— Заводите машину, — сказал он начальнику, — и езжайте к перекрестку. Я его засек.

Санк-Марс тут же повернул ключ в замке зажигания.

— Кто это?

— Санта-Клаус. Прямо за нами.

Человек в костюме Санта-Клауса с мешком игрушек, перекинутым через плечо, перебрался через сугроб и вышел на проезжую часть. Он перешел на другую сторону улицы, ускорив шаг, когда мимо проезжала машина. Машина медленно притормозила на скользкой дороге, а да ней другие, проезжавшие мимо детективов. Санк-Марс спросил:

— Ты его видишь?

— Да, — ответил Мэтерз. — Он входит в парадное.

— Теперь подождем.

— Он вошел.

— Сейчас, — прошептал Санк-Марс. — Ты запомнил дверь?

— Да.

— Точно?

— Да, запомнил.

— Пойдем, — приказал Санк-Марс. — Закрой дверь. Только не хлопай! Я не буду выключать движок. Запасной ключ у меня в правом кармане куртки. Все надо делать по-тихому, чтоб было шито-крыто, чтоб комар носа не подточил.

— Я, может быть, и новый ваш напарник, но я не новичок, — заметил Мэтерз.

— Хорошо, не возбухай. Пойдем.

Они тихо открыли и мягко прикрыли за собой дверцы машины. Мэтерз вслед за Санк-Марсом пересекал улицу под углом, направляясь от машины не к тому зданию, в которое вошел Санта-Клаус, а к другому жилому дому. Когда они вошли, Мэтерз спросил:

— Что мы теперь будем делать?

— Держись к востоку от Олдгейт, — ответил Санк-Марс, расстегивая кобуру и вынимая из нее пистолет.

— Что это значит? — не понял Мэтерз.

— Переложи пушку в карман. Обращайся с ней осторожно, но палец держи на курке. И послушай, Билл, не прострели случайно себе ногу, но главное — не стреляй в меня.

— Вы думаете, у нас могут быть неприятности?

— Всегда надо быть начеку.

— Запросить поддержку?

— Какой смысл устраивать здесь суматоху невесть зачем? Чем больше полиции, тем больше шансов провалить дело.

— Вы не соблюдаете инструкции, Эмиль, — с укором заметил Мэтерз, растянув губы в улыбке.

Санк-Марс пренебрежительно хмыкнул, давая понять напарнику, что плевать он хотел на инструкции.

— Пошли.

Они вышли из здания и неторопливо направились по улице к дому, за дверью которого скрылся человек в костюме Санта-Клауса.

— Первым заходишь ты, — приказал Санк-Марс. На его лице сияла улыбка.

— Чему вы радуетесь?

— Теперь ты будешь знать, зачем мне исполнительный напарник.

— Зачем? — никак не доходило до Мэтерза.

— Если сейчас кому-то суждено получить пулю, этим кем-то может стать и англичанин.

Мэтерз бросил на него ошеломленный взгляд.

— Мне все время казалось, что вы отмочите что-то в этом роде, — ответил он по-французски.

Преследуя Санта-Клауса, полицейские вошли в парадное, сжимая в карманах курток взведенные пистолеты.

Кошмар Окиндера Бойла начался тогда, когда до него донесся далекий гул, едва отличимый от воя ветра у входа в туннель. Путь его освещали редкие красные огни, еле различимые во мраке дизельного дыма и вековой пыли горы. Толку от них было мало. Он ступал, стараясь ставить ноги в углубления между шпалами. Заслышав доносившийся издалека шум, Бойл остановился, на какое-то время застыл, прислушиваясь, и скоро понял, в чем дело. Теперь с той стороны, в которую он направлялся, на него шел поезд. Ему пришлось подавить внезапно накатившую панику. Он перевел дыхание, потом сделал глубокий вдох. Морозный воздух обжег легкие. Впереди слабо теплился тусклый красный огонек, к которому он приближался. Подойдя к свету, он огляделся. Вокруг не было и намека на какое-нибудь укрытие. Он воскликнул «Господи!», потом повернулся в другую сторону, не зная куда идти дальше. Громким шепотом Бойл произнес: «Ладно, надо взять себя в руки…»

Электричка была еще далеко. Только один поезд шел по параллельно проложенным путям. Причин для паники не было. Чтобы в этом удостовериться, он еще раз обернулся и теперь заметил прожектор еще одной электрички, надвигавшейся на него с противоположной стороны.

Вот теперь было от чего удариться в панику.

Бойл по пути не заметил ни одной ниши, ни одной щели в скале. Так что лучше было тащиться дальше. Он побрел вдоль стены в направлении следующей тусклой красной лампочки. В подземелье, все ярче сверкая белым светом прожектора, на него надвигалась электричка. Он судорожно шарил рукой по стене, надеясь нащупать хоть какую-то впадину в цементе, косил глазом вверх — может быть, там можно будет найти какое-то укрытие. Нет, спастись было негде. Он побежал, грохот приближавшегося поезда становился все громче и неотвратимее. У следующей красной лампочки, закрытой проволочной сеткой, тоже не было никакой отдушины, никакого спасительного закутка. Должна же где-то здесь существовать какая-то зона безопасности! Он все еще шел в направлении очередной лампочки. Прямо на него с ревом и грохотом несся состав. Пути здесь чуть изгибались, и прожектор локомотива залил его на повороте непереносимо ярким светом — Бойла будто разбил паралич. Может быть, он спасется, если распластается у стены, но риск был слишком велик, а надежда на спасение ничтожна. Он мог оставаться на путях, уповая на то, что первая электричка уже пройдет, когда подойдет вторая, и он успеет быстро перепрыгнуть на параллельные рельсы, но полагаться на волю слепого случая было еще страшнее.

Напрягая все силы, чтобы держать себя в руках, он в отчаянии пошел в ту сторону, откуда навстречу ему несся поезд, освещая туннель ярким светом прожектора, но путь к спасению журналисту помог найти свет прожектора электрички, двигавшейся в противоположном направлении. Он запросто мог не успеть, мог вовремя не достичь цели, а если бы он упал… «Господи, что же станется, если я упаду!» В слепящем свете прожектора локомотива он увидел ступеньки — три металлические ступеньки, которые вели на какой-то шаткий мостик. Подпрыгнув, он встал на первую ступеньку, поднялся на мостик, слегка очухавшись, лег на него и прижался к стене. Первый поезд еще с ним не поравнялся — он переоценил его скорость и близость. Оказалось, что у него было чуть больше времени, чем он рассчитывал. Бойл ощупывал стену, прижавшись лицом к камню. Пока электрички проходили мимо него, он вытянулся во весь рост, буквально вжимая в холодный цемент руки, ноги, колени, бедра, грудь, лицо, даже пальцы ног. Оглушительный грохот, за которым, как ему почудилось, последовала взрывная волна, когда поезда поравнялись, сбил ему дыхание и заставил сердце биться, как у загнанного зайца. Когда рядом с ним сошлись оба поезда, его обуял невероятный страх, потому что удар воздушной волны был такой силы, что, казалось, даже сама бетонная стена дрожала и стонала в поисках спасения. Ему показалось, что эти электрички никогда не кончатся, и эта ночь никогда не пройдет, и сам он не выдержит их яростного движения. «Прямо как на войне», — пронеслась мысль, когда мимо него по ближнему пути громыхал поезд, мелькая окнами пассажирских вагонов. Поезда прошли мимо так же неожиданно, как возникли, а Бойл так и лежал на спасительной железной решетке, вжимаясь в скалу.