– Ох, опять вы завелись. Да послушайте же, что вам говорят! Методы Барри Хэллоу – доказанные. Если следовать предложенной им программе из двенадцати шагов, у нас… Так, минуточку, я куда-то записала.

– Не утруждайтесь. Я знаю. Зубы будут сиять здоровьем и белизной, а пациенты начнут сами расписываться в нужном месте. Красота! Да этот клоун – даже не стоматолог.

– Я прошу разрешения использовать некоторые его методы в работе нашей клиники, – скажет миссис Конвой.

– От нас что-то потребуется?

– От некоторых – да. Совсем немного.

– В числе этих некоторых есть я?

– Возможно.

– Тогда ни в коем случае.

Я сознательно держался подальше от социальных сетей. У меня не было своего сайта, не было аккаунта в Фейсбуке. Впрочем, иногда я гуглил самого себя и всякий раз натыкался на одни и те же три отзыва: один разместил я сам, один выпросил у Конни, а третий написал аноним. Конечно, я прекрасно знал, кто этот аноним. Он долгое время отказывался платить за оказанные ему услуги, и в итоге – дав ему множество последних шансов – я обратился в коллекторское агентство. Вообще-то я, как и вы, терпеть не могу коллекторов. Тактика у них простая: в открытую и исподволь обращаться с тобой как с полным неудачником, пока, окончательно деморализованный снисхождением и замученный хулиганскими выходками, ты не заключишь сделку, чтобы, не дай бог, тебя опять не вытурили из «Мэйсиз». Подумайте-ка: вы когда-нибудь встречали живого коллектора в неформальной обстановке? Нет, конечно. На вечеринках они все превращаются в колл-менеджеров и оценщиков страховых убытков. Так что я, поверьте, разделяю вашу нелюбовь. Но этот гад задолжал мне восемь тысяч долларов. Я честно сделал свою работу, благодаря мне – вы только послушайте, – благодаря мне эта сволочь снова смогла жевать пищу! Уж хотя бы за материалы мог бы заплатить! А он что? Сделал такой график платежей, чтобы выплачивать мне по двадцать баксов в месяц, а затем тут же вылил на меня ведро грязи – якобы из благородных побуждений, дабы предостеречь добрых людей от обращения к бракоделу и вору. Мало того, этот аноним утверждает, что у меня козявки в носу! Нет у меня никаких козявок. Я нарочно перед каждым приемом иду в туалет и изучаю свои ноздри в зеркале. Это профессиональная этика, если хотите знать. Но теперь мир убежден, что у меня в носу есть козявки. Если кто-нибудь перед походом к новому врачу решит почитать отзывы в Интернете, как думаете, выберет ли такой человек клинику, где стоматолог сдирает с пациентов три шкуры за плохую работу и вдобавок посыпает их своими козявками? Нет. Однако на свете нет такой организации, к которой я мог бы обратиться с требованием удалить лживый отзыв. Поэтому примерно каждый месяц я гуглил самого себя, неизбежно натыкался на отзыв анонима и громко бранился, чувствуя себя оклеветанным, а миссис Конвой говорила: «Хватит гуглить самого себя!»

Порой она спрашивала: «Что вы имеете против людей?» Допустим, я сидел за столом на ресепшене и заполнял бумаги – за этим столом у нас несколько крутящихся офисных кресел. Подняв голову, я отвечал: «Что я имею против людей? Я ничего не имею против людей». Тогда она говорила: «Вы сознательно избегаете общества окружающих». Я поворачивался к ней на стуле, смотрел на нее внимательно и спрашивал: «Кто это избегает общества окружающих?» – «У вас нет сайта, – говорила она. – И даже странички на Фейсбуке. Никакого присутствия в Интернете. Барри Хэллоу пишет…» – «И за это вы обвиняете меня в нелюдимости? Потому что у меня нет аккаунта на Фейсбуке?» – «Я лишь пытаюсь сказать, что Барри Хэллоу советует любому малому бизнесу иметь присутствие в Интернете. Это увеличивает приток клиентов. Доказано. Больше я ничего не пытаюсь сказать». – «Нет, пытаетесь, Бетси. Если бы не пытались, то не стали бы попрекать меня отсутствием аккаунта на Фейсбуке». «Вы неправильно истолковали мои намерения, – отвечала она. – Причем сознательно». – «Я ничего не имею против людей, Бетси. Понимаю ли я людей? Нет. Большинство людей я не понимаю. Их поступки и дела вводят меня в ступор. Они сейчас там, за стенами этого дома, играют в футбол на зеленом поле, катаются на яхтах и так далее. Молодцы! Пусть катаются. Знаете что, Бетси? Я бы рад покататься вместе с ними! Да! Поехали кататься на яхте! Будем все вместе есть креветок!» – «Святые Мария и Иосиф, – отвечала Бетси, – при чем тут креветки? Зачем я только подняла эту тему, никогда себя не прощу…» – «Нет, не уходите, Бетси, давайте уж все проясним. По-вашему, я не могу вот так запросто отправиться на морскую прогулку?» – «Да кто говорил о морских прогулках?!» – «Думаете, я могу легко и беззаботно бросить все и отправиться загорать на пляж, покорять горные вершины, собирать яблоки, покупать коврики для ванны, заказывать салаты и каждый вечер складывать мелочь из кармана в одно и то же место? Стирать постельное белье, слушать «U2» и пить шабли?» – «Да что вы такое несете?! – отвечала она. – Я просто хотела, чтобы вы завели сайт или хотя бы страничку на Фейсбуке. Это увеличит нашу прибыль!» – «Понятия не имею, почему все это мне недоступно, – говорил я. – Однако же недоступно. Я бы хотел так жить, хотел бы изо дня в день получать удовольствие от простых мелочей. Ездить в отпуск. Отдыхать». – «Пожалуйста, хватит передергивать». – «Вы не представляете, как я люблю что-нибудь подергать. А вообще – мне и самому страшно хочется прийти в бар и посмотреть там бейсбол. И чтобы целая толпа народу за стойкой приветственно кричала мне «Йоу!», «Здорово, кореш!», «Проставляйся!» и все в таком духе». – «Мне пора к пациенту, – перебивала меня Бетси. – Продолжим эту беседу в другой раз». – «Да, Бетси, мне бы очень хотелось смеяться и орать вместе с закадычными приятелями. Это было бы чудесно. Но вы хоть представляете, сколько внимания и сил требуется для просмотра матча «Ред Сокс»? Даже во время регулярного сезона?» – «Я решила остаться и выслушать вашу тираду до конца, – отвечала она, – потому что я, кажется, наступила на больную мозоль». – «Но не думайте, что моя неспособность иметь постоянных собутыльников меня не тревожит. Очень даже тревожит, прямо-таки неотступно преследует. Я регулярно думаю о том, сколько я в жизни упустил такого, чего бы упускать не хотел. Эта мысль гложет меня изнутри, Бетси. Думаете, я нелюдим? Конечно, я нелюдим! Только это и помогает мне не думать каждую секунду о своей нелюдимости. Но это не значит, что я имею что-то против людей. Завидую им? Разумеется. Восхищаюсь ими? Постоянно. Тайком изучаю их повадки? Каждый день. Я просто не пытаюсь их понять. Любить что-то непостижимое, постоянно чувствовать свою непричастность и мечтать о причастности – кому можно такого пожелать, Бетси? Кому?» – «Вы закончили? – спрашивала она. – Это самый долгий и мучительный разговор в моей жизни». – «Но знаете, что остается для меня еще более непостижимым, чем морские прогулки и солнечные ванны? Чтение о морских прогулках и солнечных ваннах! До появления Интернета я и так был отрезан от общества. Вы хотите, чтобы между мной и обществом появилась еще одна преграда? Чтобы я тратил время, которое не трачу на морские прогулки и солнечные ванны, – чтобы я тратил это время на чтение о том, как другие люди катаются на яхтах и принимают солнечные ванны? Просматривал их фотографии и видео, оставлял восхищенные комментарии, лайкал, заценивал, репостил, твиттил и чувствовал себя еще более одиноким и покинутым? Откуда вообще взялось это утверждение, будто социальные сети связывают людей? Я себя чувствую как никогда отвязанным и одиноким. Наверное, тут то же самое, что с богатыми и бедными. Богатые богатеют, бедные беднеют. Люди общительные становятся все более общительными, а нелюдимы – еще более нелюдимыми. Нет, спасибо, мне этого не надо. Жизнь слишком сложна и без Фейсбука». – «Забираю назад свои слова о том, что вы что-то имеете против людей. И больше никогда не попрошу вас о сайте или о страничке на Фейсбуке».