— Отдохнуть? — воскликнул я. — А как же турнир? Я ведь вышел в финал!

— Это будет только завтра, — твердо заключила ее светлость, — А пока будьте паинькой, ложитесь, пусть лекарство подействует. Между прочим, — добавила она, — тут есть кое-кто, кому хуже, чем вам. — Улыбка заиграла в уголках ее рта. — Например, Хенгисту. Мой дядюшка сказал, что умывает руки, и отослал его собирать вещи.

— Значит, свадьба отменяется, — просиял я. — Как хорошо, что я не успел потратиться на свадебные подарки!

— Вы и так очень много для меня сделали! — ответила девушка и улыбнулась в ответ. Она закончила перевязку, завязав кончики бинта узлом у меня под мышкой. — Благодаря вам сбудется моя мечта. Завтра, когда закончится турнир, я навсегда покину замок моего дядюшки.

— Желаю вам удачи, ваша светлость. Мир жесток, и за пределами замковых стен вас ожидает нелегкая жизнь.

— При чем тут удача? — спросила девушка, и ее изумрудно-зеленые глаза вспыхнули от радости. — Мой любимый уже обо всем договорился. Нас будут ждать два прекрасных резвых коня, а сторожа, охраняющего ворота замка, он подкупил, отдав ему две последние золотые кроны. Может быть, вы правы, и меня ждет нелегкая жизнь, но мне ничего не страшно, если рядом со мной будет он. — Она улыбнулась, запечатлев поцелуй на моем лбу. — И все это только благодаря вам, дорогой сэр рыцарь, — повторила она. — Спасибо еще раз!

— Не за что, — пробормотал я, снова откидываясь на мягкие подушки. Я все еще ощущал прикосновение ее губ.

Ее светлость расправила мое одеяло.

— Ну, все в порядке, — заявила она. — А теперь мне пора идти готовиться к вечернему пиршеству. Мне не пристало опаздывать. У дядюшки не должно возникнуть подозрений. — Она тепло сжала мне руку. — Отдыхайте, сэр рыцарь. И не уходите отсюда, пока полностью не поправитесь.

С этими словами она выпорхнула из комнаты, счастливая и беззаботная, как мотылек.

Я надеялся, что ей удастся осуществить задуманное. Я сделал для нее все, что мог. Теперь очередь была за трубадуром. Мне оставалось только молиться, чтобы он выполнил то, что обещал.

Однако у меня и от своих забот голова шла кругом.

Несмотря на увещевания ее светлости, я не мог задерживаться в постели ни на минуту дольше, какой бы уютной она ни была. Я понимал, что как только посланники герцога обнаружат, что моя палатка пуста, они займутся Джедом или нападут на Уормрика. Мне нужно было вернуться! Я должен был удостовериться, что и с конем, и с мальчиком все в порядке.

Я неохотно вылез из-под теплого одеяла и, дрожа, натянул залатанные штаны. Стоять босиком было холодно, и я принялся искать остальную одежду, надеясь, что ее светлость не отослала ее в стирку.

В конце комнаты я увидел трехстворчатую ширму, из-за которой выглядывали краешек зеркала и уголок стула. Если повезет, там я найду все недостающие части своего костюма.

Прошлепав голыми ногами по полу, я заглянул за экран. И точно: вся моя одежда была аккуратно сложена на стуле! Уже с утра мне улыбнулась удача! Я быстро натянул куртку, подпоясался, пристегнул меч и собирался натягивать сапоги, но в эту секунду в комнату кто-то вошел.

Я замер. Неужели один из герцоговых бандитов все-таки добрался до меня?

Держась за рукоять меча, я пригнулся и, не вставая со стула, выглянул из-за ширмы.

В комнате кто-то был. Но не из охраны герцога. Я пригляделся и увидел уже знакомую мне служанку с черными как смоль волосами. В руках девушка держала какую-то склянку: маленький пузырек или флакон, который она пыталась открыть на ходу.

Обнаружив, что кровать пуста, она яростно топнула ногой и негодующим взглядом обвела помещение. Что-то насторожило меня в блеске ее темных глаз, и я решил не выдавать себя. Съежившись в тени, отбрасываемой ширмой, я притаился и стал ждать. В следующий миг я услышал чей-то низкий голос.

— Значит, птичка ее светлости упорхнула, — сказал один из моих незваных гостей.

Скрючившись за загородкой, я приник к щели между створками ширмы, укрепленными на петлях, и — кого бы, вы думали, я увидел? Трубадура, шагающего по моей комнате!

— Улетела, прежде чем тебе удалось подвергнуть ее влиянию своих чар, — глумливо проговорил он. — Какая неприятность!

Отбросив назад свои длинные черные пряди, служанка злобно прищурилась.

— Занимайся своим делом, а я займусь своим, — ледяным тоном ответила она.

— О, не беспокойся обо мне, — отозвался трубадур, ударяя по струнам лютни. Он развалился на моей постели, не снимая ботинок.

— Твое дело — убрать их с дороги, а мое — заработать себе славу.

Служанка разом уперла руки в бока.

— Что ж, прекрасно, — гневно огрызнулась она. — Если это все, чем ты занят… Клянусь, за последнее время ты превратился в любимую собачку ее светлости. Ходишь за ней хвостом, высунув язык.

Запрокинув голову, трубадур расхохотался. Затем, отбросив в сторону лютню, он вскочил на ноги. Бросившись к служанке, он попытался схватить ее.

— Убирайся! — завопила она, растопырив пальцы с острыми ноготками, готовая расцарапать ему лицо.

Трубадур крепко сжал ее запястья, стараясь уберечься от этой разъяренной кошки.

— Спрячь коготки, — остановил он служанку. — Я просто забавляюсь. — Трубадур улыбнулся. — Ты же знаешь, мое сердце принадлежит только тебе, моя черноволосая колдунья.

Я заметил, что девушка сменила гнев на милость.

— Я не могу долго сердиться на тебя, — ласково проговорила она и поежилась. — Это место плохо на меня действует. Пойдем отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Трубадур кивнул.

— Очень жаль, что Вольного Рыцаря здесь нет, — задумчиво пробормотал он. — Все было бы намного проще.

— Ничего страшного, я позабочусь о нем, — отозвалась служанка, приподнимая подол своего длинного плаща и направляясь к выходу, — Смотри не переусердствуй, «забавляясь», как ты говоришь, с юной леди, пока я занята Вольным Рыцарем, — обернувшись, проговорила она.

Трубадур снова уселся на кровать и начал бренчать на лютне, напевая сладким, проникновенным голосом, который бередил сердца всех придворных дам.

— Моя любовь зеленоглаза… — Он остановился и прищелкнул языком, — А может быть, так: Моя любовь черноволоса?..

Внезапно он оборвал песню и вскочил с постели, сунув лютню под мышку.