Он задохнулся от одной только призрачной надежды на взаимность, но зарычал внутренним голосом на самого себя: «Помни, кто она, а кто ты, старая рухлядь».

– Я не умру. Я выходил сухим из воды и не из таких приключений. Прошу вас, не плачьте. Ваши губы созданы для улыбки. Улыбнитесь, прошу вас. Давайте весело встречать насмешки судьбы. Не велика ли для нее честь повергнуть в грусть прекраснейшую девушку двенадцати держав? – Альт Грегор склонил голову и прижался губами к тонким, подрагивающим пальчикам, мечтая только о том, чтобы время вновь замедлило бег, а то и вовсе остановилось, как течение северных рек, скованных зимней стужей.

– Прошу вас, пран Ланс, не умирайте, – прошептала она. – Останьтесь жить. Ваша музыка… Нельзя лишать мир такого волшебства.

– Только музыка? – горько вздохнул он.

– Не только… – Девушка отвела взгляд. – Вы… Пообещайте мне, что вы не умрете.

– Но… – Он хотел сказать: «Как же честь?» – но оборвал себя на полуслове. Какая, к болотным демонам, честь? Разве может она идти в сравнение с возможностью хотя бы еще раз в жизни увидеть эти глаза – смарагд, отразивший сияние небес, прибой, накатывающийся на прибрежные скалы, сверкающий блеск на сколе благородного берилла? – Реналла, звезда моя, все, что вы пожелаете. Прикажете умереть – я умру, прикажете жить – я буду жить. Прикажете…

– Живите. Я не приказываю, я прошу вас, умоляю… – Девушка сделала попытку упасть на колени, но Ланс, вскочив, удержал ее, обхватив тонкую талию. Не сдержавшись, легонько тронул губами черную бровь и вновь замер, всерьез опасаясь сойти с ума от счастья.

– Реналла… Я буду жить. Клянусь тремя десятками поколений моего Дома, клянусь бессмертной душой и вечным посмертием. Не слышать мне больше музыки, если я нарушу свою клятву.

– Не надо… Я… Живите, пран Ланс. – Девушка вывернулась из его объятий, ослепив напоследок улыбкой и ямочками в уголках рта.

– Увидимся ли мы еще, Реналла?

Она молчала, пятясь к двери.

– В любом случае я благодарю судьбу, что свела меня с вами, – негромко проговорил Ланс, вспоминая все свои сомнения, все доводы рассудка, но клокочущее чувство заглушило их все без остатка.

Менестрель опустился на левое колено, прижав кулак к сердцу, и стоял, пока не скрипнула дверь и легкий шорох шагов не стих в темном коридоре дворца герцога Лазаля.

Он упал на постель Регнара, не снимая сапог, и лежал так, наполовину бодрствуя, наполовину погрузившись в несбыточные мечты, пока не пришел Коэл.

– Упаси нас Вседержитель иметь в друзьях безумцев, – пробормотал командир стражи. И добавил чуть громче: – Браккарцы согласны на бой до первой крови.

– Пускай, – ответил Ланс. – Плевать… – отвернулся к стене и заснул как убитый.

Пробуждение было стремительным и мгновенным. Для бойца, пережившего больше полусотни дуэлей, впрочем, неудивительно.

Осунувшийся Регнар с мешками под глазами налил в кубок и протянул Лансу сосуд.

Менестрель пригубил.

– Вино?

– Красное, сухое. Чтобы руки не тряслись, старый ты дурак.

– Может, и дурак, но совсем не старый, – ответил Ланс, вскакивая и делая несколько взмахов руками для разминки. – Только шпага? Или шпага и дага?

– Шпага. Давай шевелись.

Роща за герцогским замком плакала с каждого листочка. Прошедший ночью ливень пропитал землю, пропитал гравий дорожек, смочил кору деревьев и рыдал, опадая последними каплями с каждого листка.

Капитан Дар-Тан тер Везил из Дома Серебряного Дельфина отделился от смутно различимой кучки людей на дальнем конце утоптанной площадки.

– Итак, мы желаем подтвердить условия поединка. Бой до первой крови. Дуэлянты используют только шпаги.

– Истинно так, – ответил Коэл.

– Об извинениях, как я понял, не может быть и речи.

– Не сегодня.

– Тогда я приглашаю соперников.

– Мы готовы.

Широкие ладони Регнара сжали плечи Ланса.

– Давай, дружище. Мы молимся за тебя.

Менестрель отстегнул перевязь, отдал шпагу Коэлу, сбросил дублет. Тонкое полотно рубашки тут же пропиталось сыростью и прилипло к телу. Ланс натянул черные перчатки, тщательно расправил складки, сжал и разжал кулак. Бой – это не музыка. Глупо погибать, если рукоять вывернется из вспотевшей или смоченной кровью ладони.

Его противник тоже скинул короткий плащ-епанчу, оставшись в долгополой рубахе навыпуск, скрывавшей очертания фигуры.

– Он думает, так труднее попасть? – усмехнулся Коэл.

– Я проткну ему правое плечо, – заявил Ланс, закатывая рукава. – Очень долго шпагу держать не сможет.

– А по-моему, достаточно уколоть предплечье… – начал было Регнар, но под сердитыми взглядами друзей захлопнул рот, аж зубы щелкнули. Последний раз он держал в руках заточенную шпагу лет двадцать пять назад и чуть не выколол себе глаз.

– Как знаешь. Можешь и в плечо целить. Только постарайся не затягивать. Здесь не бальный зал, развлекать некого.

Ланс принял у Коэла оружие, взмахнул несколько раз, рассекая клинком воздух.

– Сходитесь! – провозгласил капитан из Дома Серебряного Дельфина: как старший из секундантов по возрасту, схваткой распоряжался он.

Дуэлянты двинулись навстречу друг другу. Ланс спокойно, как на прогулке, хотя ему стоило немалых трудов сдерживаться, чтобы не кинуться в бой очертя голову. Браккарец, еще слишком юный, чтобы держать чувства в узде, чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. Менестрель с удовлетворением заметил, что вместо прыща на лбу его противника подсохший струп. Значит, его слова на балу задели мальчишку за живое. Может, еще раз что-нибудь про нарвала? Когда фехтовальщик злится, он становится легкой добычей. Хотя нет… Не стоит. Слишком уж это низко. И без того Ланс чувствовал себя, будто пытался отобрать игрушку у ребенка.

Зато шпага у юноши оказалась длиннее Лансовой, пожалуй, на полпяди. В сочетании с преимуществом в росте, это могло дать противнику надежду на легкую победу. Особенно в схватке до первой крови. Но правильно говорил посланник – мастерства не пропьешь. Мнимая выгода могла сыграть с Ак-Карром злую шутку.

Когда между ними осталось четыре шага, альт Грегор церемонно поднял шпагу острием верх и «кивнул» ею в сторону браккарца. Тот и не подумал об ответном приветствии, сразу встав в стойку.

Ах, вот как? Ну, ладно.

Ланс принял третью позицию, нацелив острие в лицо противника и заложив левую руку за спину.

– Начинайте! – выкрикнул Дар-Тан тер Везил.

Менестрель круговым движением кисти обозначил удар в левый бок и тут же провел укол с выпадом.

Юноша на удивление легко защитился секундой с шагом назад. И атаковал в ответ.