Располагаюсь у подножия здоровенной горы, втайне питая робкую надежду, что завтра утром всё как-нибудь обойдётся и лезть на неё мне будет не надо. Лежу в спальном мешке, обозреваю чистейшее небо с бесконечными россыпями звёзд. Картину несколько портят лишь гул – хм, самолётов?.. – и неясной природы вспышки света в отдалении. Прихожу к выводу, что где-то поблизости есть аэродром. Странно, конечно, но да и бог с ним. С тем и засыпаю.

Просыпаюсь около трёх ночи. Звёзд нет и в помине, царит непроглядная тьма и в этой тьме сверкает на полнеба. И гремит на все горы. Устанавливаю личный рекорд оперативного сбора рюкзака, напяливаю дождевик и забиваюсь под ближайшие деревья, с грустью сознавая, что если сейчас промокну и промочу вещи, то где и как буду сушиться – не представляю даже теоретически.

В десятке метров от меня кто-то быстро и совершенно бесшумно проезжает на оборудованном фонариком велосипеде. Потом ещё один. И ещё раз, теперь в обратную сторону… Маньяки-расчленители!.. Учитывая, что меня окружает то и дело прорезаемая вспышками молний зловещая тьма чёрного безлюдного леса, – эта версия выглядит не просто правдоподобной, но единственно возможной. А на велосипедах они потому что… ммм… ну так маньяки же, что возьмёшь.

Дождь между тем даже не думает начинаться. С опаской вылезаю из-под дерева, брожу по полянке. Бродить холодно. Сидеть – тем более. Маньяки мои подбираются ближе, окружают со всех сторон… И оказываются светлячками. Пока курю, с трудом удерживая сигарету в трясущихся пальцах, разрабатываю теорию, согласно которой ночная встреча на природе с незнакомыми людьми – потенциально гораздо страшнее любой грозы.

Проходит с полчаса. Молнии прекращаются, гром стихает. Окончательно замёрзнув и плюнув на всё, раскатываю обратно спальный мешок.

Утро. Лезу на гору. Ну, точнее, как лезу?.. Иду по автомобильному серпантину. «Автомобильный» в данном случае означает «для среднеподготовленных внедорожников». Гора, по сравнению со вчерашними, не очень живописная. Хотя и выше. Идти не то чтобы тяжело, скорее нудно. Разметку в очередной раз то ли потерял, то ли её здесь и не рисовали. Первое, на что натыкаюсь на высоте двух тысяч метров над уровнем моря – тот самый среднеподготовленный внедорожник, припаркованный рядом с родником, к которому пристроена обычная домашняя чугунная ванна. Испытываю сдержанную гордость за человеческую цивилизацию.

На перевале обнаруживаю кучу указателей, названия на которых мне не говорят ровным счётом ничего. Торможу проезжающего мимо на кроссовом мотоцикле парнишку. Он оказывается доброжелательным и симпатичным немецким туристом. Старается помочь мне изо всех сил, но, увы, в местной географии мы с ним разбираемся примерно одинаково. Минут через десять встречаю трёх хмурых и неприветливых синьоров. Сообщаю им название городка, в который мне, согласно плану маршрута, вроде бы нужно попасть. Смотрят с подозрением и интересуются: откуда, мол, я? Ответ «с той стороны горы» их не удовлетворяет. Хотят знать национальность. Услышав, что русский, – заметно смягчаются. Вот был бы ты, дескать, немцем, – не открыли бы мы тебе этой военной тайны! Непроизвольно бросаю встревоженный взгляд вниз под гору. Опасаюсь, не спустили ли эти деятели под откос моего недавнего мотознакомца. Ничего не поделаешь: эхо войны. Лигурия – край партизанский.

Так или иначе, но направление они мне указывают. Проблема в том, что я-то сказал им куда планирую попасть, но не сообразил уточнить, как именно хочу это сделать. И вместо того, чтобы отправить меня по горному хребту, вдоль которого проходит Альта Виа, они показали мне асфальтовую дорогу по низу долины, что, разумеется, с точки зрения всякого нормального человека, выглядит гораздо логичнее. Понимаю я это, только спустившись этак на километр по вертикали вниз. Набирать его обратно – уже нет никаких сил. А значит, я не увижу довольно большой кусок Альта Вии, более того, – не побываю в самой высокой её точке. Обидно до слёз. И ведь даже ничего не выиграл по расстоянию, скорее наоборот.

Бреду по асфальту. Мимо пролетают стада мотоциклов любых возможных моделей, форм и расцветок. Впервые за все мои визиты в Италию наблюдаю такое количество мотоциклов – именно мотоциклов, а не мопедов – одновременно. Вероятно, у них тут гнездо.

Дохожу до деревушки, в которой воссоединяюсь с Альта Вией. На маленькой площади – общественный питьевой фонтан, увенчанный плакатом: «Минздрав Лигурии предупреждает: употребление этой воды опасно для вашего здоровья!» Хозяева местной гостиницы, у которых пытаюсь закупить воды бутилированной, очень удивляются моему желанию и отправляют обратно к фонтану с напутствием не читать до обеда творчества местных органов власти. И вообще поменьше читать. Краем уха слышу разговор о том, что в гостинице, в связи с нашествием неких альпини, подходят к концу запасы еды.

Отсюда и до следующего городка Альта Виа проходит вдоль асфальтовой дороги. Причём «вдоль» – не означает «по». Выглядит это так: по отличной гладкой трассе лихо проносятся мотоциклисты и прочие автомобили, а я, ломая ноги и проклиная судьбу, тащусь по ухабистой лесной тропинке метрах в пятидесяти над этим великолепием. Что, честно говоря, напоминает какое-то изощрённое издевательство.

Посреди леса натыкаюсь на крепостную башню с разводным мостом. Никаких поясняющих табличек, что это за штуковина и зачем она тут нужна, не имеется. Ну и ладно. Если стоит, значит, так надо. Ловлю себя на том, что уже дошёл до состояния, когда все встречные объекты оцениваются в первую очередь по критериям «можно ли это есть?» и «можно ли в этом спать?» Ни одному из них конструкция не удовлетворяет, ибо вход в неё наглухо запечатан. Сразу же теряю к находке всяческий интерес.

Спускаюсь в городок. Здесь в полном разгаре то самое нашествие тех самых альпини: представителей элитных горнострелковых подразделений итальянской армии. Сегодня, надо полагать, у них какой-то профессиональный праздник. Другими словами, я присутствую на Дне ВДВ по-итальянски. Так оно примерно и выглядит. Весь город уставлен дорогими, по здешним меркам, машинами, между которыми бродят слегка нетрезвые и слегка нестройные ветераны-альпини. Отличий от наших десантников два: зелёные шапочки с пером вместо голубых беретов и традиционные соревнования по хоровому пению вместо традиционных соревнований по купанию в фонтанах. Ведут они себя вполне дружелюбно, однако, памятуя давешнюю противонемецкую засаду на перевале, на всякий случай выбираю наиболее свободное от альпини заведение общепита. Заведение оказывается едва ли не самым пафосным в городке. Я смущённо отвожу глаза от официантов во фраках, официанты смущённо отводят глаза от моей свежепорванной футболки и грязного рюкзака. Компания солидных синьоров за соседним столиком увлечённо обсуждает, способно ли вино из произрастающего на северной стороне холма винограда в должной степени подчеркнуть вкус блюд в это время суток. Жалея, что не догадался предварительно хотя бы сменить шорты на брюки, стараюсь спрятать исцарапанные в кровь ноги под скатерть и жевать побыстрее.

Наконец, к видимому взаимному облегчению, выкатываюсь из ресторана, ретируюсь на окраину городка и усаживаюсь на скамейку, переваривая ужин, наблюдая один из самых красивых в моей жизни закатов и любуясь на табуны проживающих в местных конюшнях симпатичных ухоженных лошадок. Вскоре, однако, симпатичными они мне больше не кажутся. А кажутся коварными и беспощадными конкурентами в борьбе за место под солнцем. Точнее, под луной. Все подходящие для ночлега поляны огорожены заборами и верёвками, дабы проклятые непарнокопытные могли без помех жрать на них траву, или чем они там ещё занимаются.