Михаил сказал резко:

– Не распускай хвост! Что не так?

– Теперь записывается, – пояснил Азазель, ничуть не обидевшись, настолько чувствовал свое превосходство, – вход в каждый дом, магазин или на парковку!.. А в домах тем более. Я даже не стал проверять, есть ли в квартире Теоганеля установленные видеокамеры. Наверняка есть! Потом просматривают, роняя слюни.

Михаил сказал настороженно:

– Хочешь сказать, кто-то из людей мог видеть, как я отправлял его через портал? Святое сияние?…

Азазель ухмыльнулся.

– Не хотелось, чтобы кто-то увидел?

Михаил взглянул в упор.

– Чему радуешься?… Мне совсем не нужно, чтобы люди заинтересовались. Все должно идти так, словно в мире нет ни ангелов, ни демонов. У тебя есть решение?

– Уже решил, – напомнил Азазель. – Тебя где высадить?

Михаил подумал, пожал плечами.

– Лучше к тебе, у меня много вопросов. Да и вообще… Зря я тебе дал эту неделю. Теперь и мне торчать здесь эти семь дней.

Азазель вскинул в изумлении брови.

– А кто мешает вернуться на небо, а через неделю явиться?

Михаил поморщился.

– А сейчас вернуться с пустыми руками?…

– Но ты им дал Теоганеля!

– Верно, – нехотя признал Михаил. – Но все же лучше вернуться с тобой. Так буду чувствовать, что выполнил все.

– Ах да, ты же образцовый служака. Давай заглянем вон в тот бар впереди. Там всегда можно поговорить спокойно.

Михаил смолчал, только кивнул нехотя. Азазель не хочет везти его к себе, что и понятно, а в бар так в бар, демону виднее, он здесь жил неизвестно сколько дней, недель, а то и лет.

– Сири, – сказал Азазель, – давай по дороге в бар!.. Только в бар, а не в бордель, а то тебе все время что-то чудится.

Автомобиль на ближайшем перекрестке резко свернул, пронесся по переулку, затем выкатил на параллельную улицу и погнал по ней, останавливаясь только перед красным огнем светофора.

– Вообще-то, – сказал Азазель с таком самодовольством, что даже щеки округлились, – можно сказать, я тебя спас. Разрешаю в благодарность хоть и не целовать меня ниже спины, как стоило бы, но должок припомню… В общем, всплеск многие ощутили, это точно, но из людей никто не увидел и не увидит.

Михаил вздохнул с облегчением.

– Сволочь ты, но… хорошо, что сумел.

– Трудно тебе придется без меня, – заметил Азазель. – Ты же не знаешь реалий!..

– Не придется, – ответил Михаил сурово. – Забираю тебя через неделю, и возвращаемся обратно.

Азазель вздохнул, лицо его помрачнело.

– Воля твоя. Мне казалось, все же задержишься дольше.

– Зачем?

Азазель пожал плечами.

– Ты уже понимаешь, я здесь не один. Еще больше сбежавших из ада. Но на мой взгляд, хуже всех все же нефилимы.

Михаил дернулся.

– Нефилимы? Разве Творец не стер их всех с лица земли всемирным потопом?

– Стер, – подтвердил Азазель. – Но ты же помнишь, откуда взялись те существа? Ну вот тебе и ответ. Даже ты можешь понять при некотором усилии мозговых бицепсов.

Автомобиль начал сбрасывать скорость и красиво подкатил к бордюру. Михаил отстегнул ремень, но прежде чем выйти, поинтересовался:

– А как ты сделал, что никто не увидит?

Азазель фыркнул:

– Да способов десятки. Просто вырубил подачу света во весь дом.

– Света?

– Электричества, – уточнил Азазель чуточку раздраженно. – Простой народ называет его светом. То есть молится за победную поступь прогресса! В полдень есть свет или нет, не так важно для освещения, но камеры отключаются… Сири, вон к тому бару! Сама выбери место поближе ко входу! Можешь на служебную, штраф уплачу.

Михаил поинтересовался:

– Штраф? Это значит, нарушаешь?

– По мелочи, – заверил Азазель. – Кстати, Михаил… там наверху мое имя не упоминай, ладно?

Михаил ответил с легким презрением:

– Да, конечно. Хотя не понимаю, это же небесного ангела поймали на преступлении! Почему тебе не понаслаждаться, что приложил руку к его низвержению в ад?

Азазель ответил с некоторой запинкой:

– Да просто… не упоминай, вот и все. Считай, что я как бы скромный. Красивый, нарядный и такой весь из себя скромняга.

Когда вышли, Азазель через пару шагов вскинул руку над головой, раздвинул пальцы и сделал в воздухе короткий и по-азазелевски небрежный жест.

Михаил оглянулся, автомобиль Азазеля пискнул, мигнул фарами, внутри него свет сменился тьмой, и весь затих так, словно умер.

– Это что было? – спросил Михаил настороженно.

Азазель вздохнул.

– Ты когда последний раз был на грешной земле?

– Она всегда грешная.

– Не виляй, – сказал Азазель раздельно и четко, – когда был на земле в прошлый раз?

– Недавно, – ответил Михаил. – Во времена императора Траяна.

– А-а-а, – сказал Азазель с сарказмом, – ты прав, это же прямо вчера! А то и сегодня утром, если по галактической шкале. Вот если бы во времена Цезаря или когда Рем убивал Ромула…

Михаил нахмурился: этот грешник упивается своим превосходством, даже забыл, что через семь дней ему либо в ад, либо предстанет перед небесным судом из суровых и непорочных ангелов, у которых не бывает снисхождения к провинившимся.

– Изменилось много, – согласился он. – Города стали огромными, колесницы бегают без лошадей.

Азазель прервал:

– Это все ерунда! Увидишь, как изменилась мораль… Хочу посмотреть, как тебя перекорежит. От счастья, разумеется. Мечты сбываются! Мужские мечты. Правда, женские тоже, только женщины еще не сообразили, что их бесстыдно надули.

– Ты о чем?

– Увидишь, – пообещал Азазель.

У входа толпятся группы веселой хохочущей беспечной молодежи. На них двоих почти не обратили внимания, только две-три женщины оглядели с ног до головы оценивающе, но ничего не сказали, продолжая щебетать между собой на своем птичьем языке.

Михаил прошел вслед за Азазелем под светящейся аркой в зал, где столиков совсем немного, пространство отдано под танцы, только под дальней стеной длинная барная стойка с высокими табуретками с этой стороны, а с той жонглирует бутылками высокий и картинно мускулистый бармен с голыми плечами, где замысловатое тату в виде драконов уходит далеко под одежду.

Азазель повел к стойке бара, Михаил сел по его жесту, бармен взглянул с вопросом в глазах.