Лавируя в потоке машин, Бонд катил на север вместе с десятками тысяч других водителей, разъезжавшихся по офисам и начинавших новую трудовую неделю. Впрочем, сам Бонд в тривиальный образ лондонского служащего не вписывался.

Как и его работодатели.

Три года назад Джеймс Бонд сидел за серым столом в монументальном сером здании Министерства обороны на улице Уайтхолл, из окна виднелось небо — вовсе не серое, а голубое, будто высокогорное шотландское озеро ярким летним днем. Уйдя из резерва ВМФ и не имея ни малейшего желания заниматься счетами в «Саачи и Саачи» или подбивать баланс в Национальном Вестминстерском банке, он позвонил бывшему приятелю по фехтовальной команде Феттес-колледжа, и тот надоумил его податься в военную разведку.

Насидевшись над аналитическими отчетами, одновременно и занудными, и крайне важными, он поинтересовался у начальника, есть ли вероятность получить более живую работу.

И вскоре получил загадочное послание, написанное от руки, а не электронное, с приглашением на обед в «Трэвеллерс-клуб» на Пэлл-Мэлл.

В назначенный день Бонда проводили в обеденный зал и усадили за столик в углу напротив солидного мужчины лет шестидесяти пяти, отрекомендовавшегося как Адмирал. Серый его костюм идеально подходил к глазам. Брыластые щеки, россыпь родимых пятен на макушке, просвечивающих сквозь зачесанные назад редеющие пегие, с проседью, волосы. Адмирал встретил Бонда пристальным немигающим взглядом, в котором не было ни вызова, ни презрения, ни явной оценки. Бонд выдержал этот взгляд без труда — того, кому доводилось и убивать, и смотреть в лицо смерти, взглядом не испугаешь. Однако он понимал, что мысли этого человека для него потемки.

Обошлись без рукопожатия.

Принесли меню. Бонд заказал палтуса на пару́ под голландским соусом, с вареным картофелем и спаржей. Адмирал выбрал запеченные на гриле почки с беконом.

— Вина? — спросил он Бонда.

— Да, пожалуй.

— Выбирайте.

— Думаю, бургундского. «Кот-де-Бон» или шабли?

— Может быть, «Пюлиньи» Алекса Гамбала?

— Отлично.

Бутылку принесли тотчас же. Продемонстрировав этикетку, официант налил немного в бокал Бонда. Вино было отменное — оттенка бледного масла, с земляными нотами, идеальной температуры, не переохлажденное. Бонд пригубил, кивнул одобрительно, и бокалы наполнили до половины.

— Мы оба с вами бывшие военные, — хрипловатым голосом начал Адмирал, когда официант удалился. — Разговоры о погоде нам ни к чему. Я пригласил вас, чтобы предложить работу.

— Я так и полагал, сэр, — ответил Бонд. Слово «сэр» добавилось само собой, помимо его воли.

— Вам, наверное, известно принятое в «Трэвеллерс» правило — не трясти рабочими документами. Боюсь, нам придется его нарушить. — Старик вытащил из нагрудного кармана конверт и передал Бонду. — Своего рода подписка о неразглашении государственной тайны.

— Но я уже подписывал…

— Разумеется. Для военной разведки, — оборвал его старик. — Эта позубастее. Ознакомьтесь.

Бонд ознакомился. Да, определенно позубастее.

— Если вы не заинтересованы подписывать, то давайте продолжим обед, обсудим недавние выборы, ловлю форели в северных реках или то, как треклятые новозеландцы снова обыграли нас на прошлой неделе — и разойдемся по своим конторам, — приподняв кустистую бровь, предложил Адмирал.

После секундного раздумья Бонд поставил под документом росчерк и вернул бумагу собеседнику. Документ исчез.

Еще глоток вина.

— Вы слышали об Управлении специальных операций? — поинтересовался Адмирал.

— Да, слышал.

Еще бы. Среди немногочисленных кумиров Бонда Уинстон Черчилль занимал почетное место. Военная и репортерская молодость, которую Черчилль провел на Кубе и в Судане, внушила ему большое уважение к партизанским отрядам, поэтому позже, когда разразилась Вторая мировая, они с министром экономической войны Хью Далтоном создали УСО, чтобы вооружать участников движения сопротивления и десантировать британских разведчиков и диверсантов. Так называемая тайная армия Черчилля ощутимо подорвала фашистские силы.

— Хорошая контора, — заметил Адмирал и добавил сварливо: — Только ее прикрыли после войны. Межведомственные нестыковки, организационные проблемы, междуусобица с МИ-6 и Уайтхоллом… — Он отпил вина, и в разговоре повисла пауза. Оба собеседника занялись едой, отменное качество которой Бонд не преминул похвалить. — Да, здешний шеф-повар знает, что делает, — пробурчал старик. — На американское телевидение не рвется. Вам известно, как образовались «Пятерка» и «Шестерка»?

— Да, сэр, я много о них читал.

В 1909 году ввиду опасений по поводу войны с Германией и внедрения немецких шпионов (опасений, навеянных, как ни странно, остросюжетными романами) Адмиралтейство и Министерство сухопутных войск сформировали Бюро секретной службы. Однако вскоре Бюро распалось на Пятый отдел Управления военной разведки (МИ-5), занимающийся внутренней безопасностью, и на Шестой отдел (он же МИ-6), ведающий вопросами внешней разведки. «Шестерка» завоевала со временем статус старейшей в мире непрерывно действующей разведывательной организации, как ни пытались китайцы этот статус оспорить.

— Тогда скажите, что их объединяет?

Бонд в замешательстве промолчал.

— Внешняя отстраненность, — буркнул старик. — И «Пятерка», и «Шестерка» изначально создавались «отрезанными ломтями», чтобы ни Короне, ни премьер-министру, ни Кабинету, ни Министерству сухопутных войск не пришлось марать руки, занимаясь таким грязным делом, как шпионаж. Отсюда все беды. С «Пятерки» и «Шестерки» не сводят глаз. Подрихтованные досье, вторжение в частную жизнь, политический шпионаж, слухи о незаконной точечной ликвидации… Всем подавай прозрачность. И разумеется, никому нет дела, что война давно ведется другими методами и противник не играет по правилам. — Еще глоток вина. — В некоторых кругах есть мнение, что нам тоже пора сменить правила игры. Особенно после одиннадцатого сентября и седьмого июля.[1]

— Итак, если я правильно понимаю, — начал Бонд, — вы говорите о создании организации, подобной УСО, но при этом не принадлежащей ни «Пятерке», ни «Шестерке», ни Министерству обороны.

Адмирал смотрел на Бонда в упор.

— Я читал рапорты о ваших боевых успехах — принадлежность к резерву ВМФ не помешала вам сражаться в передовых сухопутных частях. Пришлось поднапрячься, наверное. — Холодные глаза буравили Бонда. — Насколько я понимаю, вы провели в тылу ряд операций, не вошедших в официальные сводки. Благодаря вам некоторым подрывным планам врага так и не суждено было осуществиться.

Бонд собирался сделать еще глоток «Пюлиньи-Монтраше», вершины жизненного пути винограда шардонне, однако, услышав слова Адмирала, поставил бокал. Откуда у старого вояки такие подробности?