. Черные ящички были открыты, повсюду валялись мятые газеты и солома. Сам Локк стоял во главе стола и держал что-то в руках, но я не видела, что именно.

– Поистине ценная находка, господа, привезена из Сиама. Внутри, как мне сообщили, находится порошок из чешуи… Весьма мощного…

Присутствующие внимали ему с почти непристойным энтузиазмом. Казалось, мистер Локк притягивал их к себе, будто магнит. Мне почудилось в них что-то странное, какая-то общая неправильность, словно это были не люди, а какие-то иные существа, втиснутые в черные сюртуки.

Я поняла, что один из этих господ мне знаком. Я видела его на вечеринке в честь ежегодного собрания Общества в прошлом июле. Он все время держался где-то с краю и осматривал гостиную бегающими желтоватыми глазами. Это был суетливый человечек с лицом, похожим на мордочку хорька, и такими ярко-рыжими волосами, что даже чудесная краска для волос от мисс Валентайн не смогла бы воспроизвести этот цвет. Он, как и все остальные, внимал мистеру Локку, подавшись чуть вперед, но потом его ноздри вдруг раздулись, как у собаки, которая уловила неприятный ей запах.

Разумеется, я знаю, что люди неспособны учуять по запаху непослушных девочек, которые подглядывают. Да и что бы мне сделали – я ведь просто подошла посмотреть? Но было в этом собрании что-то секретное, даже запретное, а рыжеволосый человек запрокинул голову, будто и впрямь пытался поймать запах и отследить его…

Я отскочила от двери и вернулась на свой стул в вестибюле. Следующий час я просидела, аккуратно скрестив ноги, рассматривая плитку на полу и старательно не обращая внимания на недовольные вздохи и пыхтение секретарши.

Девятилетние дети многого не знают, но они вовсе не глупы. Я и раньше догадывалась, что не все находки моего отца остаются в особняке Локка. Судя по всему, некоторые из них переправляли через Атлантику и распродавали на закрытых аукционах в душных залах для заседаний. Я представила, как какая-нибудь несчастная глиняная табличка или манускрипт, украденные из родной земли, отправляются кружить по миру, сиротливые и одинокие, лишь затем, чтобы в итоге оказаться в музейной витрине, где на них будут глазеть люди, неспособные их прочесть. Потом я напомнила себе, что в особняке все равно происходит то же самое, и разве сам мистер Локк не говорил, мол, оставлять возможности нереализованными – это проявление «преступной трусости»?

Я подумала и решила: о некоторых вещах лучше молчать, если хочешь оставаться хорошей девочкой.

Я не сказала ни слова ни мистеру Локку, ни мистеру Стерлингу, когда они снова вышли в вестибюль, и потом, по пути в отель, и даже когда мистер Локк вдруг заявил, что хочет пройтись по магазинам, и велел водителю такси ехать в район Найтсбридж.

Мы вошли в универмаг размером с небольшое независимое государство, весь из стекла и мрамора. Белозубые консультанты стояли за каждым прилавком, словно улыбчивые часовые на посту.

Одна из них поспешила к нам навстречу, быстро перебирая ножками по сияющему полу, и прощебетала:

– Добро пожаловать, сэр! Чем могу вам помочь? Какая очаровательная малышка! – Ее улыбка ослепляла, но я чувствовала ее недоверчивый взгляд, скользивший по моей коже, волосам и глазам. Будь я плащом на вешалке, она бы вывернула меня наизнанку, чтобы найти ярлычок и узнать производителя. – Где вы ее нашли?

Мистер Локк поймал мою руку и покровительственно подал мне локоть.

– Это моя… дочь. Приемная, разумеется. Скажу вам по секрету, вы имеете честь наблюдать последнюю представительницу гавайской королевской династии.