Из лондонской «Таймс» (перепечатка), 15 апреля 2007:

«ЗАБЫВАЕМАЯ НОЧЬ?

Некоторые творения, созданные человеческими руками, наделены способностью сводить людей с ума. Первыми в голову приходят мысли о Стоунхендже, египетских пирамидах и страшных статуях с острова Пасхи. Эти сооружения успели обрасти безумными теориями и даже околорелигиозными культами.

Ныне появился очередной пример забавного помешательства на реликвиях прошлого. Через пять лет минует ровно век со дня самой знаменитой морской катастрофы — гибели роскошного лайнера «Титаник», отправившегося в «свадебное путешествие» в 1912 году. Множество писателей и режиссеров создали произведения по мотивам его трагической гибели. Даже Томас Харди разродился стихотворением (на удивление слабым, стоит отметить) под названием «Схождение двоих».

Семьдесят три года гигантский корабль, памятник полутора тысячам мужчин, женщин и детей, погибших вместе с ним, покоился на дне Атлантического океана; казалось, никогда человек больше не потревожит его. Но в 1985 году, благодаря революционным достижениям в области строительства субмарин, затонувший корабль обнаружили. Сотни печальных реликвий извлекли из морской пучины на свет божий. Даже в то время многие сочли акт разворовывания гробницы кощунственным.

Теперь же, судя по слухам, планируются еще более амбициозные акции. Для подъема корабля созданы различные консорциумы (пока неизвестно наверняка, какие именно). Естественно, сильнейшие повреждения судна не берутся в расчет.

Честно говоря, проекты выглядят абсурдными. Мы верим, что никто из читателей не впадет в искушение и не станет вкладывать деньги в это сомнительное предприятие. Допустим, инженерные проблемы удастся разрешить. Но что человечеству делать с пятьюдесятью тысячами тонн ржавого железа? Морским археологам давно известно, что металлические предметы — за исключением, конечно, золота — после долгого пребывания в воде быстро разлагаются при контакте с воздухом.

Защита «Титаника» и его сохранение, возможно, обойдутся дороже, чем подъем. Не стоит сравнивать эту затею с подъемом «Вазы» или «Мэри Роуз». Трансокеанский лайнер — не «капсула, в которой запечатано время», не артефакт, открывающий окно в утраченную эпоху. Двадцатый век описан историками подробнее, чем иногда хотелось бы. Изучив останки корабля, покоящегося в четырех километрах от Гранд-Бэнкс вблизи Ньюфаундленда, мы не узнаем ничего нового.

Нет нужды навещать «Титаник», чтобы вспомнить важнейшие его уроки — опасность излишней самоуверенности, технического высокомерия. Чернобыль, «Челленджер», «Лагранж-3» и первая экспериментальная установка термоядерного синтеза показали, к чему приводит подобная дерзость.

Безусловно, нельзя забывать о той великой трагедии. Но мы обязаны позволить «Титанику» покоиться с миром».

Рой Эмерсон ни за что не признался бы в этом даже себе. Его разбирала скука. Бывало, он бродил по своей великолепно оборудованной мастерской, среди блестящих машин, инструментов, штабелей электроники, не в силах решить, с какой дорогостоящей игрушкой побаловаться сегодня. Порой он подключался к проектам бесчисленных сетевых «журналов» и работал с группой единомышленников-любителей, разбросанных по миру. Он редко знал имена коллег, только номера телефонов, да и те чаще всего хитро шифровались. Свои же координаты он не оставлял из осторожности. С тех пор как Эмерсона включили в список ста богатейших людей США, он познал цену анонимности.

Проходило несколько недель — и очередной проект терял новизну и свежесть. Эмерсон «отключал» безымянных партнеров по игре и менял идентификационный код, чтобы те его не доставали. Потом он несколько дней обильно пил и просматривал сайты, содержание которых шокировало бы пионеров цифровой связи.

Изредка — после того, как многострадальный Джо Уикрэм досконально проверял всю информацию — Эмерсон откликался на заинтриговавшее его объявление об оказании «личных услуг». Результаты редко его удовлетворяли и не способствовали повышению самооценки. Новость о том, что Диана вторично вышла замуж, его ничуть не удивила. На несколько дней он впал в депрессию и решил смутить ее вульгарно дорогим свадебным подарком.

От бессмысленных игр и отсутствия работы Эмерсон тупел. Неожиданно жизнь его встрепенулась всего за сутки. Изобретателю позвонил Руперт Паркинсон, путешествующий на яхте в южной части Тихого океана.

— Канал надежно зашифрован? Не прослушивается? — неожиданно спросил Руперт.

— Ну… обычно это меня не волнует. Можно переключиться на НСА-два, если приспичит. Единственный недостаток — при разговорах на больших расстояниях возникают помехи. Говорите помедленнее и не особо усердствуйте с оксфордским акцентом.

— Хорошо, будет вам кембриджский. И гарвардский. Поехали.

После пятисекундной паузы, наполненной странными попискиваниями и щелчками, Руперт Паркинсон вернулся на связь.

— Меня слышно? — проговорил он узнаваемым, но слегка искаженным голосом. — Отлично. Так вот… Помните последнее заседание совета директоров? Разговор насчет стеклянных шариков?

— Конечно, — ответил Эмерсон, вздрогнув; он снова задумался, не выставил ли себя дураком. — Вы собирались все проверить. Ну что, я был прав?

— Так точно, старина. Попали в точку. Наши юристы долго кормили их юристов дорогущими блюдами в лучших ресторанах мира. Вместе мы кое-что подсчитали. Имя клиента выяснить не удалось, но догадаться несложно. Британская видеосеть — не имеет значения, какая именно — решила снять потрясающий сериал в реальном времени. Кульминацией должен стать подъем корабля. Но телевизионщики утратили интерес, осознав, сколько это удовольствие будет стоить. Сделка сорвалась.

— Жаль. И сколько же им пришлось бы выложить?

— Производство шаров для подъема пятидесяти килотонн — не меньше двадцати миллионов долларов. Но это лишь начало. Изделия надо доставить на место, тщательно распределить. Нельзя бездумно распихать шары по корпусу. Они просто-напросто разорвут корабль. И речь только о носовой секции, конечно. Разбитая корма — отдельная проблема.

Еще нужно оторвать корабль от дна. Он наполовину ушел в ил. Значит, потребуется куча работы под водой, а техники, способной функционировать на глубине в четыре километра, не так много. В итоге дельце обойдется не меньше чем в сотню миллионов. Скорее всего, не в одну сотню.

— Стало быть, сделки не будет. Зачем тогда звонить мне?

— Не думал, что спросите. Видите ли, я кое-что затеял. Небольшое частное дело. Мы, Паркинсоны, в свое время вкладывали деньги в этот кораблик. Там покоится мой прапрадед — или, по крайней мере, его багаж. В каюте номер три по правому борту.

— Полагаю, багаж стоит сотню мегабаксов?

— Вполне вероятно. Но это не столь важно; есть вещи, не имеющие цены. Вы слышали об Андреа Беллини?

— Какой-то бейсболист?