Щеки обвеяло легким сквозняком, заговорили приглушенные мужские голоса, а когда она снова открыла глаза, то обнаружила рядом с кроватью немолодого краснолицего мужчину. Маленькие глазки, утонувшие между толстыми щеками и высоким лбом с треугольными залысинами на висках, цепко «обыскали» сначала Дашино лицо, потом пошарили по ее телу под тонким больничным одеялом. Гость неодобрительно поджал губы, взял стул, стоявший у стены, перенес его к кровати. Она услышала тяжелое дыхание с присвистом и почувствовала запах одеколона. Чересчур сильный запах, словно дяденька старался перебить какой-то другой недозволенный аромат.

– Ну, как самочувствие?

Вопрос Даша проигнорировала, он явно не входил в протокол. Мужчина повторять не стал, достал из старого кожаного портфеля чистый лист бумаги и пристроил его на тумбочке.

– Давно таблетками балуешься? – спросил он рассеянно, щелкая ручкой.

– Какими таблетками?

– Тебе виднее. Теми, от которых на полеты тянет.

– Наркотики, что ли? – наконец врубилась Даша и даже засмеялась от облегчения. Так вот о каких дурных привычках шла речь! – Невиновна, офицер, клянусь законом!

– Ну, слава богу, а то я боялся, что ты не знаешь такого слова, – продолжал следователь.

Ручка упорно не желала писать, и он с нажимом выводил на чистом листе невидимые круги, время от времени выдыхая на кончик стержня.

– Слово даю, наркотики в глаза не видела. – Даша вытерла слезы. Смеяться оказалось не так-то просто, тело завибрировало от боли.

– Зажмуриваешься, что ли, когда глотаешь?

– Если вы не прекратите разговаривать в таком тоне, я больше не скажу ни слова.

Следователь тяжело вздохнул. Ручка, наконец, расписалась, и он сменил испорченный лист бумаги на чистый.

– Ладно, давай по порядку. Что произошло? Хоть что-нибудь помнишь? Только не темни, не то застрянешь в нашем славном городке. А тебе, наверное, на занятия пора возвращаться. Кстати, каким ветром вас сюда занесло в начале учебного года? До каникул вроде еще далеко!

«Вас?» – не поняла Даша. И тут же вскрикнула:

– Сашка! Господи, с ним-то все в порядке?

– Что с ним сделается, – махнул рукой следователь и наклонился над кроватью. Даша увидела плохо выбритые щеки с полопавшимися кровеносными сосудами. Пьет, наверное. А может, у него давление высокое. – Слушай, детка, это не он тебя к таблеткам приучает? Для большего кайфа, а?

– Так. – Даша совершила героическое усилие, подтянулась и села на кровати. – Говорю раз и навсегда: мы не курим, не пьем и не балуемся наркотиками. Даже легкими. Даже травкой.

– И хорошо учитесь, – в тон ей завершил следователь.

– Между прочим, да. Именно поэтому нас сюда и «занесло», выражаясь вашим языком.

Даша начала подробный рассказ о выигранном конкурсе и призовой поездке. Следователь быстро строчил, но она видела, что все это нисколько его не интересует. Наверняка Сашка уже все изложил. Поразительно, что эту часть своей жизни Даша помнила очень хорошо, вплоть до мельчайших подробностей. Помнила даже название кафе, в котором они завтракали в тот проклятый день. Помнила, как бродили по городу, чтобы не видеть милицейского оцепления вокруг нарисованной мелом фигуры… Тут Даша остановилась и тихо ахнула.

– Господи! – Она поднесла руку к губам и уставилась на следователя испуганными глазами. – У нас же там женщина с крыши упала!

Следователь кивнул.

– А еще говорят, что снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает. – Он фыркнул, но тут же спохватился и вернулся к прежнему официальному тону: – Знаешь ее?

Даша медленно покачала головой. Она слышала, кто эта женщина, видела ее, но знакомы они не были. Нет. И вообще все остальное, что стряслось в тот вечер, потерялось в темных шахтах мозга. Следователь задал ей еще несколько вопросов, но все они были проформой. В том числе и то, привезли они таблетки из Москвы или купили здесь. Даша твердо стояла на своем – в глаза не видела никаких таблеток, и следователю пришлось с этим примириться.

– Ладно, – сказал он, складывая письменные принадлежности в портфель с потертой кожей. – Поговорим позже, когда ты отсюда выйдешь.

– А когда я выйду? – встревожилась Даша. – Скоро?

Следователь пожал плечами, защелкнул пряжку и встал со стула.

– Да в принципе я бы хоть сейчас тебя отправил дворы убирать. Подумаешь, трещина в ребре… Я с переломанными ребрами на работу ходил – и ничего, жив-здоров. Полотенцем обвяжешься потуже, и нет проблем, если сама себе новые не нароешь. – Он вернул стул на место к стене. – Ну, до скорой встречи, летунья. – Следователь взялся за ручку двери, но вдруг обернулся и осмотрел Дашу с запоздалым интересом, словно собирался составить ее словесный портрет: – Странные вы существа, поколение «Пепси». Живете, не приходя в сознание, и платить ни за что не желаете. А ведь придется.

Он покачал головой, открыл дверь и вышел из палаты. А Даша осталась один на один с темным пятном в том месте, где у нормальных людей находится память.

Список ночных кошмаров Арсения возглавлял хит с повторной сдачей экзаменов. Вот он стоит перед дверью, за которой заседают экзаменаторы, и понимает, что ничего не знает. А еще он понимает, что уже сдавал этот экзамен когда-то очень давно, и зачем вызвался на экзекуцию второй раз – совершенно непонятно. Отвратительное чувство. Говорят, такое случается у людей, не реализовавших себя в жизни. Поразительно. Разные передряги, разные судьбы, а кошмар общий, один на всех.

Второе место занимал кошмар, связанный с потерей денег и документов. Он снился Арсению не так часто, как первый, но тоже посещал ночами с пугающей регулярностью. Иногда он сам терял сумку, где находились Важные Вещи, иногда сумку у него крали…

В общем, оба варианта казались малоприятными. И какое же облегчение наваливалось на него, когда, просыпаясь, он соображал: ничего не произошло! Экзамены давно сданы, сумка стоит в коридоре под вешалкой, документы во внутреннем кармане пиджака, деньги в надежном месте… Унизительное ощущение беспомощности и паники медленно отступало. Это были редкие моменты, когда он радовался возвращению в реальность.

«Слава богу, мне все приснилось!»

Это была первая мысль, посетившая Арсения. Неважно, сколько времени душа бродила в потемках неизвестности, неважно, где в этот момент находилось его тело, важно только одно: Нина жива и все идет по-прежнему. Ему не придется думать, что делать. Сейчас откроется дверь, в комнату войдет жена и все ему объяснит. Спасибо, Господи, за великие милости. Он глубоко вздохнул от свалившейся с небес благодати и снова погрузился в небытие.

Пробуждение состоялось на следующее утро. Арсений открыл глаза, но тут же прикрыл их согнутой рукой. Состояние было отвратительным, как похмелье. Болела голова и сильно покалывало сердце. А когда он поднял вторую руку, то ниточка боли из груди потянулась следом за ней.