Во время дневных переходов я обычно пристраивался следом за тяжело нагруженными фургонами. Купцы из Харика торопились на предпраздничную распродажу подарков к Медвежьему празднику. Товары работы харикских ремесленников: хрусталь, тончайшие ткани и изделия из металла – были уложены с особым тщанием, наособицу от других, что внушало мне гордость за свою провинцию.

От купцов я наслушался немало россказней о столице. Они рады были заполучить в слушатели доверчивого новичка, но я, хоть и не показывал вида, был не так уж наивен, чтобы всему верить.

На ночь караван останавливался для приготовления горячей нищи и отдыха вьючным животным. Тогда меня тянуло к кострам воинов, нанявшихся в охрану. Караванщик сам обеспечил немалый отряд стражи, да еще кое-кто из купцов нанял собственных охранников. Этим обычно платили больше, и потому они держались отдельным лагерем. Меня так уж воспитали, что среди солдат я чувствовал себя своим, а они, как и купцы, терпели меня за то, что я слушал их байки.

В тот вечер мы разбили лагерь в ущелье Призрачных гор, на подходах к Городу Магов. Я стоял, наблюдая, как фехтуют двое стражников из отряда Казира, торговца золотыми изделиями.

Они сошлись на узкой полоске, с двух сторон освещенной кострами. Клинки, понятно, были зачехлены, зато сами они скинули рубахи. Вокруг собралась толпа зрителей, среди которых затесались и стражники из охраны каравана. Зеваки выкрикивали советы, вели счет ударам и аплодировали особенно удачным.

До недавних пор я мало обращал внимания на знаки рангов. Быстрины – маленькая деревушка, где все и так знают друг друга. Дед, правда, всегда носил на поясе эмблему Харика и значок мастера клинка. Эмблема Харика была нашита зелеными нитками, потому что он был местным уроженцем, а значок мастера – золотыми, что подтверждало его право брать учеников и зарабатывать на жизнь своим искусством. Однако в Быстринах редко появлялись чужаки, которые бы этого не знали.

Мы все тоже, как положено, носили на поясах значки рангов, но народ в Быстринах на это не смотрел. Кое-кто даже считал знаки рангов лишней формальностью и поводом для раздоров. Щеголяли значками разве только юнцы, когда ухаживали за девушками.

А здесь, в мирке каравана, ранг решал все. Я поторопился купить эмблему Харика и нашил ее на куртку над значком ученика. Понятно, уроженцы Герака теперь смотрели на меня сверху вниз, но я не обращал на них внимания. Во-первых, я хорошо запомнил прощальные слова деда, а во-вторых, с этой побрякушкой меня принимали как родного в любой компании харикцев.

Зато значок ученика навлек на меня немало насмешек и жалостливых взглядов со стороны странников и мечников из купеческой охраны.

В кругу зрителей я оказался между парнями из охраны Казира и караванной стражи. Стражник Казира носил значок мечника, такой же, как у Дальта, – то есть на ранг выше фехтовавших перед нами странников. У стража каравана – высокого, стройного человека с черной повязкой на глазу – был знак четырех топоров алебардщика. Это тот же ранг, что и у казирова парня, только в другом виде искусства. У обоих знаки держались на золотой нити – да я и без того видел, что война – их ремесло. Судя по эмблемам, оба из Харика. Были у них и еще значки, но я их не разглядывал – увлекся боем.

Боец на южной стороне площадки парировал малоизвестным движением: эфес высоко поднят, а острие целится в колено противнику. Тому это явно не нравилось. Мы с Джофом в свое время испытывали этот прием, и я вспомнил, что он отлично проходит, если у противника маловато фантазии.

Как раз в этот момент атакующий опустил меч в неуклюжей попытке повторить движение противника, и тот немедленно развернул клинок и шлепнул врага по ляжке.

Парень вскрикнул и, прихрамывая, отступил назад. Человек Казира повернулся к алебардщику:

– Ну что, Рорк, ты все еще думаешь, что Тимона можно побить? И твои денежки тоже так думают?

Я обернулся к Рорку и кивнул, невольно отвечая на вопрос. Рорк вздернул левую бровь над черной повязкой и криво усмехнулся:

– Да, Феррис, так считает этот маленький ученик!

Феррис набычился, свет костра заиграл на его лысой макушке.

– Что может понимать такой мальчишка? Поставишь на него? В кошельке у дурака деньга не залежится!

Рорк склонился ко мне:

– Что скажешь, малыш? Можно, по-твоему, победить Тимона?

– Д-да, сэр, – я запнулся, но не от неуверенности, а от того, что увидел вблизи лицо Рорка. Три параллельных шрама пересекали его лоб, исчезая под повязкой и продолжаясь на левой щеке. В здоровом глазу, голубом от природы, мерцали разноцветные отсветы. "Свет Хаоса" – я знал, что это значит: Рорк хоть раз, да побывал в Хаосе!

Феррис со злостью накинулся на меня:

– Откуда тебе знать? Ты еще из учеников не вышел!

Я подавил в себе желание тут же вызвать его на площадку и отступил на шаг назад.

– Я однажды видел, как победили человека, использовавшего этот прием, – мне пришлось осторожно подбирать слова. Я давно научился обходить такую защиту Джофа, но хвастать этим сейчас явно было ни к чему. – Если атакующий делает финт вниз, то парировать из этого положения можно только вправо. Тогда, если сумеешь быстро обвести его кисть сверху, его корпус и шея открываются для удара.

– И ты, значит, видел, как это делается? – прищурился Феррис, – Может, покажешь нам, ученик?

Пальцы Рорка опустились мне на плечи, как лапы охотничьего коршуна. Но заговорил он с Феррисом:

– Брось, Феррис! Ученик не смеет вызывать на поединок без позволения своего мастера. А Тимон – странник, он не имеет права вызвать младшего по рангу. Но, между прочим, паренек дал тебе ключ. Почему бы тебе самому не попробовать взломать защиту Тимона?

Самолюбивый мечник тут же забыл обо мне. Между тем Рорк мягко, но решительно вытолкнул меня из круга воинов. За спиной я слышал голос Ферриса, вызывавшего Тимона, но сильная рука на моем загривке не позволила мне обернуться.

Я передернул плечами, пытаясь стряхнуть его руку.

– Кажется, я должен поблагодарить тебя, алебардщик!

– Есть за что, Лахлан. Ведь ты бы, пожалуй, побил Ферриса, а он злопамятный! – хватка на моих плечах ослабла. Рорк продолжал:

– Но ты мне ничем не обязан: я просто возвращал часть долга твоему роду.

– О чем ты говоришь? Разве ты меня знаешь? – удивился я.

Рорк почесал уголок глаза под повязкой.

– Тебя ведь провожали до каравана, верно? Адина многие знают, и кое-кому известно его горе, так что разговоры уже гуляют по всему каравану.

Я почувствовал, что краснею.

– Значит, всем известно, что я сын Кардье?

– Известно, – кивнул Рорк. – А еще известно, что ты, сын героя, намерен встретиться в столице с императором, который поставит тебя во главе своих армий, – он подмигнул. – Я, правда, слышал от Хаскелла, что ты просто едешь навестить свою бабушку. Но, судя по тому, что о ней говорят, это само по себе немалый подвиг. Так что идем-ка к моему костру. Тебе надо подкрепиться.