Она кивнула, подняла трубку телефона, нажала на кнопку и произнесла:

— Дмитрий Мстиславович, к вам пришли из страховой.

Я переминалась с ноги на ногу и молилась, чтобы не оглохнуть от грохота, которое создавало моё собственное сердце.

Секретарша кивнула, а потом сказала:

— Хорошо.

Трубка вернулась на своё законное место.

— Проходите. Только верхнюю одежду оставьте здесь.

Я повесила пальто на спинку кресла и, оправив вспотевшими ладонями длинную юбку, снова вздохнула и на секунду замерев, кивнула сама себе.

«У меня всё получится».

Для приличия постучала в дверь и только потом вошла.

«Надеюсь, что после разговора смогу отсюда выйти», — подумала про себя, чувствуя, как подкашиваются ноги от страха.

* *

Первым делом в глаза бросился интерьер кабинета Северского – чисто мужской. Цвета монохромные, линии чёткие, поверхности большие и гладкие. Минимум аксессуаров, много света, приятный запах кожи и мужского одеколона. На стенах много грамот, благодарственных писем и дипломов.

Каблуки мои больше не стучат – пол застелен ковролином.

Бегло осмотрев пространство, я остановила свой взгляд на НЁМ.

Да, это был ОН – Мужчина с большой буквы.

Фотографии в интернете сильно преуменьшили внешние данные Северского.

Этот мужчина был необыкновенно красив – высокий, стройный и в меру мускулистый, с густыми чёрными вьющимися волосами и потрясающе яркими, прозрачными серо-голубыми глазами. Строгий тёмно-синий костюм лишь подчёркивал статусность мужчины.

Такой неотразимой внешности я не встречала никогда в реальной жизни.

«Таких мужчин не бывает. На них можно смотреть только на обложках журналов и в рекламных роликах…»

Но нет, этот экземпляр, отобранный самой эволюцией, стоял передо мной – статный, знающий себе цену и осознающий свою силу, привлекательность и значимость.

Я застыла истуканом и не могла отвести от него глаз, и была уверена, что так происходило везде, где бы Северский не появлялся.

Я нервно сглотнула и несколько раз моргнула. Сжала руки в кулаки.

Мне не понравилось, что этот человек с первого взгляда так на меня повлиял.

Нет, вы только не подумайте, что я тут готова была пустить на него слюну или растечься лужицей.

На самом деле его яркая и аристократичная внешность меня сильно напугала.

А всё потому, что такие люди обычно очень избалованны вниманием, капризны и неохотно идут на уступки или компромиссы.

«Дай-то Бог, этот окажется исключением из правил…»

— Доброе утро. Вы пришли вовремя. Похвально. Раз вы пунктуальны, то возможно, мы сможем договориться, — произнёс Северский невероятно глубоким и приятным баритоном.

Я вздрогнула и, кивнув, сказала невероятно спокойным и твёрдым тоном:

— Доброе утро, Дмитрий Мстиславович. Я тоже надеюсь, что мы с вами найдём общий язык и договоримся.

Один Бог знает, насколько трудно дались мне первые слова и только он знает, как, на самом деле, мне было страшно.

— Чай или кофе? Что желаете? — поинтересовался он дежурно.

«Лучше валерианки», — подумала про себя.

— Благодарю, но ничего не нужно, — ответила и слабо улыбнулась.

— Как хотите, — невозмутимо отозвался мужчина и указал ладонью на кресло, что стояло напротив его внушительного рабочего стола. — Садитесь. Я готов выслушать ваши доводы в пользу компании, на которую вы работаете. Надеюсь, ваше руководство пришло к правильному решению и они согласились с моими условиями.

Я села в кресло и сжала дрожащие от сильного волнения руки в кулаки, чтобы мужчина не увидел, как сильно я его боюсь…

«Боже, помоги мне…»

— Начинайте, — сказал он.

А я во все глаза смотрела на Северского и молчала. Мой язык словно приклеился к нёбу и отказывался шевелиться.

Тогда, вместо слов и сбивчивых рассказов, я сразу решила перейти к делу.

Непослушными пальцами достала из сумки диктофон и пробормотала:

— Моё имя Солнцева Светлана Михайловна. И я не из страховой компании. Простите за обман… Пожалуйста, просто послушайте эту запись до самого конца.

И я уверено нажала на кнопку «Play».

Светлана

«— Своего сына ты найдёшь в семье Северского Дмитрия Мстиславовича… Надеюсь, у тебя всё получится… Прости меня, Света. Прости за ту боль, что я причинила тебе…»

Запись завершилась и я, наконец, выдохнула. Сразу даже и не заметила, что затаила дыхание, боясь издать хоть один малейший звук.

Меня трясло как в лихорадке мелкой дрожью.

По спине медленно стекла капелька холодного пота…

Если он сейчас не поймёт меня, не пойдёт на встречу, то лучше пусть сразу убьёт…

Северский долго смотрел на меня, в мои глаза пронизывающим, острым и беспощадным взглядом.

Лицо его сохраняло неподвижную и скучающую маску. Профессионал. Ни один мускул не дрогнул, ни единым жестом не выдал он своих ощущений, эмоций и чувств, словно и не человек вовсе, а ледяная глыба…

Медленно, с грацией хищника, он поднялся со своего кожаного кресла, убрал свои сильные и холёные руки в карманы брюк и повернулся к окну, за которым шёл мокрый снег. Он смешивался с городской пылью и газами, превращаясь на асфальте в грязную и хлюпающую жижу, которая идеально походила на нынешнее моё жизненное состояние – жижа, грязная и вонючая… Вот, во что превратилась моя жизнь.

— Что вы хотите услышать от меня? — неожиданно спросил Северский, стоя ко мне спиной. А голос – сухой, безэмоциональный.

Громко сглотнула и, сжав руки в кулаки, что ногти оставили кровавые следы, тихо произнесла:

— Я… хочу… очень хочу… вернуть своего сына. Простите… Но… у вас растёт мой мальчик. Ваш сын… умер…

Каждое слово давалось мне с титаническим трудом, будто это были и не слова вовсе, а ржавые гвозди, которые я садистски вонзала в сердце этого волевого мужчины.

— Простите меня, хоть я и не виновата. Я жила всё это время как в аду. Прошу вас, Дмитрий Мстиславович, верните мне моего ребёнка.

Он вдруг хмыкнул и обернулся ко мне. Прошёлся взглядом по моей фигуре и кажется, отметил всё: осунувшееся и усталое от горя лицо; блеклые волосы, собранные в обычный хвост на затылке; отсутствие маникюра; недорогую одежду и обувь…

Северский снова посмотрел мне в глаза – долгим взглядом и спросил:

— Кто ещё слышал эту… этот рассказ?