что в деньгах я не нуждаюсь. Видимо, считала, что работаю по десять часов в день я исключительно от скуки…

До сих пор помню то ощущение безысходности. Наверное, впервые после того как я распрощалась с богатой жизнью, я испугалась, что у меня не получится. Что я не справлюсь. Я смотрела в ее глаза и мне хотелось кричать! Кричать, что это несправедливо. Кричать, что она не имела права меня обворовывать. Кричать, что я увольняюсь.

Но я молчала. Смотрела на нее полными слез глазами и молчала.

Потому что знала, что на пятом месяце беременности я уже не найду другую работу.

Всю дорогу домой я жалела себя. Истязала мыслями о том как собиралась содержать ребенка, когда и себя-то не в состоянии прокормить? Уходя из дома отца я взяла минимум вещей, оставила почти все свои дизайнерский шмотки и украшения. Упаковала только пару комплектов одежды, все-таки на дворе была зима и даже с обостренным чувством гордости я понимала, что с голым задом долго не протяну. Из драгоценностей я взяла лишь те, что мне дарила подруга Алена и другие друзья/родственники. Все отцовские богатства, включая платиновую карту, я оставила в прошлой жизни.

Первое кольцо я сдала в ломбард сразу в тот же день, чтобы выручить денег на аренду жилья и купить хоть какие-то продукты. Остальные украшения я пообещала себе продать только в случае острой необходимости. И в тот день, спустя всего три месяца независимой жизни я даже думать не хотела о том, чтобы снова идти в ломбард. Деньги мне понадобятся, когда родится ребенок и я буду не в состоянии работать какое-то время. А сейчас я еще могу, правда, живот уже видно и вряд ли кто-то официально возьмет меня на работу…

Подходя к подъезду я встретила незнакомую женщину с коляской. Пандуса у нас не было и она неуклюже пыталась затащить ее по ступеням под вопли недовольного младенца.

Женщина была гораздо старше меня, из чего я сделала выводы, что малышу она приходится бабушкой. И тут же поймала себя на мысли, что завидую. Завидую какой-то незнакомой девушке, у которой есть родственники, готовые помогать с ребенком, в то время как мне нужно расчитывать только на саму себя. И от этой мысли на душе стало как-то совсем тошно…

— Давайте я вам помогу, — предложила я, схватившись за ручку коляски.

— Ты что? — запротестовала она, заметив мой живот. — Куда тебя тяжести тягать. Подержи лучше Костика, а я так затащу.

И еще до того как я успела возразить и сказать, что ни разу в жизни не держала младенцев, у меня в руках оказался сверток. Маленький вопящий сверток.

Мы с малышом испуганно смотрели друг на друга. Трудно сказать, кто из нас в тот момент боялся больше. Но он вдруг замолчал и мы с соседкой начали осторожно продвигаться в подъезд. Она поставила коляску в техпомещение и вытащила из корзины огромный пакет из супермаркета, глядя на который я сразу распрощалась с мыслями вернуть ей ребенка. Так мы и поднимались на пятый этаж: женщина с пакетом, а я с младенцем. Первые два этажа я держала ребенка на вытянутых руках, боясь сделать что-то не то. Но руки быстро устали и я на свой страх и риск прижала его к груди. Малыш довольно засопел и, кажется, собирался заснуть.

— Спасибо, — поблагодарила меня женщина, открыв дверь в квартиру. — Я Саяра, кстати. А это Костас, — кивнула она на малыша.

— Алиса, — представилась я и приготовилась отдать ей ребенка, но она уже скрылась в глубине заставленного коробками коридора. Судя по всему, они только-только переехали в наш дом. Это объясняет почему раньше я их не видела. Это или то, что я целыми днями пропадаю на работе.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Саяра, вернувшись в коридор уже без пакета. Она забрала у меня мирно спящего ребенка и шепотом удивилась: — Заснул, наконец-то. На прогулке так и не смогла его укачать.

После этого она пригласила меня на чай, а я почему-то согласилась. Сама себе удивилась тогда. Но видимо, мысли о своем незавидном положении  меня вконец доконали и я боялась, что если сразу пойду домой, то от самокопания меня уже ничего не спасет и я проведу очередной вечер рыдая в подушку.

Тогда-то и выяснилось, что с завистью к маме малыша я поспешила. У невестки Саяры возникли проблемы со здоровьем за пару месяцев до предполагаемых родов и, к сожалению, она не выжила. Но малыша, к счастью, удалось спасти и теперь женщина практически в одиночку воспитывала внука в то время как ее сын Айсен пытался заработать денег им на жизнь. Саяра приехала сюда из маленького поселка в Якутии, чтобы помочь сыну. Они разменяли большую квартиру на поменьше, из оставшихся денег раздали долги за лечение невестки и заплатили в какую-то фирму, чтобы помогли ее сыну устроиться механиком на рыболовном судне. И вот Саяра, в свои почти пятьдесят, снова столкнулась с бессонными ночами, изматывающими хлопотами и переездом.

В тот раз я настояла на том, чтобы помочь ей разобрать хоть какие-то коробки, а через час, когда малыш проснулся, даже помогла ей его покормить. Я смотрела как он жадно обхватывает пухлыми губами бутылочку и поняла, что все мои проблемы решаемы. Я найду дополнительную работу, продам оставшиеся украшения, которые отложила на “черный день”, еще раз поговорю с Виолой… но я больше никогда не буду сомневаться в своем решении. Я справлюсь.

С тех пор прошло больше пяти лет и многое в нашей жизни изменилось, но мы с Саярой все так же помогаем друг другу. Это она держала меня за руку до приезда Скорой, когда начались схватки, встречала из роддома и провела по всем “острым углам” материнства.

Вот и сегодня, когда она свалилась с мигренью, я вызвалась отвезти Костаса в поликлинику. Ночью у него поднялась высокая температура, а наш участковый врач уже вторую неделю на больничном, поэтому утром Тимур отправился в сад один, а мы с Костиком провели долгие два часа в поликлинике, ожидая когда хоть кто-то из оставшихся педиатров освободится и сможет осмотреть его в боксе. Выяснилось, что лихорадку спровоцировала очередная аллергия. Мальчик родился недоношенным и с младенчества страдал аллергическими реакциями, а в годик этот стойкий малыш даже перенес операцию, которая исправила почти все проблемы. Помню, я тогда долго гуглила его диагноз и узнав цены на лечение, уже