До сих пор не могу представить, как можно съесть эти ужасные жилистые куски чего-то красно-коричневого…

Вот такая вот я уродилась. Одна аллергия, одна фобия, а в остальном, «прекрасная маркиза, как поется в старой песенке, – все хорошо, все хорошо!».

Так что я смирно сидела, отгородившись графином с клюквенным морсом, навалив полную тарелку помидорного салата, и старалась не глядеть в тарелки остальных гостей, которые жадно поедали шашлыки, лично приготовленные Петром Ильичем.

Вообще гвоздем вечера несомненно был Петр Ильич, то есть мамуля позвала гостей, чтобы продемонстрировать всем именно его. Что уж такого замечательного она в нем отыскала, понять не могу, но даже ее голос, когда она обращалась к своему «Петеньке», звучал по-иному – в нем появлялись интимно-воркующие нотки. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось, но, в конце концов, какое мне до этого дело! Мамуля хоть и любит повоспитывать, никогда не диктует, с кем мне проводить время, так могу ли я выражать свое недовольство?

Я решила молчать и наблюдать, все равно больше нечего было делать. И к своему крайнему удивлению, я отметила, что не только мамуля проявляет повышенный интерес к нашему гостю из далекого Зауральска. Ираида тоже явно положила на него глаз. Она бросала на него томные взгляды, смеялась грудным смехом и, даю голову на отсечение, наверняка жалась бы под столом к нему своим мощным бедром, если бы мамуля предоставила ей такую возможность, то есть если бы они с Петром Ильичем сидели рядом. Но мамуля была начеку и отсадила Ираиду подальше.

Вечер подошел наконец к завершению, я долго подвигала себя на мытье посуды и наконец решилась. На кухне уже хозяйничал Петр Ильич все в том же клетчатом мамулином передничке. Я пригляделась к нему внимательнее: на вид не такой уж он и пожилой. Из расстегнутого ворота рубашки виднелась крепкая загорелая шея, весь он был подвижный и подтянутый, одним словом, вполне может произвести впечатление на женщину старше пятидесяти… Это я про мамулю, но вы меня не выдавайте…

Мы мирно сосуществовали на кухне, когда появилась утомленная мамуля. Я ее понимала: самым трудным делом оказалось вытолкать из дому Ираиду. Но мамуля в этом преуспела и теперь присела на табурет перевести дух.

Мы с Петром Ильичем как раз закончили и подсели к ней, чтобы спокойно выпить чайку.

– Вот гляжу я на вас, Сашенька, – вкрадчиво начал он, прихлебывая чай, – и удивляюсь. Такая привлекательная молодая женщина, умница, и так, простите, нерасчетливо расходуете свои способности!

– Во-первых, – начала я, поставив чашку и сообразив, что разговора не избежать, – с чего вы взяли, что у меня способности? С чего вы вообще взяли, что я умница? Мы с вами почти не разговаривали…

– Александра! – начала было мамуля, но Петр Ильич остановил ее легким движением руки.

– Уж простите, если кажусь вам слишком назойливым, но наше старинное знакомство с Лялечкой, – тут он повернул голову и ласково поглядел на мамулю, отчего та заулыбалась, как будто услышала, что массажистка Лина Пантелеймоновна согласна принять ее в любое время без записи, – наше давнее и близкое знакомство позволяет мне… Помочь вам советом…

Я смолчала, потому что в голове вертелись только совершенно хамские варианты ответов типа: «Не учите меня жить, лучше помогите материально». Мамуля мне такого в жизни не простит!

Петр Ильич принял мое молчание за согласие на продолжение нравоучений и проговорил, отечески коснувшись моей руки:

– Насчет ваших способностей я убедился, прочитав кое-какие ваши публикации, Лялечка любезно мне их предоставила.

Я в полном удивлении перевела взгляд на мамулю. Она хранит газеты с моими статьями? Вот уж ни за что бы не подумала!

Мамуля опустила глаза и слегка зарделась.

– Что касается вашего остроумия и привлекательности, эти качества бросились мне в глаза при первой нашей встрече, – гнул свое Петр Ильич.

Польстил, ох польстил мне дамский угодник! Однако нужно было заканчивать бесполезный разговор и идти спать.

– Зауральск – это где? – нарочно грубо спросила я, чтобы Петр Ильич понял, что ничего ему тут не светит.

Думает, приехал из какой-то Тмутаракани, охмурил старую знакомую и ее дуреху-дочку, так сразу его и прописали в большом городе. Как говорится, хоть и Северная, а все-таки столица…

Мамуля прерывисто вздохнула и пошла красными пятнами, Петр Ильич же, нимало не смутившись, добродушно рассмеялся.

– Зауральск – это за Уралом, – ответил он в моем же стиле.

Теперь уж мне стало неудобно – с чего это я так набросилась на человека? Ну, захотелось старичку поболтать, могла бы и потерпеть, тем более что мамуля к нему явно неравнодушна.

– Что вы хотите мне посоветовать? – устало спросила я. – Засесть дома на год и написать роман века? Я не смогу, да и желания нет. Просто стараюсь хорошо делать свою работу, а темы подбирать не всегда удается самой, вот и пишу, о чем попало.

– Девочка моя! – вскричал Петр Ильич. – Так в этом-то все и дело! Вы только послушайте меня, послушайте и не перебивайте!

Он отвернулся на секунду, и я увидела, как мамуля под столом показала мне кулак.

– Я вас слушаю, – обратилась я к нашему гостю как можно любезнее.

– Каким образом в вашей среде добиваются известности? – Петр Ильич встал и заходил по кухне. – Например, какой-нибудь журналист пишет цикл статей на злобу дня. Статьи должны быть хлесткими, своевременными, интересными. Ведь так?

– Допустим, – осторожно согласилась я, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Вы бы могли написать такие статьи, в вас есть задор и чувство стиля!

– Но кто мне отдаст злободневную тему, – уныло забормотала я, – где можно найти что-либо приличное, когда все более-менее приличное разбирают на корню? Ждать, что нападешь на сенсацию, и именно мне дадут ее осветить… Наивно.

– Вот! – чуть не закричал Петр Ильич. – Вот, мы подошли к самому главному. Дорогая моя, вы не должны ждать, пока на вашу голову свалится сенсация! Сенсацию нужно сделать, ее нужно самой выдумать.

Я подняла глаза и постаралась выразить своим взглядом все, что думаю о престарелых маразматиках, приехавших из провинции в большой город. Небось метро ни разу в жизни не видел, вот крыша и поехала!

– Не считайте меня выжившим из ума стариком, – отреагировал на мой взгляд Петр Ильич, – разве в вашей профессии такого не практикуется? Иной раз журналисты раздуют из мухи слона так, что любо-дорого поглядеть! Даже непосвященному все понятно!

– Александра, – поддержала его мамуля, – иногда, знаешь, полезно послушать человека, у которого совершенно иная точка зрения…

– Вы предлагаете мне обманывать читателей? – слабо отбивалась я.

– Ну-ну, не делайте вид, что ваши собратья по перу всегда безупречно честны… – рассмеялся Петр Ильич. – К тому же я вовсе не призываю вас искажать информацию. Поскольку информация будет выдуманная, то от того, извратите вы ее или нет, вреда никому не будет.