все что под ними – прах, поверженные ничтожества и не более того.

Евнух. Я вижу себя!!! Вон, вон Я. Молоденький такой, пухленький дворянчик. С беретиком, плащиком синего бархата да с золотой каемочкой. В штанишках еще – кожи черненькой… Блистаю белизной личика и батистовой рубашечки.

Фон SFX-1 на слушителя устрашающей волной накатывается SFX-3

Молоденький евнух. (Громко играя на публику. Перекатывает слова, надуваясь их величием)

Расступитесь! Кардианцы «Величайего» на марше!.

Евнух. И зачем кричать, спрашивается? Прошепчешь

такое, и то услышат. Ведь «Величайший из Вликих» только с этой сотней и ходит. Десятью десятками и еще десятью полубогов, сердца которых – это сердце «Величайшего». По сравнению с ними все регулярные войска – так, пыль, а самые лучшие из простых воинов даже не львы – львята.

Ветер. Да тише ты.

Евнух. Молчу.

SFX-3

Молодой евнух. (Азартно, про себя). Ага! Велика слава Величайшего! Велик ужас перед Великим! Болото-то, болото как-то сразу в болотце и ужалось. Замерло, предварительно впаявшись в стены улицы еще пуще прежнего.

(Напыщенным речитативом все так же тихо, про себя)

Если раньше шум был господином ситуации, то теперь мои слова сокрушили его.

(Максимально громко, с надрывом переходящим в писк)

«Расступитесь! Кардианцы Величайшего на марше!».

Евнух. Ну и индюк же напыщенный. Ты только посмотри на него.

Ветер. На себя. И потом ведь от голоса…

Евнух. (пренебрежительный смешок). Ха-ха

(Поучающе)

Голос сокрушил толпу! Да не голос сокрушил и даже не сила, а власть. И не ее олицетворение, а само нутро державы – «Величайший из Великих».

Ветер. Почему же так самокритично? Ведь именно твой язык и легчайшие колебания воздуха, расточаемые им, гасили тысячи глоток, останавливали биение сердец, отправляли в пустоту миллионы чувств и сотни мыслей окружавших тебя людей. Нет не людей. Как ты там считал? «Человеческого моря. Людского болота. Народа великого Города».

Евнух. Ага, помню. Как же. Кричал до тех пор, пока мой конек не влился под мощные своды самой большой башни столицы. Кричать там не было смысла: сыро, темно, пусто. Я и умолк.

Ветер. Ты-то умолк, а народ Города нет. Ведь за

последним человеком из свиты твоего повелителя, это…э…э…. «болото снова сливалось в единую массу, сначала медленно, нехотя, потом все активней». Ээээ…. Если говорить слогом тебя тогдашнего. Ээээ…. «Лягушачьи концерты заколебали тишину. Извечный закон мыслящей трясины вступил в свои права. Тишина лопнула. Город обрел свой привычный азартно-крикливый ритм».

Резкий порывистый шум ветра

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.

EXT – пустыня, старый осыпающийся бархан.

SFX – Шум ветра, шорох песка.

Евнух. (вяло) Опять бархан? Снова в пустыне и без всяких там фокусов-покусов, подвывания шакалов и песка в лицо?

Ветер. Да ладно тебе, ну люблю я звуковые эффекты,

ведь я, в конце концов, ветер.

Евнух. (легчайшее недоуменее) Да действительно. Только к чему это все было? Этот Город, я в молодости, эти людишки. Причем тут мой путь к власти и к… Вам?

Ветер. Я хотел показать, что отсутствие Цели тебе не мешало быть крайне целеустремленным молодым человеком. А вопрос о смысле жизни умещался тогда для тебя на кончике твоего язычка, с которого срывалось сакраментальное “Расступитесь! Кардианцы «Величайего» на марше!».

Евнух. (Холодно) Язва.

Ветер. Зато ты немножко расшевелился.

Евнух. Только толку тебе от этого никакого нет. Какие там эмоции ты мог выудить у меня?

Ветер. Азарт.

Евнух. (безразлично) Азарт?

Ветер. (с любопытством) Забыл как верещал: «Вижу, себя вижу», «Слышу»!

Евнух. (Жестко) Бархан же говорил, что я никогда им не обладал?

Бархан. (Издевательски) Надо же, ошибся.

Ветер. Теперь им ты уж точно не обладаешь.

Евнух. Так, минус одна эмоция. Что еще потерял?

Ветер. Удивление.

Евнух. Ясно. То есть, как потерял? Ведь сейчас я удивлен?

Бархан. Сейчас ты просчитываешь величину

потери, фиксируешь границы оставшихся чувств, уточняешь проблемную ситуацию. Удивлением тут и не пахнет.

Ветер. (с наслаждением) Способность удивляться, связана с трепетным восторгом восприятия нового. Помнишь как ты восторженно взревел, увидев меня? Или как съехидничал услышав голос бархана? Или эти восхитительные слова «Что происходит?», «Я вижу ушами!», «Я сошел с ума?!».

Евнух. (с усилием) Это какой-то розыгрыш… То что вы говорите… от всего этого как-то неуютно…, но это же чепуха… все эти слова были произнесены в контексте определенной ситуации… на них же были причины… причем тут… удивление, азарт… Ветер, Бархан, я же сейчас азартно удивлен?

Бархан. Ты сейчас мучительно озабочен.

Евнух. (Мучительно) Эмоции… я пожалел торговца… или не пожалел… я ограничился фактом неразумного отношения к сословию… нет мне было жаль жену торговца…

Ветер. По-моему, ты запутался и… немножко потерял память…

Евнух. (Недоуменно) Да, как-то очень странно это все вспоминается: торговец, кошка, мальчонка какой-то… не то в толпе, не то на коне…, марш…, армия…, торжественность… Наверное, реальность немного спуталась с тем, что я когда то читал… или писал…, или видел со стороны…, из колонны…

(Яростно взвыв)

У.уу, проклятое солнце, как напекло макушку!

Бархан. По-моему, оно не причем. А лишняя злость – это только ветру лишняя плата, ему и так перепало достаточно: Азарт, Восторг, Удивление, Сопереживание, Презрение, Брезгливость, Самодовольство, Веселье, Снисходительность…

Ветер. Бархан! не будь жадиной и не сбивай нашего друга с панталыку.

Евнух! Дорогуша! Ты совершенно напрасно копаешься в себе. Это тебе не поможет. И потом, есть еще долг бархану.

Евнух. (задумчиво) Ммм… да. Конечно. Ты прав. Долг. Порядок. Дисциплина. Наказание.

Ветер. Молодцом! Продолжим?

Евнух. И что на этот раз?

Бархан. Может нож хирурга? Момент, когда ты потерял надежду стать мужчиной?

Евнух. (Резко) Нет.

Ветер. Почему? Тебе дорога память о том ужасном

событии?

Евнух. (бесчувственно, мертво) Нет. Не дорога. Просто я и так не помню те мгновения. Предыдущий «Величайший» лично напоил меня отваром забывчей травы… И я просто ничего не помню о том процессе. А дни после пробуждения, долгие дни и недели для меня покрыты туманом, под шепот лучших врачевателей душ державы… Их ритмичный говор оттягивает в сторону мысли о моем унижении и лишает всякого основания сколь-нибудь часто вспоминать его.

Ветер. Мы можем сорвать гипнотическую пелену их

усилий и ты заглянешь под вуаль своих чувств.

Евнух.