– Странное дерьмо какое-то. Мы только стволы достали, а они уже пошли ворота открывать! Пацаны, конечно, пальнули для приличия, но там местный ферзь умный вышел, говорить начал. Мол, забирайте, мешать не будем, мочилова лишнего никому не надо. Нихера не понимаю… – закончил он нервно.

Я скривил губы в усмешке и качнул головой. Вот, значит, как.

– Кто разговаривать вышел? – командирским тоном поинтересовался я.

– Да седой этот… Начальник охраны. Так разложил все здраво, что я аж потерялся. Даже сам пацана нам выдвинул для страховки.

Я без энтузиазма глянул на того самого пацана в коридоре, который, пожевывая жвачку, периодически косился на направленный в его сторону пистолет.

– От Князева что-то передавал?

– Ни слова, – уверил Жора. – Он вроде как вообще в отъезде вместе с сынком. Наши подтвердили, но блядь… Без этой гниды здесь же и муха не пролетит! За такие маневры ответка будет по адресу, ручаюсь, Вадим!

Взглянув на своего бойкого командира охраны, я задумчиво изрек:

– Не сомневаюсь. Только в этот раз, боюсь, ты заблудишься.

– Чего?..

– Ничего. Ствол дай мне, – приказал я, протянув руку.

Жора неуверенно тронул кобуру и вытащил свой пистолет.

– Там внизу все под контролем, но обстановка нездоровая, – предостерегающе сообщил он, проведя ладонью по лысине. – Того и гляди рванет в любой момент. Уходим ведь без шума?

– Еще не уходим, – спокойно ответил я, заводя оружие за спину.

Подчиненный уставился на меня с подозрением и оторопью.

– В смысле?

– В прямом, – непреклонно отбил я. – Сделай так, чтобы все оставалось под контролем, пока я здесь задержусь.

Застыв в нерешительности, он попытался возразить:

– Вадим Николаевич, задерживаться сейчас не вариант. Там же это… каждая секунда на счету, все нас ждут!

– Подождут, – отрезал я, глянув на Жору исподлобья. Понимал, что он недооценивал ситуацию и думал только о безопасном отходе. Но я всегда выбирал рискнуть и сдохнуть, чем потерять авторитет. – Ты же не думал, что после такого охуевшего шага я уйду отсюда без росписи?

Секунды напряженной тишины позволили лысому бандиту расслышать шум воды, доносящейся из ванной. Он тут же устремил хмурый взгляд на дверь и похоже понял, что без «мочилова» уйти не светит.

Да. Каждая мразь здесь запомнит раз и навсегда, что ни один шаг в мою сторону без последствий не останется!

– Есть что-то, что я должен знать? – настороженно спросил Жора, вперившись в меня острым взглядом.

Но я твердо решил не провоцировать его подробностями. Кто-то должен был оставаться с холодной головой.

– Иди, – велел я с нажимом, игнорируя вопрос. – И дверь закрой.

Поджав губы, командир охраны коротко кивнул и нехотя развернулся, чтобы уйти. В последний момент он резко сменил траекторию – забрать пистолет с тумбочки. То ли от греха подальше, то ли чтобы кобура не пустовала.

Как только дверь спальни закрылась, я прислушался к звукам из ванной и принялся хладнокровно прикидывать нехитрые варианты развития событий. Мне ничего не стоило прострелить замок, за которым девчонка пряталась. Жажда ярости рисовала, как эффектно начнется и закончится эта встреча. Но я тут же придумал, что будет еще эффектнее…

Метнув взгляд на кресло, я уверенно двинулся к нему и неспешно принял то положение, в котором совсем недавно был связан. В груди забурлил нездоровый азарт. Если игра стоит свеч, почему бы мне еще немного не подыграть?

Эльза

Меня всегда тянуло зайти в ее комнату. Сколько бы раз я ни проходила мимо. Там ведь остался ее запах, вещи, картины. Отец велел домработнице регулярно убирать эту комнату и не сметь там что-либо менять. Думаю, он часто заходил туда тайком. Садился на кровать или в ее любимое плетеное кресло, где она могла часами сидеть, что-то вечно рисуя карандашом на бумаге, и начинались его тихие страдания. Я была уверена, что он страдал. Пусть они последние несколько лет спали в отдельных комнатах, пусть почти не разговаривали – папа тосковал. Потому что осознал слишком поздно, сколько она для него значила.

Всякий раз, следуя по коридору мимо ведущей в мамину спальню двери, я не могла не посмотреть на нее. Уже больше года я не заходила в ту комнату. Я не такая сильная, как мой отец. Избегала всего, что могло напомнить о ней. Но сегодня мне не суждено было спрятаться и пройти мимо. Сегодня дверь в ее спальню оказалась приоткрыта…

Жуткий озноб прошел по телу. Не знаю, чего я испугалась, но внутри застыла уверенность, что там кто-то есть! И этот кто-то не отец и не горничная.

Все ближе подходя к двери и впиваясь взглядом в узкий проем, я вдруг услышала звук, который заставил меня оцепенеть. Шуршание карандаша о бумагу. То, что можно было услышать, только когда она находилась там!

Не до конца осознавая, насколько это невероятно и невозможно, я ускорила шаг и с силой толкнула дверь. Просторная светлая комната, залитая солнцем, где мне был знаком каждый уголок, сразу показалась какой-то… другой. Но я не смогла понять, что не так, пока не увидела ее – сидящую на двуспальной кровати спиной ко мне.

Сердце пропустило удар и ухнуло вниз. Те же приспущенные узкие плечи, те же непослушные волнистые волосы до лопаток, которые мама красила в темно-красный цвет и всегда убирала на висках. Она сидела так тихо… Будто даже не дышала. И я не дышала вместе с ней, потихоньку обходя кровать.

Так откуда же звук карандаша?.. Тут я и заметила, что в комнате нет картин. Ни одной. Все стены пустовали, будто кто-то взял и беспощадно забрал мамины работы!

Я, наконец, увидела ее безмятежное бледное лицо, направленное к окну, и грудь заходила ходуном.

– Мама… Мамочка! – Я кинулась к ней, упала прямо на колени возле ее ног и потянулась жадно обнять.

Все тело затряслось от горького плача. Я почувствовала, как мама медленно накрыла меня руками, начала ласково гладить.

– П-почему ты не приходила ко мне?.. – сетовала я надрывисто. – Я так скучала!

Я оторвалась от нее и подняла заплаканный взгляд, чтобы увидеть лицо. Хозяйка спальни спокойно, даже как-то отстраненно смотрела на меня своими темно-зелеными глазами и улыбалась. Но через пару мгновений вдруг нахмурилась, уставившись на свои колени.

Меня всю передернуло. Я тоже увидела кровавые пятна на ее белоснежной сорочке. Не успела спохватиться, как мама отняла от меня руки, а затем резко показала запястья с рваными порезами, откуда обильно сочилась кровь.

– Смотри, что он сделал со мной, – с ярым осуждением в голосе сказала она.

От ужаса тело бросило в жар. Я отшатнулась и, кажется, почувствовала привкус крови даже во рту! Поторопилась отползти от матери как можно дальше, а она впилась в меня таким жутким взглядом, что пот выступил на коже. Затем я услышала ее голос прямо в голове: