Оказалось, что стрим – это живое общение с подписчиками, которых к тому моменту было уже более 40 тысяч, и новыми гостями странички. В чат внизу экрана должны были приходить вопросы и комментарии к ней, а на экране должно быть её лицо.

– Почти диктор на телевидении, – пошутила Настя.

– И ничего не почти! – с жаром ответил Олег. – Лучше, чем диктор. Ты только подумай! Диктор читает то, что выдаёт ему суфлёр. У него не может быть своей позиции, только официальная позиция канала, на котором он работает. А в социальных сетях все равны, говори, что хочешь. Ты можешь ругать правительство или пропагандировать сексуальную свободу – слова никто не скажет.

– Так уж и не скажет?.. – Настя пыталась переварить информацию.

– Ну, забанишь, если скажет. Делов-то!

– Так, допустим. И о чём же будут мои эфиры? Ты же видел, как трудно мне даются записи. Иногда пишу и переписываю по 10 раз одну фразу, – Настя облокотилась на стол и закрыла лицо руками.

– Любимая, я знаю, что это выход из зоны комфорта. Но это единственный путь развития для тебя. Поверь мне как опытному маркетологу. Это сейчас у тебя бодро растёт аккаунт, но совсем скоро этот источник иссякнет. Его нужно будет подпитывать новыми идеями, а вдохновение не безгранично. Знаешь, что я могу предложить… – Олег с сомнением взглянул на неё и потёр лоб ладонью. – Мы можем сократить количество видео до 1-2 в неделю, но добавить стримы каждый день, например по будням.

– Но… По будням я же работаю, – Настя колебалась. – Когда? И как я буду успевать?

– Не волнуйся, у тебя есть обеденный перерыв. Ты можешь брать обед на рабочее место и общаться с подписчиками во время еды. Это мило, располагает к тебе. И вообще, так многие делают.

– Ну не знаю… – протянула Настя.

– Слушай, а давай ты попробуешь прямо сейчас? – предложил Олег. – Только меня не должно быть в кадре. Я пока что буду тебе подсказывать и поработаю суфлёром. Несколько раз вот так выйдешь в эфир со мной, а потом привыкнешь и не будешь бояться. Ну что, давай, а?

Настя нерешительно кивнула.

– Так о чём мне говорить?

– Просто поздоровайся, расскажи про место, где сейчас находишься, про свои впечатления, про тортик на столе.

– Сам ты тортик, это суфле, – улыбнулась Настя. – Я тортики не люблю.

– Вот! И об этом тоже расскажи. По отвечай на вопросы. Минут 5-10 повиси в эфире для начала, просто чтобы побороть страх. Подожди, я сейчас, – и он повернулся к официанту, жестом показав, что им нужна бутылочка красного вина. – Только бокал в кадр не вздумай вносить – могут заблокировать.

– Ох… Ты меня на все тяжкие толкаешь, – вздохнула Настя.

Через полчаса Настя с пылающими щеками выслушивала миллион комплиментов от Олега, который искренне восхищался её способностью говорить на камеру без подготовки. "Ты очень выросла, – он с восхищением смотрел на неё поверх бокала вина. – Такая раскрепощённая, свободная, яркая… К нашей свадьбе у тебя уже точно будет первый миллион подписчиков, сможешь зарабатывать на рекламе и вообще…"

В этот момент к ним подошёл официант, правда не тот, что обслуживал их столик в самом начале. Это был молоденький стажёр, которому на вид было не больше 16 лет. Он, смущаясь, попросил у Насти сфотографироваться для его инстаграма. Оказалось, он был на неё подписан и только что наблюдал за эфиром сначала с мобильного телефона, а затем украдкой из-за барной стойки.

– Мы сюда больше ни ногой, – шепнула Настя Олегу, когда тот распахивал перед ней тяжёлую входную дверь с деревянными вензелями и старинными ручками из латуни.

– Привыкай, теперь так будет происходить всё чаще, – он нежно обнял её за талию.

Дрязин нерешительно остановился у кабинета Барковского. Нерешительность не была ему свойственна. Всё, что ему поручалось он делал жёстко и без колебаний. Уволить сотрудника? Не проблема. Подобрать кандидатов на высокий пост – будут к вечеру в Вашей приёмной. А вот вопрос с Паном был для него личным, а оттого сложным. Когда-то, ещё в начале 90х, когда он сам был молод и полон надежд, Пан был его другом и партнёром. Они вместе создали прекрасную компанию с уникальным подходом к делу. И всё бы и дальше было прекрасно, если бы не Олечка, новая пассия друга. Он носился с ней как дурак с писаной торбой, дорого одевал и вкусно кормил. А кончилось тем, что потерял голову и ввёл её в штат за спиной партнёра. За его, Дрязинской спиной. И не уборщицей какой-нибудь или секретаршей, а начальником отдела закупок, едва ли не самого важного механизма в их непотопляемой лодке. Тут, конечно, дело не обошлось без её папаши, который Пана привечал и обещал золотые горы. Тот и растёкся, поверил. Жениться собирался. И тут Дрязин понял, что останется и без друга, и без компании, а этого он допустить не мог. И, рассудив здраво, решил похоронить дружбу в угоду набиравшему обороты бизнесу.

Однажды вечером после работы, когда ничего не подозревающий Пан остался в переговорке с новым клиентом, Дрязин предложил Олечке подвезти её до дома. Скучающая Олечка, которая и в рабочее время не слишком была занята делами, согласилась. Но вместо дома он повёз её в ресторан, прикрываясь желанием получше узнать избранницу друга. Очнулись они за полночь, сильно пьяные, на заднем сиденье старого Дрязинского мерседеса. Она бесстыдно подтягивала сползшие чулки, а он молчаливо курил в окно. Хороша, ох, хороша, чертовка.

Ещё пару месяцев они уже целенаправленно и тайно встречались то у Дрязина дома, то в условленном месте, но каждый раз это заканчивалось одним и тем же. Она похотливо хихикала на прощанье и улетала на встречу к Пану, который по-прежнему ни о чём не догадывался. Через какое-то время Дрязина стала злить эта ситуация. Не то чтобы Олечка была предметом его воздыханий. Здесь была скорее обычная зависть и чувство собственничества, которое Дрязин в себе признавал и даже лелеял. Если он чего-то хотел, это должно было быть его. По праву. А сейчас он хотел Олечку и рулить их общим с Паном бизнесом. Но ни того, ни другого у него, по сути, не было. И однажды он психанул. Это был первый и последний раз в его жизни, когда он поступил необдуманно.

В кабинете Пана раздался резкий стук в дверь, от которого тот вздрогнул. На пороге стоял пьяный Дрязин, сжимающий в руке початую бутылку "Дэниелса".

– Поговорим? – тон Дрязина не предвещал ничего хорошего.

– Поговорим, – изумлённо ответил Пан, пропуская друга в кабинет и жестом показывая на кожаное кресло.

Дрязин хамовато фыркнул в его сторону и, покачиваясь, направился к креслу, но по пути запнулся и рухнул аккурат на стеклянный столик. Пан попытался его поймать за локоть, но не удержал. В следующую секунду Дрязин лихо ногой сбил Пана на пол, оказался сверху и кулаками начал бить его в грудь и лицо (и откуда только прыть взялась?). На крик сбежались немногочисленные сотрудники, которые ещё не успели уйти домой. Их растащили, ничего не понимающий Пан пытался вытереть кровь неизвестно откуда взявшимся полотенцем с офисной кухни. И тут Дрязина прорвало. В пьяном угаре он что-то орал про Олю, их двухмесячный роман за спиной Пана и его желание жениться на ней. Пан остолбенел и молча смотрел на друга. Неизвестно чем бы кончилось дело, если бы кто-то не вызвал милицию. Дебошира увезли, сотрудники фирмы разошлись по домам, вполголоса обсуждая произошедшее. А Пан так и просидел в кресле с полотенцем в руках ещё несколько часов, пока водитель в пятый раз не напомнил ему о себе.