— А зачем вам лошади? Машина же удобнее.

— А зачем деревенскому грузовик? В общине, там понятно, а в своём хозяйстве для него работы мало. И денег на него надо уйму. Лошадка удобнее, в неё спирт не надо заливать, ей сена хватает. Она ещё и жеребёночка принесёт, а от грузовика маленького грузовичка не дождёшься. А если вдруг машина понадобится, то можно в общине взять.

— А деревенскому обязательно в общине быть?

— Да нет, наверное, необязательно, — неуверенно ответил Ваня. — Только что ты будешь делать без общины? Свою полоску на лошади пахать? Всё равно никуда не денешься, придёшь в общину наниматься. А по найму работать не очень выгодно, лучше хоть небольшой пай в общине.

Понятно, община — это тот же самый колхоз, только добровольный. В общем-то, ожидаемо, единоличное хозяйство никогда не было эффективным.

— Дара, а почему ты бесприданница? — поинтересовался я. — Извини, если вопрос невежливый.

— Да нет здесь секрета, — пожала плечами Дара. — Я сирота, у меня родители были вольниками, в одном отряде служили. Оба погибли, когда мне было двенадцать. Подсунули им какой-то гнилой контракт, нарвались на отряд со Старшими, чью-то дружину, наверное. В общем, почти весь отряд там и остался. Я вот до сих пор не могу понять — почему не отступили-то? Ведь поняли же, что ничего не могут сделать, зачем дальше сражаться?

— Это только кажется, что отступить просто, — усмехнулся я. — Мы на стажировке так же попали. Нас там так огнём прижали, что головы было не поднять. Если бы не мама, мы бы там все и полегли. Вот поедем туда на экскурсию, сами увидите, что там было. Ладно, народ, доедайте и давайте разбираться, чем нас на этот раз Генрих загрузил.

Глава 3

В вип-кабинете ресторана «Ушкуйник» Ирина Стоцкая занималась любимым делом.

Собственно, она всегда любила общаться с людьми, которых благодаря своему дару хорошо понимала — и часто лучше, чем они себя сами. Сильный дар эмпатии прорезался у неё с самого детства, причём было совершенно непонятно, откуда он взялся — её родители были мелкими служащими, обычными мещанами. Можно было бы подумать на грехи матери, но сходство Ирины с отцом полностью исключало такое простое объяснение. К сожалению, дар Силы оказался невелик, и Ирина не смогла уйти дальше скромнейшего второго ранга, но сильная эмпатия, которой мог похвастаться далеко не всякий Владеющий, была вполне достойной компенсацией.

Правда, у дара оказалась и тёмная сторона — с личной жизнью у Ирины как-то не очень складывалось. Дар позволял быстро распознавать гниль в людях, и почему-то в её кавалерах гнили обычно оказывалось настолько много, что это сразу сократило количество перспективных женихов до статистической погрешности. Положение ещё больше ухудшилось после того, как она сумела попасть в слуги Арди. Она очень скоро на себе осознала вечную беду красивых и богатых женщин, вокруг которых постоянно крутится столько альфонсов и прочей подобной публики, что приличные мужчины ухаживать за ними даже не пытаются. Впрочем, Ирина отнеслась к этому философски и ещё больше погрузилась в работу.

Последнее время Мира Дорн активно подгребала под себя всю документальную аналитику, и Ирина без всякого сожаления уступила ей работу с бумажками. Идеально было бы взамен подмять Миру под себя, но та с полным равнодушием пропускала мимо ушей любые распоряжения, исходящие не от господина. Ирина отнеслась к этой позиции с пониманием и предпочла сотрудничать. В принципе её вполне устраивало положение, когда она занималась только агентурной работой — бумаги никогда не были её сильной стороной.

Вот и сейчас она занималась тем, чем любила заниматься — общением, наведением мостов и завязыванием контактов. А говоря грубее и проще — вербовкой осведомителя. В роли будущего осведомителя выступал Тихомир, племянник главы влиятельного семейства Колояровых.

— Согласитесь, господин Тихомир, что заливная осетрина просто великолепна, — продолжала непринуждённую беседу Ирина. — Открою вам маленький секрет, который я поняла не сразу: мясные блюда в «Ушкуйнике», конечно, превосходны, но всё же заказывать здесь нужно рыбу. И только рыбу! Что касается рыбных блюд, ни один ресторан Новгорода даже близко не стоит рядом с «Ушкуйником».

Собеседник что-то невнятно пробормотал, вяло ковыряясь в тарелке.

— Вы выглядите озабоченным, — обеспокоилась Ирина. — Надеюсь, с Игнатом всё в порядке? Очаровательный мальчик, завидую вам.

Тихомир чуть было не подавился этой самой великолепной заливной осетриной. С трудом проглотив кусок, он выпучил глаза на Ирину, и начал говорить с истерическими нотками в голосе:

— Если вы, почтенная, решили меня шантажировать…

— Тише, тише, господин Тихомир! — замахала руками Ирина. — Если вдруг кто-то из персонала услышит и донесёт господину, что я вас якобы шантажировала, мне придётся долго ему доказывать, что это обвинение совершенно несправедливо.

— А разве вы меня не шантажируете? — озадаченно спросил тот.

— Как можно! — оскорблённо посмотрела на него Ирина. — Мой господин очень щепетилен в отношении дворянской чести, и за попытку шантажировать дворянина по головке бы меня не погладил, уж поверьте.

Вообще-то Кеннер Арди ничего не имел против шантажа, да и против любых других методов тоже. Запрещён был лишь неумелый шантаж, приводящий к скандалу, но это маленькое уточнение Ирина предпочла опустить, как совершенно очевидное.

— Мой вопрос был продиктован исключительно искренней заботой, — продолжала она. — Игнат очень милый мальчик, надеюсь, с ним всё в порядке?

— Всё в порядке, — неохотно подтвердил Колояров.

— Но почему вы вообще заговорили о шантаже? — с недоумением спросили Ирина. — Неужели кто-то осуждает ваши отношения?

— Ну, мои родственники к такому не очень хорошо относятся, — со вздохом признался Тихомир. — И в частности, дядя. — Тут он вообще погрустнел.

— Не сочтите мои слова оскорблением вашей уважаемой семьи, но это нельзя назвать иначе чем дикостью, — осуждающе заметила Ирина, и Тихомир непроизвольно кивнул. — Всё-таки у старых глав семей часто наблюдается такая, как бы это назвать… замшелость. Они просто не могут понять, что времена изменились, и сейчас такое отношение выглядит варварством. — Тихомир, сам не замечая, кивал, выражая своё полное согласие с речью. — Вы знаете, я счастлива, что служу семье, глава которой молод и не закоснел в предрассудках. Кстати, может мне стоит попросить господина поговорить с вашим дядей? Господин Кеннер пользуется заслуженным уважением, и возможно, у него получится переубедить господина Ярослава.

— Нет-нет, не надо! — с ужасом отказался Тихомир.

Ирина незаметно с облегчением выдохнула. Даже её богатого воображения не хватало на то, чтобы представить, как Кеннер Арди убеждает старого главу аристократического семейства, что его племянник-гомосексуалист, развлекающийся с несовершеннолетним любовником — это просто такой актуальный