Не откладывая в долгий ящик, Игорь спрятал фотоаппарат, оттолкнулся палками и помчался вниз.

Это было мало похоже на спуск по официальной трассе. Снежная пыль, не укатанная сотнями лыж, била в лицо, как выхлоп из пескоструйного аппарата, залепляя очки и ограничивая видимость. Выждав какое-то, не поддающееся логическому исчислению, время, Игорь резко свернул влево и снова продолжил безумный спуск. Еще немного погодя совершил очередной, последний поворот. Теперь вниз без остановок.

Скорее всего интуиция Игоря подвела, и он свернул не там, где собирался. Вместо того чтобы промчаться по чистому и пушистому снегу, правая лыжа чиркнула по черному каменному языку, лишь слегка присыпанному снегом. Резкий удар отдался по всему телу. Игорь едва не потерял равновесие, отчаянным напряжением мышц удержался на ногах, но события уже понеслись неуправляемым потоком. Сначала проскочил еще один такой же гранитный язык, потом другой, а затем Игорь выехал на каменную стиральную доску. От сильнейшей вибрации носки лыж почти мгновенно со звуком пистолетного выстрела сломались, несколько десятков метров Игорь скользил на обрубках, а потом очередной камень оказался чуть выше, чем было допустимо, обломанные концы лыж воткнулись в него, и гибкие лыжи сработали, как катапульта. Игорь взлетел в воздух, сделал два переворота вперед и с размаху рухнул на последний участок склона, очень кстати открывшийся прямо за каменной гребенкой. Крепления автоматически отстегнулись, мягкий снег затормозил падение, и через несколько метров полет неуправляемого тела прервался естественным образом.

Игорь полежал минутку, прислушиваясь к своим ощущениям, потом решил, что ничего страшного не произошло, и сел в снегу. Лыжам, конечно, конец. Одни щепки остались. Палки тоже слегка погнулись, несмотря на то что реклама обещала им неземную устойчивость к внешним воздействиям. Оглядевшись и отдышавшись, Игорь громко, от всего сердца расхохотался. Теперь, когда все закончилось, поездка казалась изумительно веселым приключением. Он остался цел, невредим, и ему будет о чем рассказать после возвращения в Питер.

Пошатываясь, Игорь собрал обломки лыж и, утопая по колено в снегу, пошел в обход горы к площадке, откуда вверх уходил подъемник. Разумеется, интересовал его не бугельный механизм, а автобусная остановка неподалеку, откуда можно было уехать домой.

Путь занял немало времени, и всю дорогу Игорь обдумывал, что же делать с находкой. Вещь, конечно, крайне необычная. Как она сюда попала – пожалуй, самая большая интрига в этой истории. Вряд ли кто-то случайно обронил, на северном склоне никто не катается, кроме сумасшедших, а они после себя максимум, что могут оставить – это банку из-под пива. И потом, пластина лежала в расщелине, засыпанная снегом, если бы не сход карниза, так бы и оставаться ей там. Сколько времени снег скрывал ее в своей толще? Год? Два? Десять? А может быть, тысячу лет? Кто знает, но одно не подлежало сомнению – пластину поместили сюда сознательно.

Вроде бы мелочь, но Игоря не оставляло ощущение, что находка имеет больший вес, чем кажется, вес в переносном смысле.

Игорь шел, утопая по колено в снегу, и проделал примерно половину пути, когда увидел, что навстречу бегут, тоже проваливаясь в снег, его товарищи по поездке. Первым добежал Марат и с ходу задал вопрос, который сегодня уже звучал много раз:

– Ты цел? Вот это спуск, надо было видеть! Такое и в кино не покажут! Может, врач нужен? Блин, лыжи-то в хлам, теперь не починить… Ну ты и летел, мужик! Как птица! Полет над гнездом горностая!

Марат тараторил, не умолкая ни на секунду, Дима стоял рядом и ловил ртом воздух, абсолютно выбившись из сил после пробежки.

– Все, тихо. Тихо! Да успокойся ты! – Игорь с трудом заставил замолчать Марата. – Все нормально, ничего не сломал, лыжи выброшу, врач не нужен. Прими что-нибудь седативное, а то мозг заклинит, потом не расковыряешь. Все хорошо. Поехали в город, домой.

– Точно? Тогда ладно. Давай помогу понести. – Марат протянул руку за лыжами, но Игорь отвел их в сторону.

– Да все в порядке, я и сам справлюсь. Я даже не ушибся в падении.

– А что там с блестящим предметом? – Дима вдруг вспомнил о причине такого зрелищного и эффектного спуска приятеля.

– Не сейчас. Дома покажу, вы обалдеете, что я там нашел.

– Вот так даже? Ну, пошли тогда.

Друзья добрались до автобуса, по дороге даже устав от насмешливых взглядов, которыми их одаривали встречные группы горнолыжников, заметив обломки в руках у Игоря. Что поделаешь, в такой момент на ум приходит забытое еще в юности словечко «чечако», которое, при всей обидности, подходит их компании как нельзя лучше. Действительно, новички впервые в жизни приехали на настоящие склоны, чтобы научиться как следует стоять на лыжах. Что ж тут удивительного, что они сломали комплект-другой лыж? Как там у поэта – опыт, сын ошибок трудных, иначе и не бывает.

Дорога до улицы Ленина прошла в полном молчании. Каждый потихоньку успокаивался, обдумывая события сегодняшнего утра. Старый и местами помятый автобус со скрипом преодолел несколько подъемов и спусков, после чего остановился совсем рядом с домом, где находилась их квартира. Поднявшись пешком по лестнице на третий этаж и сбросив лыжи в коридоре, все, не сговариваясь, прошли на кухню. Там Марат достал из подвесного шкафчика початую бутылку виски, три стакана, плеснул в каждый на пару пальцев маслянистой жидкости. Все выпили, даже не снимая курток.

– Вот это денек. – Дима сел на табурет и взялся за бутылку, чтобы повторить.

– Погоди наливать, не гони гусей, – придержал его Марат. – Сначала сообразим чего-нибудь пожрать. Давай раздевайся, бери нож и начинай чистить картошку. А я колбаски и сала настрогаю, салатик сделаю. Давай-давай!

– Нормально. Как картошку чистить – так я, как колбасу резать – так Марат. Это ты очень хорошо придумал. Налицо дискриминация по непонятному мне признаку. Сначала я требую, чтобы мне предъявили находку, из-за которой я получил моральную травму на всю оставшуюся жизнь!

– А, я согласен. Это было бы справедливо. Так что ты там нашел? – Марат повернулся к Игорю.

Игорь достал из кармана пластину и положил ее на стол. Все замерли в молчании, разглядывая удивительный предмет. Даже лежа на кухонном столе в окружении стаканов и в соседстве с бутылкой, пластина производила впечатление чего-то настолько далекого от реальности, что это было невозможно выразить словами. Все это почувствовали, даже недалекий Дима притих, разглядывая инкрустацию в середине пятиугольника.

Он же первым нарушил молчание.

– Что это?

– Потрясающий вопрос, старик, – пожал плечами Игорь. – Если бы я знал!

– Выглядит очень старой. Украшение какое-то, что ли?

– Я бы больше подумал, что часть механизма. – Марат, как всегда, смотрел на вещи рационально.

– То, что старая вещица, сомнений не вызывает. Но что это и как сюда попало – я не могу даже вообразить. – Игорь покачал головой в недоумении. – Никогда не слышал, чтобы здесь, на Крайнем Севере, кто-то находил подобные вещи.