– Как, ведь большинство железных дорог к использованию давно непригодны?

– Водный путь. Через Ладожское озеро мимо Волхова и Тихвина. По реке сохранился выход в Рыбинское водохранилище, а там по Волге и до самой Москвы добраться можно. Однако учти, это всё несколько лет назад было, а как сейчас у них дела обстоят, я не знаю.

Вот это уже в самом деле информация была очень важная, и, уточнив пару деталей, я оставил дальнейшие расспросы на завтрашний день и отправился в свою каюту ворошить старые атласы и карты России. Наконец-то появились первые задумки на то, как нашему отряду поскорее добраться в родные края, и это согревало душу даже больше, чем утренняя победа над викингами.

Балтийское море. 28.03.2065

Встречу с братьями по разуму, крови и языку из Сестрорецкой Рабочей Республики я представлял себе в самых радужных красках.

Предполагалось, что когда мы войдём в Финский залив, то на открытых международных радиочастотах сразу же вызовем на связь местные власти. Обозначим себя, они укажут нам курс к уцелевшим пирсам, а возможно, даже вышлют нам навстречу лоцманское судно. Дальше фрегат причаливает к берегу, и нас с радостью встречают. Я веду переговоры с республиканскими начальниками, объясняю нашу ситуацию и делюсь с ними информацией о том, что творится в мире. После всего этого мы договариваемся с ними о сотрудничестве в торговой сфере, и наш отряд делится на две части. Фрегат под командованием Скокова и двадцать десантников возвращаются на ВМБ «Гибралтар» и помогают Семёнову в его трудах. А я вместе с остальными воинами при содействии и поддержке властей Сестрорецкой Республики начинаю поход на ридну Кубань.

Однако я ошибался, а всё из-за того, что изначально опирался на недостоверную и неполную информацию, полученную от Эрика Тролля. Скандинав так ярко и красочно расписывал счастливое и добропорядочное общество всеобщего равенства и братства, которое царило в СРР, что другие прибалтийские анклавы ни мной, ни командирами отряда как возможные будущие партнёры просто не рассматривались.

Впрочем, Эрик ввёл меня в заблуждение не специально и зла за поражение своих братьев-викингов под Мальмё на нас не держал. Он давно уже не был в этих краях и о том, что творилось на территории Ленинградской области и Прибалтики последние пару лет, знал чрезвычайно мало. Оттого всё происходящее с нами в этот день мы воспринимали не так, как могли, если бы владели более полными сведениями об изменениях в жизни Сестрорецка за минувшие полгода.

Итак, сегодня «Ветрогон» вошёл в Финский залив. День начинался просто замечательно. Солнечное раннее утро и спокойное море. Мы со Скоковым стоим на ходовом мостике и разговариваем о какой-то ерунде. Радиосвязь работает, через час-другой мы собираемся вызывать на связь Сестрорецкий радиоцентр, и тут на открытой частоте раздаётся истошный женский крик:

– Помогите!!! Спасите!!! Убивают!!! Кто-нибудь, на помощь!!! Умоляем!!!

Кроме этих слов более ничего, треск динамика – и всё смолкает. На несколько секунд мы с кавторангом замираем в ступоре. В крике было столько страдания и боли, а на заднем фоне ещё и маленький ребёнок плакал, что долетевший к нам через радиоэфир крик о помощи по нервам ударил очень сильно.

– Что это было? – задал я Скокову риторический вопрос.

Капитан фрегата пожал плечами:

– Хрен его знает!

Взяв в руки укавэшку, я вызвал корабельную радиорубку:

– Кум, это Мечник. На связь!

– На связи! – не замедлил с ответом командир БЧ-4.

– Крики слышал?

– Да.

– Можешь определить, далеко это от нас и какой пеленг?

– Сигнал был чёткий, так что, скорее всего, радиоточка находится недалеко. А пеленг мы не засекали, но если сигнал пойдёт вновь, то сразу определим.

– Понятно. Отбой связи!

Пока я разговаривал с радиорубкой, Скоков колдовал вокруг экрана радара, включал разные режимы работы, отсекал помехи, запускал одному ему известные программы и, провозившись пару минут, сказал:

– Четырнадцать миль практически прямо по курсу есть одиночная цель. Скорость – шесть с половиной узлов, траверз городка Локса. Если перейдём на полный ход, то за тридцать пять минут домчим.

Скоков посмотрел на меня, и я, согласившись с его предложением, быстро принял решение:

– Полный ход, и играй боевую тревогу. Непонятно, что там за судно, но крики настолько душераздирающие, что людей требуется спасать. Мало ли что. Может, тонут, а возможно, что-то иное…

Не дослушав, капитан сразу начал отдавать команды:

– Машинное отделение, полный ход! Команде фрегата и десанту боевая тревога! Боцманской команде аврал, приготовиться к проведению спасательной операции!

Стремительно увеличив скорость с семнадцати узлов экономного хода до тридцати узлов полного, рассекая узким стальным корпусом серые балтийские волны, фрегат устремился вперёд, и через двадцать семь минут мы увидели тех, кто нуждался в спасении и молил о помощи. Прямо по нашему курсу, всего в трёх милях на воде горела большая парусная шхуна, которую обстреливал из мелкокалиберных орудий и пулемётов двухтрубный винтовой пароход, водоизмещением от восьмисот до девятисот тонн.

– Сергеич, – обратился я к капитану фрегата, – заходи между пароходом и парусником. Остановим бой, разберёмся, кто здесь и кого уничтожает, а уже после этого и определимся, кто нам друг, а кто просто так, мимо проходил.

– Понял.

Фрегат заложил крутой поворот и, не сбавляя скорости, обошёл разваливавшуюся на части горящую шхуну по левому борту, а я взял трубку радиотелефона и на открытой волне вызвал пароход:

– Говорит капитан Александр Мечников! Неизвестный пароход, немедленно прекратить стрельбу, лечь в дрейф и выйти на связь! Всякая попытка оказать сопротивление будет сразу пресекаться! Жду вашего ответа!

Мне никто не ответил, хотя антенны радиосвязи на пароходе были видны, и вместо того, чтобы сбавить скорость и прекратить стрельбу, пароход только усилил обстрел обломков парусника. Не менее трёх тяжёлых станковых пулемётов били по барахтающимся в воде многочисленным людям, а пара пушек калибра 45–50 мм разбивали в щепы каждую целую доску, за которую могли бы зацепиться эти бедолаги, среди которых было немало женщин и детей.

– Мечник, – вышел на связь Кум, – пароход пытается вызвать берег. Но передатчик у них слабенький, мы его сигнал помехами забили.

– Хорошая работа, связь. Продолжайте следить за эфиром.

– Есть!

– Игнач, – посмотрев на безжалостную расправу над гражданскими людьми, я вызвал командира артиллеристов, – на связь!

– БЧ-2 на связи!

– Подави огневые точки парохода и ударь ему под винты, но аккуратно, чтобы судно осталось на плаву.