— Ты не любишь людей. Почему?

— Они не слушаются Бога. Люди хотят погубить Землю.

— Они делают это по глупости. Земля — наш общий дом. Причем единственный. Мне кажется, мы вот-вот осознаем это.

Аретта недоверчиво пожала плечами.

Она вообще считала, что люди погрязли в грехах, как свиньи в болоте. Аретта очень боялась ада. Она дала обет Богу, что останется Христовой невестой, чтобы смыть с себя пятно дочери греха. Оказывается, мать зачала ее вне брака, от цветного. Потом вышла замуж за белого. Отец узнал о том, что она ему неродная дочка, лишь только когда священник велел ей сказать правду.

Аретта была очень красивая. Я здорово увлекся ею. Правда, несколько иначе, чем увлекался женщинами до того — она осталась ребенком, хоть ей и было восемнадцать. Я так и относился к ней — как к ребенку. В ту пору я очень скучал по тебе, Мур-Мурзик.

Отец взял мою руку, перевернул ее кверху ладонью и поцеловал в запястье. Очень бережно, словно это была ценная и хрупкая вещь.

— Я стал приходить в этот бар каждый вечер и наблюдал издали за Ареттой, — задумчиво рассказывал отец. — Как она сновала с подносом между столиками. Как улыбалась посетителям. Как однажды толкнула в грудь парня, который хотел ее обнять, что вызвало одобрительные возгласы завсегдатаев бара. Аретту там полюбили. И считали своей. Иногда мы катались на машине, ходили в кино. Между нами установились дружеские отношения.

Как-то я, едва переступив порог бара, столкнулся с его хозяином, Доном Добсоном. Он схватил меня за руку и потащил в кухню к Аретте. Она сидела на полу и рыдала: ее выгнали из дома.

Я предложил ей прокатиться. Она встала и пошла за мной. Мы пообедали в небольшом ресторанчике, где нас никто не знал. Аретта выпила настоящего пива и опьянела. Она рассказала мне, что мать видела, как она ехала со мной в машине. Мать прокляла ее от имени Господа и велела убираться на все четыре стороны. У Аретты не было ни одной близкой души в городе. Священник запретил прихожанам даже здороваться с ней. Своего родного отца она не признавала.

— Он цветной. Живет в квартале для цветных. Эти люди совсем не такие, как мы. Грязные, похотливые, бессовестные, — сказала она. — Мама считает, что ее попутал дьявол, когда она связалась с моим отцом.

— Бог создал нас равными, Аретта, — пытался спорить я.

— Вовсе нет! Бог создал разные расы. Так говорит священник. Белых Бог создал для того, чтобы они правили этим миром.

Она рассуждала как ребенок.

Я предложил ей поселиться в мотеле за городом, но она думала, что я возьму ее к себе. Пришлось объяснить ей, что жена может понять все совсем не так, как есть на самом деле, ведь Вайолет наверняка могла решить, будто Аретта моя любовница.

— Я хочу стать твоей любовницей, Ник, — вдруг заявила она. — Все равно из меня не получится Христова невеста.

Я растерялся. Я стал убеждать ее, что гожусь ей в дедушки. Она же твердила, что возраст не имеет значения и что я, судя по всему, свою жену не люблю…

Эта девчонка меня очень возбуждала. Словом, я с трудом сдерживал себя в тот вечер.

Я снял для Аретты комнату в мотеле. Там было вполне безопасно и почти респектабельно. Договорились назавтра по случаю выходного дня у Аретты вместе поехать к ее бабушке в Монро.

Аретта поинтересовалась, не против ли будет моя жена, но я успокоил ее: Вайолет не до меня.

Девушка нравилась мне все больше и больше, а родинка у левой брови прямо-таки сводила меня с ума.

Я очень люблю провинциальную Америку. Иногда мне кажется, она похожа на Россию моей мечты. Просторные удобные дома с большими светлыми верандами и уютными задними двориками, с вековыми липами или кленами, под которыми выросло несколько поколений. В палисадниках флоксы и цинтии. По-деревенски пестрая спальня с окном на церковную колокольню. Именно таким и оказался домик бабушки. Бабушка была рада нашему приезду и даже испекла яблочный пирог — Аретта, оказывается, предупредила ее по телефону.

После ленча миссис Олби уехала на заседание школьного совета, и мы остались вдвоем. Аретта повела меня показать дом.

Мы побывали в ее бывшей детской. Потом поднялись в спальню. Аретта пояснила, что в ней уже давно не спали — бабушка переселилась вниз. На туалетном столике возле кровати благоухал букет роз. Аретта подняла руки, вынула из волос заколку…

На обратном пути мы несколько раз съезжали с шоссе и занимались любовью. Аретта была ненасытной. Я чувствовал, что помолодел по крайней мере на два десятка лет. Я остался ночевать у Аретты. На следующий день я сам привез ее на работу в бар.

Мне хотелось побыть одному и кое в чем разобраться, и я завернул в бар неподалеку. Я приехал за Ареттой позже, чем обещал. В баре Дона Добсона было полутемно и пусто, только за столиком в дальнем углу хихикала какая-то парочка.

Я взял бутылку пива и уселся за стойку. Я решил, Аретта уже уехала — на машине своей напарницы Келли, с которой они в последнее время подружились. Я почувствовал облегчение. Хотя домой мне тоже не хотелось.

Парочка в углу целовалась. Похоже, парень был цветной — его лицо сливалось с полумраком. Девушка сидела ко мне спиной. У нее были роскошные темные волосы.

— Аретта уехала с Келли? — спросил я у Дона.

— Мне кажется, она где-то здесь. К ней пришел брат. Аретта! — крикнул Дон в темноту. — К тебе гости.

Парочка в углу встрепенулась. Девушка в мгновение ока высвободилась из объятий парня. Я узнал Аретту.

— Ник! А я уже начала волноваться. — Она подбежала ко мне. — Это мой брат Арни. Мой старший брат, — добавила она, указывая на парня.

— Но ведь ты сказала, что не общаешься с… — Я спохватился. — Я думал, ты самая старшая в семье.

— Арни пришел сказать мне, что заболел отец. Мой биологический отец. Мне никогда не было от него никакой пользы, но Арни считает, что я должна проведать его.

— Ты целовалась с ним совсем не как с братом.

Аретта весело рассмеялась.

— Арни «голубой», Ник. А они, как девчонки, обожают ласкаться, сюсюкаться.

Парень, мне показалось, ехидно улыбался.

В машине Аретта прижалась ко мне и поцеловала в щеку. Она попыталась меня соблазнить, но я выдержал натиск.

Ее это не огорчило, она по-прежнему была весела. Пообещала больше не встречаться с Арни. Проведать отца она не собиралась.

— Ничего с ним не сделается до утра. Не ехать же среди ночи в квартал к ниггерам, — сказала Аретта.

Она хотела затащить меня к себе в комнату, но у меня разболелся зуб. Боль всегда подавляет во мне желания.

Вайолет Ли встретила меня ласково и даже не поинтересовалась, где я пропадал целых два дня. Она купила мне подарок, о котором я давно мечтал, — маленький трактор для садовых работ. Последнее время я полюбил сельскохозяйственный труд.