Более того, она не рассматривала свои услуги как потерю власти. Напротив, полагала, что таким образом ее влияние на мужчин становится только сильнее. Ей не было никакого дела до феминисток, считавших проституцию бессовестной эксплуатацией женщин. Она просто говорила: «Иди ко мне!» — и мужчины толпами следовали за ней.

Она казалась исключением в группе. Остальные, несмотря на очевидный успех и определенное влияние, чувствовали, что на этой стадии жизни их продвижение вперед остановилось в точке крушения. Они прекрасно выглядели, казались успешными, но с удивлением ощущали, будто не закончили свой путь, а куда идти дальше, не знают.

Джинджер же казалась спокойной и довольной жизнью. Активно участвовала в дискуссиях, давала стоящие советы, отвечала на вопросы, но сама никогда не спрашивала. Однажды, уже после того как все в группе узнали, чем она занимается, Джинджер в шутку посетовала на трудности планирования двойной жизни, едко и точно высмеяла мужской темперамент, но при этом не сообщила о себе ничего интересного. Правда, под небольшим давлением Джинджер призналась, что чувствует себя одинокой и поэтому решила посещать занятия. Но когда кто-то, по всей вероятности Шарлотта, заметила, что девушки, с которыми ей приходится иметь дело на работе, не ее тип, Джинджер ответила:

— Может быть, я их тип. Или мы думаем о разных вещах.

Что же касается самой Джинджер, то Лотти она интересовала не больше любой другой женщины. Будучи врачом, Лотти лучше всего справлялась с сомнениями и страхами, чем с легкой приспособляемостью к жизни, поэтому Полли прощала ей кажущееся негуманным отношение к смерти Джинджер.

Отклонив предложение психотерапевта отменить сегодняшние занятия, Полли осторожно заговорила:

— Мне кажется, Лотти, главное не то, что значит для нас смерть Джинджер, а случившееся с ней. Она не была склонна к суициду. Отличалась превосходным здоровьем. И находилась на работе. Уехала куда-то за город, правда, не сказала куда, но, могу поклясться, с нетерпением ждала этой возможности. Уж с ее-то странностями!

— Ничего необычного в этом нет, — продолжила Дина. — Даже если ее жизнь и была странной, она ей нравилась. Джинджер совсем не походила на несчастного человека. Даже из-за Гарольда перестала переживать. Он не вызывал у нее отвращения, и, казалось, она прекрасно справляется со сложившейся ситуацией.

— Тогда зачем она пришла сюда? — спросила Кэт.

— Возможно, поняла, что с медицинской точки зрения это довольно странно, — предположила Дина.

— Есть что-то необычное в том, как она погибла? — задала вопрос Кэт. — Кто-нибудь знает?

— В «Новостях» сообщили, что ее нашли мертвой, — ответила Жюстин. — Было небольшое добавление, но скорее связанное с именем ее мужа. В некрологе ничего нового. Серьезное расследование, я так понимаю, не проводили.

— Как вы думаете, мы можем достать свидетельство о смерти? — поинтересовалась Кэт.

— Пока его не сдадут в архив, нет, — пояснила Шарлотта. — Хотя, Жюстин, ты могла бы до него добраться. Интересно, где находится документ — в округе, где она жила, или там, где погибла?..

— Послушайте, — вмешалась Полли. — На данном этапе нам абсолютно незачем разыгрывать из себя сыщиков. Почему бы просто не спросить Гарольда?

— Ну, не знаю, — пробормотала Жюстин. — А это не будет вмешательством в личную жизнь?

— Думаю, нет, — заявила Полли. — Скорее проявлением участия. Мы ведь ее подруги.

— Не уверена, что Гарольд оценит подобное дружеское внимание, — с кислой миной проворчала Шарлотта.

— Мы просто придем к нему домой, — предложила Полли. — Что он сделает? Захлопнет дверь перед нашими очаровательными носиками?

Они встречались с Гарольдом всего один раз, в минувшем январе, на праздновании Нового года в доме Шарлотты. Они с Джинджер пришли поздно, а ушли довольно рано. И все это время он стоял в одиночестве под аркой между гостиной и залом, ни с кем не разговаривал и не ел. Это был бледный невозмутимый мужчина со странной усмешкой на губах, будто гирлянды и яркие движущиеся фигуры высосали из него все живое. В присутствии Джинджер он молчал, так что ей приходилось усердствовать за двоих.

Лотти поднялась со своего места, шаркая ногами в тяжелых кожаных босоножках.

— Должна извиниться перед вами, — сказала она. — Я прекрасно понимаю ваши чувства и стремление что-то сделать, но мне не нравятся способы, которые вы предлагаете.

— Мы поняли. Ваше дело — вовремя среагировать, — перебила Шарлотта. — У вас есть право чувствовать себя неловко, когда речь идет о действиях, какими бы они ни были.

Лотти покинула их, позволив использовать помещение по своему усмотрению — обычно оно бывало свободно до и после занятий. На самом деле, она выбрала эту комнату, поскольку она не пользовалась популярностью, находясь довольно далеко от туалетов, телефонов, картотеки и маленькой библиотеки. Лотти была достаточно настойчивой, чтобы не оставить простой случайности ни единого шанса.

Женщины отчетливо слышали ее шаги — вот она прошла к балкону, спустилась по лестнице и вышла через тяжелые ворота, которые закрылись с таким скрежетом, что даже пол задрожал. Все сразу же посмотрели на Дину.

— Ничего не случилось, — быстро сказала Кэт, проходя мимо пустого кресла Джинджер. Она подошла к Дине и положила руку ей на плечо.

— Это ворота, — добавила Жюстин.

— Знаю, — пробормотала Дина, которая страшно боялась землетрясений. Малейшее колебание здания вводило ее в шоковое состояние.

«Это оно?» — задыхаясь, спрашивала она. Глаза становились размером с блюдца, а кожа приобретала зеленоватый оттенок. Женщина что есть силы вцеплялась в подлокотники в отчаянной надежде, что вовсе не землетрясение стало причиной вибрации, а нечто другое, не столь страшное.

«Только бы не землетрясение!» — добавляла иногда Кэт, и все смеялись, прекрасно зная, что Кэт и сама почему-то боится катастроф и несчастных случаев — например, землетрясений, наводнений, аварий, грабежа с применением насилия и даже обычного падения. Кэт ненавидела свои грудные имплантаты так сильно, что смогла убедить себя — когда она будет умирать, ее грудь взорвется, несмотря на все усилия медицинского персонала.

После ухода Лотти они посидели немного в тишине, отдавая дань памяти Джинджер.

— Мы в долгу перед ней, — сказала Полли. — Поскольку знали о ее двойной жизни. Настоящая Джинджер осталась для нас тайной, но, мне кажется, нам было известно о ней довольно много.

— В любом случае неправильно просто взять и забыть о ней, — добавила Кэт, даже не заплакав.

Все закивали, не зная, как следует вести себя в подобной ситуации.

— Итак, первое, — начала Дина. — Нам нужна информация. Вы ничего не узнаете до тех пор, пока не выясните причину смерти.

— Но сначала мы должны подготовиться, — вставила Шарлотта. — В моей практике — хотя, думаю, вы и так это знаете — смерть является не концом, а скорее началом истории.