А она и догнала. Я в очереди за пирожком стояла, когда соседка начала расталкивать в разные стороны голодных студентов, чтобы рядом со мной побыстрее встать.

— Чего ты меня не подождала?

Молчу. В уме прикидываю, сколько у меня денег останется, если я ещё булку с маком куплю. Мало. Слишком мало, чтобы дня три жить и не быть голодной. Это еще хорошо, что я сумки с провизией из дома привожу. Мама и картошку положит, и закрутку разную, и пельмешки, которая сама с любовью лепит. Звягина смеется постоянно, когда я Шварцнеггера изображаю, затаскивая в квартиру две хозяйственные сумки. Но как по-другому? Разве мама из дома выпустит ребенка своего, заранее не убедившись, что он накормлен потом будет. Никогда. Она ещё умудряется незаметно от меня термос с щами запихнуть. Я ей каждый раз говорю, что сама могу приготовить, но никто и не слушает.

А Вика смеется поначалу, а потом от холодильника не отходит, со скоростью света открываю очередную банку с вкусным вареньем.

— Тусь, обиделась, что ли? Да ладно тебе, из-за сумки обижаться. Вот обещаю, у родителей денег возьму, и рюкзак тебе крутой куплю. Будешь самой модной ходить. И мне иногда одалживать.

— Не нужен мне рюкзак твой. И нормальная у меня сумка, поняла? Нормальная.

— Да где она нормальная? Ты её на том же рынке брала, где и пижаму ту ужасную?

— Ага. Скоро опять туда поеду. Язык твой длинный продавать. Его какие-нибудь ученые купят, чтобы яд с него сцеживать, а потом им крыс в подвалах травить.

Звягина, как обычно, мало обращает внимания на мои слова. Ей плевать. Главное, что она сказала то, что хотела. А всё, что летит в ответ, мимо себя пропускает. Как она говорит, таким способом можно оградить свою ауру, от тяжелой энергетики.

Мне пока пирожок мой пробивали, Вика себе успела поднос весь тарелками заставить. И супчик вермишелевый, и пюре с котлетой, даже на три пончика прихватила, хотя обычно только один себе позволяет.

— Не ворчи. Ты, кстати, чего с пирожком одним только? Худеешь, что ли? Тогда открою тебе секрет, овощи трескать надо или творог, а на мучном ты и грамма не скинешь.

Беру свой скромный обед, и мы вместе идем к свободному столику, который, как назло, возле входной двери стоит. Терпеть не могу там сидеть. Каждый, кто в столовку заходит, сразу же глазами на этот столик натыкается. Ты сидишь, ешь, а тебе в этот момент весь институт в рот заглядывает.

Ужас.

— Диета называется: «Несколько дней без денег». Говорят эффективная. За три дня минус пять килограмм.

Я не собиралась жаловаться Звягиной, что все деньги на поездку за ней потратила. Но и молчать об этом я как-то тоже не думала. Нам завтра за свет идти платить, пусть она рассчитывает, что ей одной придется скидываться.

— Так, Шведова, ты чего не сказала, что ты на мели? Держи котлету, — двигает на меня тарелку с пюре, следом протягивает кусок хлеба. — Давай-давай. Мы подруги, в конце концов. Я тебе помогаю, ты мне. А так как последнее бывает в разы чаще, то это мой вклад в будущее.

— Не хочу я твою котлету. Мне и пирожка с картошкой хватит.

Я не настолько жалкая, чтобы за фарш на масле жареный родину продавать.

— Ну, как хочешь. Я предлагала.

Я себя всегда доброй считала. Если видела голодного котенка на улице, то шла в магазин и покупала ему пакетик с кормом. Когда замечала, что кто-то помощи просит, могла последнее отдать, и не было ни капли жалко. Только вот сейчас, я себя не доброй почувствовала, а глупой. Использованной немного. Но…

— Привет, девчонки.

На соседний от меня стул, с грохотом плюхается Суханов, расплескивая сок Звягиной по ее подносу.

— Назар, чего тебе?

Как Вика сходит с ума по Корнееву, с такой же силой она ненавидит его лучшего друга Назара. Была бы ее воля, она бы его отправила в глухую деревню, коровам копыта намывать.

Суханов показывает ей язык, и смотрит на меня.

— Как дела у нашей супергёрл?

Чего?

Он точно не наркоманит?

Иногда так странно ведет себя.

Может проходить мимо толпы первокурсниц и на руки подхватить одну. Кружить, пока она визжать не начнет. А потом также резко отпустить, и уйти, будто ничего и не делал.

Говорю же, подозрительный он.

Но, девчонкам и он нравится. Конечно не так, как Корнеев, но всё же.

— У кого? — Вика чуть супчиком не подавилась. Да я и сама черствый пирожок жевать перестала, и он у меня комом в горле встал. — Суханов, пить надо вечером, а не днем.

— Это твое личное кредо? — В своей манере отвечает ей, и отбирает у нее сок, делая несколько больших глотков.

— Нет, это мой вклад в заботу о братьях наших меньших. — Мало у кого получится смутить Звягину. Ей на всех плевать.

Назар кидает на стол свой черный кожаный рюкзак и достает из него огромную плитку шоколада.

— Держи, супергерл. Брось пирожок, им сегодня убить кого-нибудь можно.

— Зачем? Не нужно.

— Давай-давай. Все дети сладкое любят. — Еще один человек, который никого не слушает, а гнет свое. Но шоколадку беру. Она молочная. С фундуком. Моя любимая. — Звягина!

Рявкает Суханов, когда Вика, не парясь из-за посторонних за столом, продолжает хомячить, как раз пончик откусывать собралась.

— Ты чего удумала? Пончик сожрать?

— Делиться не буду. Не надейся.

— Какой делиться? У меня мамка диетологом работает. Знаешь, какие жопы к ней потом приходят после этих пончиков? Еле в дверь влезают. Хотя, ты кушай, кушай. Уже поздно останавливаться.

Мне показалось, что я сейчас услышала тишину.

Все так резко замерло.

Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться от его слов, а когда посмотрела на лицо Звягиной, то сразу поняла, что она сейчас кое-кого убьет. У нее не щеки от злости покраснели, а глаза. Черт, да соседка в бешенстве, а я тут смеюсь.

— Ты придурок, Суханов. — От её визга, я даже растерялась. — Если бы не Даня, да с тобой бы никто не общался, шпала ты длинная.

Суханов улыбнувшись, словно добился желаемого, встает со стула, и одёргивает футболку.

— Да? Ну ладно. Щас поеду к Корнею на фотосет и поблагодарю за дружбу. Может, даже поплачусь и попрошу никогда не бросать меня. — потом мне подмигивает и говорит. — Так, выбрось пирожок. Язву от него заработаешь, и с ней шоколадкой не делись, сладкое только красоткам можно.

Ему в спину полетела ложка, а Звягина тяжело задышала.

— Тусь, скажи преподу, что я заболела.

Вика резко засобиралась, с силой бросая на поднос почти пустые тарелки.

— Ты куда собралась? Суханову мстить пошла?