Богатенький Мальчик уже сидел верхом на коне. Крепко натянув поводья, он поднял копье и бросился к противнику, держа оружие наперевес.

Это было красивое зрелище, даже я мог бы гордиться таким выездом! У Синего Рыцаря не оставалось никаких шансов.

По крайней мере, мне так показалось вначале. Но тут произошло нечто совершенное неожиданное. Как раз в ту секунду, когда рыцари сблизились и готовы были приступить к бою, вороной конь жалобно заржал, выгнул спину и, сбросив седока, рухнул на траву турнирного поля. Богатенький Мальчик взлетел в воздух — и напоролся на копье, колеблющееся в нетвердой руке Синего Рыцаря. Раздался хруст костей, треск расколотого дерева, а затем громкий удар. Богатенький Мальчик грузно упал на землю и замер. Герольд медленно пересек поле битвы и потыкал неподвижное тело всадника носком.

— Победа! — закричал он, поднимая руку. — Синий Выцавь выходит в финал!

Все застыли в недоумении. Из толпы раздалось два-три одобрительных возгласа, но большая часть зрителей недовольно переговаривались. Люди не верили своим глазам! Как это могло произойти? Чтобы здоровый конь вдруг ни с того ни с сего взял и упал на землю!

Четыре сквайра-оруженосца, прибывшие вместе с Богатеньким Мальчиком, сломя голову бросились к своему хозяину. Меня же больше беспокоила поверженная лошадь, чем суета вокруг ее всадника. Спешившись, я подошел к животному и встал рядом с ним на колени. Несчастное создание жалобно плакало, дико тараща на меня один глаз. Изо рта текла кровавая пена, передние ноги были сломаны.

— Ну-ну, мальчик, — ласково проговорил я, понимая, что ему уже ничем не поможешь.

Подняв голову, я увидел, что к нам приближается один из всадников. В руках у него был арбалет. Я понимал, что самым мудрым решением в такой ситуации будет пустить коню арбалетный болт в висок, чтобы избавить его от страданий, но смотреть на это зрелище мне было невмоготу. Я отвернулся.

— Пойдем, пойдем сковей, сэв выцавь, — послышался знакомый голос, и я почувствовал, как маленький человечек-пудинг тянет меня за руку.

— Печально, конечно, что лошадь пвишлось добить, — проговорил он. Но такое случается часто.

Я кивнул головой. Естественно, он был прав. Пока герольд уводил меня прочь, я успел заметить черноволосую служанку. Злобная улыбка, игравшая на ее тонких губах, неприятно поразила меня, и я отвел глаза.

— Потовоиитесь, сэв, — нетерпеливо пробурчал герольд, — следующий поединок должен начаться безо всяких пвомедлений.

Я вскочил в седло и занял место на южной стороне турнирного поля.

Мне пришлось подождать, пока с поля не утащили мертвого жеребца и его раненого хозяина — тихо стонущего Богатенького Мальчика, вокруг которого суетились четверо сквайров, укладывая его на носилки. По рядам прошел гул — зрители оживились в предвкушении нового поединка. Я кивнул приветствовавшей меня толпе и гордо поднял голову. Наслаждаться успехом у публики мне осталось всего несколько минут.

Я, Вольный Рыцарь, вышел в полуфинал одного из самых крупных и прославленных замковых турниров! Однако, когда мы с противником съедемся во второй раз, держа оружие наперевес, мне придется вылететь из седла и тяжело грохнуться на поле, повторив опыт Богатенького Мальчика. И как только зрители поймут, что их любимец, на которого они делали ставки, не поднимется с земли, приветственные крики сразу обратятся в негодующие возгласы.

На другом конце турнирной площадки Хенгист уже оседлал своего жеребца. Облаченный в темно-серые доспехи, он выглядел весьма внушительно, но для хорошего воина он был слишком медлителен и неповоротлив. Я надеялся, что окажусь более ловким в бою. Затрубил рожок, и герольд вышел вперед.

— На севеввом конце поля вы видите сэва Хенгиста с Западных Болот.

Толпа бурно приветствовала своего земляка, но среди общего радостного хора были слышны и неодобрительные возгласы.

— На южном конце, — продолжал герольд, — сэв… сэв Вольный Выцавь.

Затем во второй раз за сегодняшнее утро все взоры устремились на ее светлость: девушка стояла, подняв руку с платком высоко над головой. Наши глаза встретились, и легкая, неуверенная улыбка мелькнула на ее лице. Я опустил забрало.

Платок упал вниз.

— Начинается втовой бой Золотого Тувнива! — выкрикнул герольд.

Гикнув, Хенгист пришпорил своего коня. Одновременно я дернул за поводья, и Джед сорвался с места. Я чувствовал, как его копыта били о землю, — мой скакун, раздувая ноздри, набирал скорость. Как ему нравились турниры! Сам запах поля брани возбуждал моего друга, кровь закипала у него в жилах.

Загородив себя щитом, я прицелился и, подняв копье, помчался навстречу Хенгисту. На меня надвигалась безмозглая гора мускулов: звероподобный мужлан, он сидел в седле покачиваясь, словно бочка эля в телеге. Тяжелые доспехи стесняли его движения, и он кренился то в одну сторону, то в другую.

Находясь на расстоянии вытянутого копья от него, я увидел, что мой противник тяжело наклонился вперед и шея у него оказалась открытой. Я мог бы покончить с ним, нанеся удар точно в цель, но вместо этого я отклонил копье, и Хенгист, грохоча доспехами, промчался мимо, нанеся скользящий удар по моему щиту.

Публика изумленно ахнула.

Когда мы съехались во второй раз, я опустил плечо и прикрылся щитом, нарочно подставив Хенгисту мишень для удара. Промахнуться было невозможно даже такому беспомощному вояке, как он.

Пришпорив Джеда, я отклонил копье в сторону, чтобы оно лишь слегка задело броню Хенгиста, не причинив ему вреда. Затем в самый последний момент я вынул ноги из стремян, приготовившись получить тяжелый удар от противника. Мой спектакль удался: Хенгист с силой ударил копьем по моей нагрудной пластине, и одновременно с хрустом дерева над турнирным полем пронесся отчаянный крик разочарованных зрителей.

Я вылетел из седла и распростерся на земле, как дохлая рыба на берегу. Я сильно ушибся при падении и напоказ начал перекатываться с боку на бок, клацая доспехами, как пивная бочка, громыхающая но булыжной мостовой… Если уж мне довелось оказаться поверженным, то хотя бы позабавлю себя представлением для публики. Я докатился до трибуны, что, по моему мнению, придавало остроту и завершенность моему выступлению, и застыл.

Все было кончено.

Сквозь забрало я видел лицо ее светлости: печальными глазами она смотрела на меня, и щеки ее были белее мела.

Сидевший рядом с ней Герцог Волкодав злорадно ухмылялся. Он упивался своей победой.