litbaza книги онлайнНаучная фантастикаПростые смертные - Дэвид Митчелл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 235
Перейти на страницу:

Сирена «Скорой помощи» звучала все ближе, все настойчивей, где-то совсем рядом, по ту сторону дворика, а потом вдруг умолкла, словно на полуслове… Я подняла с земли рюкзак и встала, по-прежнему не зная, куда направиться. Вообще-то, почти каждый подросток, сбежавший из дома, стремится попасть в Лондон, считая, видимо, что непременно встретится там либо с теми, кто «ищет таланты», либо с крестной-волшебницей, как у Золушки; но я все-таки решила пойти в противоположном от Лондона направлении – вдоль реки в сторону Кентских болот. Когда растешь в пабе, то волей-неволей наслушаешься всяких рассказов о том, какого рода «искатели талантов» и «волшебницы», готовые прибрать к рукам сбежавших подростков, встречаются в Лондоне. Я надеялась, что мне, может быть, удастся найти какой-нибудь пустой амбар или летний домик и немного там пожить. А что, вполне возможно, что и найду. И, приободрившись, я двинулась в путь, обогнув больницу с фасада. На парковке было полно машин, и в солнечных лучах ярко вспыхивали лобовые стекла. В прохладном тенистом приемном покое толпились люди; они курили и явно ждали каких-то известий.

Смешные они, эти больницы…

* * *

Продолжим. «Холли Сайкс и Сверхъестественное Дерьмо», глава вторая.

Прошло несколько недель, и я уже начала думать, что эта мисс Константен мне просто приснилась. Во всяком случае, она больше не появлялась. Если не считать того, что я не знала того слова, которым она меня назвала, «уникальная»… Я нашла слово в словаре и задумалась: а как оно вообще могло попасть мне в голову, если не мисс Константен его произнесла? Я и сейчас не знаю ответа на этот вопрос. А как-то ночью, уже в сентябре, когда мы снова начали ходить в школу – а мне уже исполнилось восемь лет, – я проснулась среди ночи и сразу поняла, что она снова здесь. Пожалуй, я скорее обрадовалась, чем испугалась. Мне было приятно, что меня считают уникальной. Я спросила у мисс Константен, не ангел ли она, и она немножко посмеялась и сказала: нет, она такой же человек, как и я, но давно научилась выскальзывать из собственного тела и отправляться в гости к своим друзьям. Я спросила, отношусь ли теперь и я к числу ее друзей, и она спросила: «А ты бы этого хотела?», и я воскликнула: «Да, конечно, пожалуйста, больше всего на свете!», и она пообещала: «Ну, тогда и ты будешь моим другом». А потом я спросила у мисс Константен, откуда она, и она сказала, что из Швейцарии. А я стала выпендриваться и спросила: «А не в Швейцарии ли изобрели шоколад?» И она сказала: «Ах ты, маленькая пуговица! Я таких одаренных детишек никогда не встречала». С тех пор она стала навещать меня каждую ночь; приходила всего на несколько минут, и я рассказывала, как у меня прошел день, а она очень внимательно слушала и то сочувствовала, то старалась меня подбодрить и развеселить. В общем, она всегда была на моей стороне, а вот мама и Брендан, по-моему, никогда на моей стороне не были. А еще я задавала мисс Константен очень много всяких вопросов. Иногда она мне отвечала; например, когда я спросила, как называется цвет ее волос, она сразу сказала: «рыжеватая блондинка»; но довольно часто она как бы уходила в сторону, говоря: «Давай пока не будем все портить и раскрывать эту тайну, хорошо, Холли?»

Затем однажды самая противная девчонка в нашей школе – ее все считали очень одаренной – Сьюзен Хиллэдж подстерегла меня, когда я возвращалась из школы домой. Отца Сьюзен отправили с отрядом в Белфаст, и она, зная, что моя мама – ирландка, ткнула меня носом в землю, встала коленями мне на спину и не отпускала, пока я не скажу, что мы держим уголь в ванне и любим ИРА. Но я ни за что не соглашалась так говорить, и тогда она зашвырнула мой портфель на дерево, а потом заявила, что все равно заставит меня расплатиться за товарищей ее отца, которых убили в Белфасте, а если я кому-нибудь пожалуюсь, то ее отец прикажет своему отряду открыть огонь по нашему пабу, и там начнется пожар, и вся моя семья поджарится в огне, и во всем этом буду виновата только я. К слабакам меня даже тогда причислить было трудно, но в политике я все-таки еще мало что понимала, а Сьюзен Хиллэдж нажала на все самые болезненные точки. Я, правда, не сказала ни слова ни маме, ни папе, но идти утром в школу боялась – меня просто тошнило при мысли о том, что может случиться, если эта противная Сьюзен пожалуется своему отцу. И вот ночью, когда я, проснувшись, лежала в теплом кармашке своей постели, я услышала голос мисс Константен; но на этот раз я не просто услышала ее голос – она сама, лично, сидела в кресле у моей кровати, тихонько приговаривая: «Просыпайся, соня, просыпайся!» Она была молодая, с очень светлыми, почти белыми, волосами с золотистым отливом и ярко-красными, как пунцовые розы, губами, которые в лунном свете казались чернильно-фиолетовыми; и на ней было очень красивое вечернее платье. Вообще она вся была как картинка. Наконец я сподобилась спросить, не снится ли она мне, и она сказала: «Нет, я решила сама тебя навестить, потому что ты, моя блестящая, уникальная детка, сегодня чувствуешь себя совершенно несчастной, вот я и хочу узнать, в чем дело». И я, естественно, рассказала ей, как Сьюзен Хиллэдж мне угрожала. Мисс Константен молча меня выслушала, а потом сказала, что всегда презирала таких задир, которые запугивают других людей, и спросила, не хочу ли я, чтобы она как-то исправила сложившуюся ситуацию. Я сказала, да, пожалуйста, но прежде чем я успела спросить, как она это сделает, в коридоре послышались отцовские шаги, и папа приоткрыл дверь в мою комнату. Я тут же зажмурилась, потому что меня на мгновение ослепил свет лампы, горевшей на лестничной площадке, и с ужасом подумала: как же мне объяснить папе, откуда у меня в комнате среди ночи взялась мисс Константен. Но папа почему-то повел себя так, словно никакой мисс Константен в комнате нет. Он спросил, все ли у меня в порядке, и сказал, что ему почудилось, будто из моей комнаты доносятся голоса. Конечно, к этому времени мисс Константен успела исчезнуть, и он никого у меня в спальне увидеть не смог, а я сказала, что мне, должно быть, что-то приснилось, вот я и говорила во сне.

Я и сама потом поверила, что мне все это приснилось. Слышать какие-то голоса – это одно, но совсем другое – когда ты ночью видишь рядом с собой женщину в вечернем платье! На следующее утро я, как обычно, пошла в школу и, к счастью, не встретила по дороге никакой Сьюзен Хиллэдж. Впрочем, ее и в школе не было. А потом вдруг посреди урока примчалась наша директриса – она даже на утреннее построение опоздала! – и объявила: Сьюзен Хиллэдж сбил грузовик, когда она на велосипеде ехала в школу, и она серьезно пострадала, так что теперь мы должны молиться за ее выздоровление. Я так и застыла, услышав это; казалось, вся кровь разом бросилась мне в голову, а потом школьные стены словно вдруг сомкнулись надо мной, и больше я ничего не помню. Не помню даже, как грохнулась в обмороке на пол, сильно ударившись головой.

* * *

Вода в Темзе сегодня была какая-то особенно грязная, вся зеленая от тины, а я все шла и шла, уходя от Грейвзенда в сторону Кентских болот. Не успела я оглянуться, как оказалось, что уже половина двенадцатого, а Грейвзенд остался далеко позади и теперь стал похож на какой-то игрушечный макет города. Ветер раздувал клубы дыма над трубами цементного завода компании «Блу Сёркл», и они тянулись друг за другом, точно бесконечная связка носовых платков из кармана у фокусника. Справа от меня ревела автомобильная дорога А-2, уходившая вдаль, за болота. Наш завсегдатай старый мистер Шарки говорил, что эту дорогу проложили прямо поверх старой, построенной еще римлянами в период их владычества; именно по этой дороге до сих пор нужно ехать, чтобы добраться до Дувра и сесть на корабль, отплывающий в одну из стран Континента, как, собственно, поступали и древние римляне. Опоры шоссейных развязок уходили вдаль двойной цепью, а я думала о том, что сейчас там, в «Капитане Марло», папа вовсю хлопочет в баре, если только не пристроил к этому делу Шэрон, которая не прочь будет заработать мои законные три фунта. Теплое и душное утро почему-то тянулось удивительно долго, как три урока математики подряд, и глаза у меня уже болели от яркого солнца, а темные очки я забыла у Винни на кухне – положила на сушилку, когда мыла посуду, да там и оставила. А они, между прочим, стоили целых 14 фунтов 99 центов! Мы их вместе со Стеллой покупали; она еще тогда сказала, что видела точно такие же в одном модном магазине на Карнаби-стрит, только там они были в три раза дороже, и я, конечно, решила, что мне здорово повезло. Я вдруг представила себе, что стискиваю шею Стеллы руками, и от этого у меня руки и плечи сразу как-то онемели. Такое ощущение, словно я и впрямь пыталась ее придушить.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 235
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?